М. П. Одинцов

[134] его жизнеописание, а Галина Анисимовна была и остается при одной «должности» — просто

матерью и женой. Ее призванием остается — быть в первую очередь душой семьи, по старомодному

определению — хранительницей домашнего очага.

Она всегда умеет сохранить семейный уют, как говорит Михаил Петрович, «обеспечить надежный тыл».

Трудно ли все это дается? Она улыбается: «Когда дети малые были, вот тогда доставалось. Мыла, стирала, готовила. К вечеру ни рук, ни ног. Сейчас проще. Невелика хитрость: пораньше встать, попозже

лечь. Накормить, проводить Мишу на службу, встретить. Поцеловать да улыбнуться ему на дорожку, когда в командировку уезжает. Да и вообще... Чтобы с настроением работал. Ему без доброго душевного

состояния нельзя. С людьми работает. Да и на пустой желудок какой из него генерал, советник и

начальник...»

Простота и доброта — так можно охарактеризовать обстановку в этой семье.

Вот Михаил Петрович появился на пороге с цветами в руках. Значит, в семье какая-то знаменательная

дата. Выкроилась свободная минутка, помогает по хозяйству, мастерит что-нибудь, оборудует квартиру. .

Вот Галина Анисимовна медленно переворачивает страницы семейных и подарочных альбомов, нежно

разглаживает старые письма и газеты, бережно перекладывает грамоты, приветствия, поздравления, адреса, приглашения...

* * *

«...Неискушенному человеку трудно понять, как непросто жене и детям авиатора каждые три-пять лет

переезжать к новому месту службы мужа, отца; оставлять обжитую квартиру, интересную для жены

работу и ехать в неизвестность; расставаться с полюбившимися [135] людьми и все начинать заново; мерзнуть на Севере, а позже изнывать от жары в Средней Азии; приспособившись к горам или пескам, вскоре оказаться в Прибалтике или на Кольском полуострове. Но переезды не страшат их: чем больше

они ездят, тем больше узнают себя и свой народ. Через это познание приходит к ним пожизненная вера в

правоту и необходимость трудного солдатского дела, любовь к своей службе, к дальним гарнизонам».

Это слова из «Записок летчика» Михаила Петровича Одинцова.

Прав, глубоко прав поэт-авиатор Валентин Гольцов, написавший эти строки, вошедшие в песню: Зовут в полет огни аэродрома,

Ты говоришь мне, друг мой:

«В добрый час!»

И я беру, как талисман, из дома

Тепло и грусть твоих любимых глаз.

Как-то Михаила Петровича спросили, почему он по окончании академии решил пойти командовать

частью.

Ответил, поразмыслив:

«Я считаю, что на свете, в истории есть не только славные люди, но и главные должности. Романтика? Но

как бы то ни было, должность командира части считаю главной. Поймешь ее, тогда и тебя люди поймут.

На всю жизнь запомнят, как и ты их.

Что такое часть? Солдатский дом, большая семья, имеющая свой номер и боевое знамя. Кто такой ее

командир? Хозяин в этом доме, «батя» в этой семье, душа многочисленного коллектива. Помнят всех

командиров. Об этом командире — память особая. Это — и дань уважения должности. Часть — основная

тактическая и административно-хозяйственная [136] единица, располагающая всем необходимым для

самостоятельного ведения боя, имеющая свой партийно-политический аппарат, штаб, тыл. Это — и

понимание особого положения данного командира среди различных категорий военных кадров, его

личной ответственности перед Коммунистической партией и Советским правительством.

Здесь — передний край борьбы за боевую готовность, где решается судьба боевой и политической

подготовки личного состава. Потому так высоки, многогранны, державной значимости обязанности

командира. Говорят, счетно-решающая машина Военной академии имени М. В. Фрунзе выдала, что почти

в пятистах приказах, руководствах и наставлениях, уставах командиру части «лично» предписано

ежедневно проводить 60—70 мероприятий — от пробы пищи до... проверки туалетов. А это прежде всего

время, которого командирам всегда не хватает.

Скажу по опыту так: командир не приходит на работу и не уходит с нее, он постоянно служит. Служит —

если надо (и как правило) — без выходных, часто без домашнего крова, без всяких премиальных и

сверхурочных стимулов. Его жизнь имеет свои особые измерения в пространстве и времени. У него и

сутки рабочие идут по другим часам, никогда не кончаются. Даже в самый что ни на есть праздничный

день мало ли где понадобится личное присутствие командира. Когда дневальные подают команду на

рассвете: «Подъем!» — он уже в казарме. Когда кричат: «Отбой!» и многие офицеры и прапорщики уже

дома чаи гоняют — он еще в части. Здесь невозможно скрыться за бумагами, рассуждениями, имитацией

бурной показной деятельности, потому что командир — военный профессионал — должен постоянно, всегда думать о том, что может наступить момент, когда будет нужно лично повести людей в бой или

[137] лично распланировать этот бой, чтобы он стал победным.

Для командира авиационной части весь перечень этих многотрудных обязанностей требуется умножить

еще на один — чисто летный коэффициент. Он — летчик, а стало быть, должен, обязан летать. И не

просто летать, но быть лучшим воздушным бойцом в части. И это не все. Он обязан все дело поставить

так, чтобы все летчики отлично летали. Вот только тогда это и будет командир авиачасти!»

* * *

...Подполковник Одинцов стал таким командиром в тридцать один год. В летной книжке у него была

запись, свидетельствующая, что по уровню выучки воздушного бойца он подготовлен к боевым

действиям на современном реактивном самолете в любых метеоусловиях как днем, так и ночью. Он с

первых дней командования частью старается умело сочетать высокую летную подготовку со зрелым

мастерством воспитателя, политического руководителя. Для части, которой он стал командовать, такой

подход к делу нового командира был особенно важен.

Часть перевооружалась. Уходили в историю фронтовые Пе-2, Ту-2. Сказала свое последнее слово и наша