Мацзу

Ночью мне приснилась Мацзу. Бледная фигурка, словно бы сотканная из тумана, плавно скользила по спокойному морю к какому-то большому острову. Он казался знакомым, я видел его часто, но никак не мог вспомнить, где расположен и как называется. Так и не определил ни во сне, ни наяву. Сделав ранее вывод, что богиня Мацзу имеет хорошую привычку предупреждать меня о надвигающейся опасности, я первым делом оглядел море с полуюта, где ночевал. Горизонт был чист. Ни островов, ни судов. Курсом полный бейдевинд мы не спеша двигались на юго-юго-восток, под острым углом к главным островам Филиппинского архипелага, который сейчас является испанской колонией. На подходе к длинному и узкому острову Палаван поменяем галс и пойдем в сторону материка, к территории будущего Вьетнама, а потом повернем к острову Калимантан, называемому англичанами Борнео, и от него проследуем к Сингапуру. До первой точки поворота нам добираться не менее суток. Других островов по пути нет. Ближние по левому борту примерно на таком же расстоянии.

Убедившись, что ничего нам не угрожает, я решил, что богиня на этот раз дала маху, и пошел в каюту, чтобы, пока не жарко, подсчитать там доходы и расходы. Если делать это, сяду на полуюте, Поль Фавро обязательно будет заглядывать через мое плечо. Не потому, что его так уж интересуют финансы, а от скуки. Курс на его вахте менять не будем, погода хорошая, вот он и будет прогуливаться от борта к борту, по пути удовлетворяя здоровое любопытство.

Где-то через час из «вороньего гнезда» донесся крик впередсмотрящего:

— Слева впереди три большие джонки, идут в нашу сторону!

Если бы не сон, я бы не обратил внимания. В этих краях много рыболовных судов разного размера. Ловят тунца, сельдь, сардину…

Для матроса-китайца все суда — джонки, только прилагательные к ним разные, а на самом деле это были проа — узкие длинные суда с бревном-балансиром с наветренного борта, заостренного с обоих концов и прикрепленного к корпусу двумя балками, между которыми обычно делают настил решетчатый, как для отдыха на нем, так и для уменьшения крена, когда туда перебирается часть экипажа. Наветренный борт изогнутый, а подветренный плоский и всегда выше, наращен леерными досками, чтобы не зачерпывал воду при сильном крене. Нос и корма одинаковые, меняются названиями по ситуации. При смене галса не разворачивают проа, а переносят рулевое весло на противоположный конец, борт с балансиром опять становится наветренным и двигаются в обратную сторону. У этих судов мачта-однодревка, часто бамбуковая. Парус — равнобедренный треугольник, так называемая «клешня краба»: немного изогнутые рей и гик одинаковой длины, связанные под углом пятьдесят-шестьдесят градусов, крепятся сочленением в той части судна, которая на данный момент является носом. Второй конец рея поднимается на мачте на определенную высоту в зависимости от направления ветра и с помощью шкота управляют вторым концом гика. Образуется что-то типа крыла с мощной подъемной силой, и проа при свежем ветре глиссирует, разгоняясь узлов до двадцати и даже более. Против ветра они ходят быстрее и круче всех известных мне нынешних плавсредств. Зная это, я приказал своему экипажу срочно готовиться к бою.

— Они же далеко! — удивленно воскликнул Поль Фавро. — Наверное, идут по своим делам.

— Ты сильнее удивишься, когда через несколько минут догонят нас. Они быстрее клиперов, — привел я понятное ему сравнение.

И не ошибся. Проа шли именно по нашу душу. Два атаковали с носа с разных бортов и под таким углом, чтобы не оказаться под обстрелом наших бортовых пушек и трудно было попасть в них из погонной из-за значительного бокового смещения цели. Третье собиралось напасть с кормы под таким же углом. У всех трех на носу по вертлюжной однофунтовой пушке, а у атаковавших с носа еще и на бортах по паре. На каждом проа человек тридцать, причем часть экипажа на помосте. На головах у пиратов конические соломенные шляпы. Доспехов никаких. Вооружены короткими копьями и луками. Мушкетов заметил всего пару. Отважные голодранцы, решившие быстро разбогатеть.

Расчетам погонной и ретирадной пушек я приказал:

— Заряжайте картечью и бейте по парусу, — а бортовых: — Стрелять по экипажам, когда будете различать их лица.

Бой начали пираты. Сперва пальнула пушка с проа, что держал курс на левую скулу шхуны, потом с того, что на правую. Первое ядро проскакало по волнам метрах с пятидесяти от цели, второе пролетело над полубаком, никого не задев. Наверное, провоцировали, чтобы мы в ответ разрядили свои пушки и дали им время прижаться к корпусу «Мацзу». Не получилось. Расчет погонной пушки выждал и первым же выстрелом картечью снес, продырявив во многих местах, парус у левого проа, и зацепил несколько человек.

— Помалу влево! — приказал я рулевому.

Шхуна начала медленно поворачивать на ветер. Правый проа решил, что собираемся обстрелять его, и тоже начал поворот. По нему выстрелила погонная пушка, но по паруса не попала, неверно учли упреждение, хотя несколько человек на платформе зацепила. Двое свалились в море и не вынырнули.

Мы прошли вдоль проа, лишившегося паруса, и по очереди из трех пушек правого борта с дистанции полкабельтова по очереди расстреляли картечью тех, кто находился на ней. Десяток пиратов, располагавшихся на платформе, словно ветром сдуло после первого выстрела. Может, сами спрыгнули, а может, картечь помогла. Из воды появилась пара черноволосых голов без шляп и быстро укрылась за корпусом проа, уцепившись смуглыми руками за балки платформы. Дальше пусть с ними акулы разбираются. Я заметил в воде темные тени, которые приплыли на запах крови.

Мы продолжили делать циркуляцию, намериваясь стрелять по двум оставшимся вражеским проа с двух бортов. По тому, что собирался напасть с кормы, пальнула наша ретирадная пушка и промазала и готовились сделать то же самое бортовые пушки. На проа поняли это и шустро перенесли сочленение гика с реем на противоположную часть судна, которая сразу превратилась из кормовой в носовую, и, быстро набрав скорость, полетели курсом галфвинд в сторону Филиппинского архипелага. Их примеру последовало и другое, пока еще целое проа.

Выписывать маневры и спасать уцелевших пиратов с третьего я не захотел. Ничего ценного у них нет, стоят, как рабы, дешево, больше еды сожрут. Корпус у подбитого проа, вроде бы, целый. Пусть подрейфуют на нем в открытом море. Глядишь, свои вернутся и подберут или течение и ветер прибьют к какому-нибудь острову. Будет время хорошенько подумать, стоит ли заниматься пиратством? Этот промысел требует не только отваги, но и мозгов и, конечно, удачи. Джентльменов неудачи не бывает.

51

К моему удивлению, Роджер Найман сдержал обещание, оставив для меня две девятифунтовки на роль погонных орудий, две двенадцатифунтовые карронады и одну шестнадцатифунтовую. Чем хороши хвастуны, так это способностью плюнуть на любые запреты, лишь бы доказать свою исключительность.

— Всё, что смог! — разведя руки, сказал он в оправдание по поводу непарности шестнадцатифунтовой карронады. — Остальное забрали наши военные.

Я подумал, что для Линя Цзэсюя две пушки и три карронады будет немного чересчур. Британские девятифунтовки ничем не отличаются от китайских, разве что изготовлены из крепкого чугуна и ствол высверлен в болванке, а не отлит сразу, как все еще делают здесь. Да и двенадцатифутовые карронады ему ни к чему, хватит одной шестнадцатифунтовки. Она точно такая же, только немного больше, и, главное, сильно отличается от китайских пушек. Пусть поломают голову над ней, постараются понять, зачем нужна такая короткая. Столкновение с пиратами убедило меня, что надо усилить огневую мощь шхуны, поэтому установил по шестифунтовке на полубаке и полуюте, как погонную и ретирадную, а девятифунтовки и двенадцатифунтовые карронады — на главной палубе «Мацзу». Шестифунтовые пушки будут помогать им. В трюма до упора натрамбовали опиума, купленного на собственные деньги. Я теперь мог позволить себе отказаться от фрахта. Да и Джон-компани, по большому счету, нечего было предложить мне для перевозки в Кантон. Разве что снабжение для эскадры, которая снялась на два дня раньше нас. Я пообещал Генри Смиту, что догоню их, потому что смогу идти круче к ветру. Коммодор недавно стал кавалером ордена Бани за захват Адена. Название награда получила за то, что перед церемонией отличившийся обязан был помыться. Сложное предварительное условие. В Британии до сих пор многие мылись реже, чем получали ордена.

Само собой, задержался я из-за Эмили Кушинг. Ее муж все еще был в командировке, но к следующему моему приходу в Калькутту должен вернуться. Так что мы наслаждались коротким периодом относительной вседозволенности. Судя по взглядам обитателей Дома правительства, о нашей связи знали все, но, поскольку мы не афишировали отношения, никто «не замечал».

— Надоело мне встречаться с тобой украдкой. Давай уплывем в Америку или во Францию, Бельгию и заживем, как муж и жена. Деньги у меня уже есть, хватит на поместье и безбедное существование, — предложил я однажды ночью после бурных ласк.

По тому, как напряглась Эмили, понял, что она одновременно мечтала и боялась услышать эти слова. Для общества, а рано или поздно тайное станет явным, она будет всего лишь содержанкой, которую не пустят в «приличный» дом. Британская женщина из хорошей семьи не может пасть так низко.

Эмили поцеловала меня в щеки, как догадываюсь, отблагодарив за осуществление мечты, после чего сказала:

— Давай не будем спешить.

Британскую эскадру мы догнали в северной части Малаккского пролива. Я передал коммодору Генри Смиту почту, пришедшую после его отплытия. В письме от генерал-губернатора Джорджа Идена сообщалось о взятии Кабула и занятии афганского трона Шах-Шуджем, ставленником британцев, армия которого из тринадцати тысяч человек содержалась на деньги Джон-компани. Коммодора поздравляли с награждением орденом Бани и приказывали сделать всё возможное и невозможное, чтобы спонсоры войны как можно скорее перестали терпеть убытки в Кантоне из-за своеволия китайских властей.