М. П. Одинцов

Шло время, крепла их любовь.

Вспоминая то время, Галина Анисимовна шутит:

— Спасибо «Анти-Дюрингу». Этот классический [127] труд Энгельса поженил нас. Я как раз к

экзаменам готовилась и очень туманно представляла многие положения этого произведения. Миша

взялся мне помочь. Он был силен в трех составных частях марксизма. Но вот беда: он мне толкует об

«окончательных и вечных истинах в последней инстанции», а я про себя думаю: «Когда же ты о любви

заговоришь?» Долго ему тогда работать пришлось, чтобы мой пробел в политическом образовании

ликвидировать...

Через некоторое время Галя привела Михаила к родителям. Отец и мать с уважением относились к

военным, и ему было хорошо в этом доме.

Анисим Стефанович Люхтиков, сын бедного крестьянина-белоруса, всю сознательную жизнь посвятил

делу беззаветного служения Родине, народу, партии коммунистов. В гражданскую он стал

красноармейцем и прошел с родной армией путь от рядового до генерала. В годы Великой Отечественной

войны Анисим Стефанович все время находился в действующей армии, командовал дивизией и

корпусом, которые не раз отличались в сражениях с врагом. В послевоенные годы генерал-майор

Люхтиков работал начальником пехотного училища, а затем на различных должностях в аппарате

Министерства обороны СССР. Он пользовался заслуженным авторитетом, показывал достойный пример

исполнения партийного и воинского долга. Восемью орденами и многими медалями был отмечен его

ратный труд.

Радостью лучились глаза, теплым светом озарялось лицо при встрече с Михаилом и матери Галины —

Марии Трофимовны. Работала она всю жизнь в армейских библиотеках и хорошо знала цену офицерской

службы. А еще она была такой, как все настоящие жены военных, — помощницей в деле, опорой в

службе, доброй матерью трех дочерей и сына. [128]

В трудах и заботах семейных находила удовлетворение, гордость и счастье.

Минуло пять месяцев, и произошло событие, в котором снова проявился одинцовский характер.

— Давай поженимся! — сказал вдруг без всяких предисловий при одной из встреч Михаил.

Вначале Галина опешила. Когда опомнилась, обстреляла его своими искрящимися глазами и

расхохоталась.

— Вот так прямо сразу? По принципу: «Все женятся, и нам надо»?

— Эх ты, генеральская дочка. Испугалась жизни офицерской, жизни кочевой? От столицы, от маменьки с

папенькой боишься оторваться?

Галя была не из тех студенток, которые легко меняют диплом на брачное свидетельство, но все же

ответила:

— Да я с тобой, Мишенька, на край света готова уехать, не оглядываясь. Но кто же так делает

предложение? Надо свататься приходить, у отца с матерью меня в жены просить. Так ведь положено.

Назавтра вечером — звонок. Дверь открыла мать. Михаил на пороге. С цветами, тортом, конфетами. С

шампанским. И сразу:

— Здравствуйте! Я свататься пришел.

Хотя и не особенно удивил этот визит родителей, к нему их Галя уже, как могла, подготовила, однако

разговор состоялся серьезный.

Мария Трофимовна в душе радовалась за Галю. Правда, вот только знают так мало друг друга. И к тому

же профессия у жениха опасная: небо, скорости...

Отец, пытливо посмотрев на Михаила, спросил:

— А вы знаете, молодой человек, что нашу Галку в школе звали «чертом в юбке» и сейчас так в

институте кличут? [129]

— Я тоже не ангел, — спокойно улыбнувшись, ответил Михаил.

— Не смущает вас, что она еще студентка? — продолжал строить свою диспозицию генерал Люхтиков, словно пытаясь отговорить Михаила от женитьбы.

— И я тоже вроде бы студент, слушатель академии. Но не думаю им быть вечно. — Лицо Одинцова

оставалось твердым и решительным.

— Хорошо. Однако еще и еще раз серьезно все обдумайте.

Долго в тот вечер за столом не засиживались. Галя с Михаилом ушли гулять, а Мария Трофимовна с

Анисимом Стефановичем стали дальше проводить «военный совет». И выяснились тут еще кое-какие

различные точки зрения. Мать волновало то обстоятельство, что жених на восемь лет старше невесты.

Отец, наоборот, доволен был этим. Ранних браков не одобрял. Его беспокоило другое: парень по возрасту

вроде бы воевать должен был, а на его могучей груди — ни колодки орденской, ни медали. Отсиживался, видно, в тылу. Но как бы то ни было, к свадьбе решили готовиться.

Брачный обряд во все времена был одним из самых радостных событий в жизни человека. Поэтому и

устраивали его с возможной торжественностью и весельем. Много выдумок было и на этой шумной

свадьбе. И наверное, генерал Люхтиков отчасти понял как недопустимую шутку, когда увидел вдруг

жениха с пятью накатами орденских планок и двумя Золотыми Звездами на груди. Помрачнел, изменился

в лице старый солдат.

Посмотрев исподлобья на Одинцова, он отвел Галю в сторону и прошептал:

— Что за маскарад? Разве с этим шутят?

А та и сама таким «золотым» своего жениха впервые [130] увидела, В ЗАГСе он не снимал плащ, который по случаю дождя надел. Зарегистрировали их, как в те годы это часто бывало, на скоростях, без

всякой помпезности, даже раздеться не предложили.

Тогда Анисим Стефанович к жениху обратился. Спросил напрямик:

— Твое все это или играешь с наградами?

Поняв наконец, в чем дело, Михаил от души рассмеялся.

— Мое, отец, мое. Считайте это свадебным сюрпризом. Подарком вам и Галиночке.

— А документы есть? — засомневался Анисим Стефанович. — Покажи! Иначе я в этой комедии

участвовать не собираюсь.

Одинцов гордо вскинул голову:

— Есть, отец, и документы. Есть!

Выбежал с Галей на улицу, к машине, что в ЗАГС привезла. Водителем был приятель, и ему было

доверено «дежурить» на свадьбе, а заодно и охранять кой-какие вещички, оставшиеся в салоне, в том