Люди сороковых годов

– Еще бы вы не приехали, - сказала Клеопатра Петровна.
– Это monsieur Цапкин, доктор наш!
– отрекомендовала она Вихрову молодого человека. Вихров!
– прибавила она тому.

Павел сейчас же припомнил, что ему говорил Живин, и его немножко покоробило.

– Здравствуйте, Вихров!
– сказала Павлу m-lle Прыхина совершенно дружественно и фамильярно: она обыкновенно со всеми мужчинами, которых знала душу и сердце, обращалась совершенно без церемонии, как будто бы и сама была мужчина.

– Хотите пристать к нам?
– сказала Фатеева: они играли в преферанс.

– Сделайте одолжение, - отвечал Вихров.

– Monsieur Цапкин, сколько у вас?

– спросила Фатеева, перегибаясь к нему на стол и смотря на его ремизы.

Тон голоса и манера m-me Фатеевой, с которой она это сделала, показались Вихрову как-то подозрительны.

– Сто сорок восемь-с, - отвечал доктор солидным и немножко даже мрачным голосом. Вихрову он показался в одно и то же время смешон и противен.

Начали играть. M-me Фатеева явно взмахивала иногда глазами на доктора, а тот на нее, в свою очередь, упорно уставлял на несколько минут свой взор.

Вихрова окончательно стало это выводить из терпения, и он почему-то всю злобу свою - впоследствии он очень раскаивался в этом, - всю свою злобу вздумал выместить на m-lle Прыхиной.

– А я вам поклон привез, - сказал он.

– От кого?
– спросила та на первых порах совершенно спокойно.

– От Кергеля, - отвечал Вихров.

При этом Клеопатра Петровна и доктор даже с некоторым испугом взглянули на него и m-lle Прыхину.

– Очень благодарна, что вспомнил меня, - отвечала Прыхина, едва совладевая с собой и вся покраснев.

– Он мне читал стихи, которые когда-то писал к вам, - продолжал немилосердно Вихров.

– Он может писать мне стихи или не писать, - мне это все равно! отвечала бедная девушка и затем, со слезами уже на глазах, обратилась к Фатеевой:

– Извини, ma chere, я не могу пока играть, - произнесла она и, чтобы совсем не разрыдаться, проворно вышла из гостиной.

– Зачем вы это ей сказали!
– проговорила Клеопатра Петровна с укором Вихрову.

– Что такое сказал я?
– спросил он, стараясь представить, что говорил без умыслу.

– А то, что этот негодяй ее погубил, а вы еще смеетесь над ней, пояснила Фатеева.

– Женщина в таком положении может возбуждать только сожаление и участие, - произнес опять с важностью доктор.

– Разумеется, - согласилась с ним и Клеопатра Петровна.

"Как она спелась с этим господином!" - подумал Вихров.

– С большим бы удовольствием изъявил ей и мое участие и сожаление, если бы только знал это прежде, - проговорил он вслух.

– Ну, так знайте теперь и не говорите ей никогда больше об этом! подтвердила Фатеева.

Катишь возвратилась; она умылась, поправила себе прическу и опять села играть; на Вихрова она заметно дулась.

– Ну, помиримтесь, - сказал он ей.

– Ни за что! Вы очень больно ужалили меня, - возразила Прыхина и затем сейчас же как бы совсем занялась игрой в карты.

Злоба в душе героя моего между тем все еще продолжалась, и он решился перенесть ее на доктора.

– Вы Московского университета?
– спросил он.

– Московской академии, - отвечал тот.

– И здесь уездным врачом?

Доктор мотнул ему головой.

– Monsieur Цапкин так был добр, - вмешалась в разговор m-me Фатеева, что во время болезни моего покойного мужа и потом, когда я сама сделалась больна, никогда не оставлял меня своими визитами, и я сохраню к нему за это благодарность на всю жизнь!
– прибавила она уже с чувством и как-то порывисто собирая карты со стола.

Вихрова это еще более взбесило.

– Каким же бы образом молодой врач отказал в совете и в помощи такой милой и молодой даме, - это было бы даже неестественно, - проговорил он.

– Для врачей нет ни молодых, ни старых; они должны всем давать советы, - произнес серьезно доктор.

– Да, но это только нравственное правило, которое в жизни далеко не исполняется.

– Не знаю, - сказал доктор с усмешкой, - по крайней мере я в жизни исполнял это правило.

– Честь вам и слава за то!
– произнес Вихров.

За ужином Клеопатра Петровна тоже была заметно внимательна к доктору и вряд ли даже относилась к нему не любезнее, чем к самому Павлу.

– Вы ничего, доктор, не кушаете, - говорила она, уставляя на него свои светлые глаза.

– О, нет, я уже ел довольно!
– отвечал тот, заметно модничая и не теряя своей важности.

Когда после ужина стали расходиться, Вихров, по обыкновению, вошел в отводимый ему всегда кабинет и, к удивлению своему, увидел, что там же постлано было и доктору. Он очень хорошо понял, что это была штука со стороны Клеопатры Петровны, и страшно на нее рассердился. Сейчас же улегшись и отвернувшись к стене, чтобы только не видеть своего сотоварища, он решился, когда поулягутся немного в доме, идти и отыскать Клеопатру Петровну; и действительно, через какие-нибудь полчаса он встал и, не стесняясь тем, что доктор явно не спал, надел на себя халат и вышел из кабинета; но куда было идти, - он решительно не знал, а потому направился, на всякий случай, в коридор, в котором была совершенная темнота, и только было сделал несколько шагов, как за что-то запнулся, ударился ногой во что-то мягкое, и вслед за тем раздался крик:

– Ой, батюшки!.. Господи!.. Что это такое!?.

Оказалось, что Вихров попал ногой прямо в живот спавшей в коридоре горничной, и та, испугавшись, куда-то убежала. Он очень хорошо видел, что продолжать далее розыски было невозможно: он мог перебудить весь дом и все-таки не найти Клеопатры Петровны.

С самой искренней досадой в душе герой мой возвратился опять в кабинет и там увидел, что доктор не только не спал, но даже сидел на своей постели.

– Куда это вы ходили?
– спросил он его явно встревоженным голосом.

– Куда надо было!
– отвечал ему лаконически Вихров, снова ложась на постель и отвертываясь к стене; но потом он очень хорошо слышал, что доктор не спал почти всю ночь и, как кажется, стерег его.

Поутру Клеопатра Петровна предположила со всеми своими гостями ехать в церковь к обедне; запряжены были для этого четвероместные пошевни. Когда стали усаживаться, то так случилось, что против Клеопатры Петровны очутился не Вихров, а доктор. В прежнее время она никак бы не допустила этого сделать; кроме того, Вихров с большим неудовольствием видел, что в ухабах, когда сани очень опускались вниз, Клеопатра Петровна тоже наклонялась и опиралась на маленького доктора, который, в свою очередь, тоже с большим удовольствием подхватывал ее. В продолжение обедни Вихров неоднократно замечал бросаемые, конечно, украдкой, но весьма знаменательные взгляды между Клеопатрой Петровной и доктором, и когда поехали назад, то он почти оттолкнул доктора и сел против Клеопатры Петровны. Он старался поймать при этом своею ногою ее ножку и подавить ее; но ему тем же не ответили.