Мадам Икс

Ты очаровательно краснеешь и разводишь руками. Я смотрю на тебя, пока ты первый не отводишь взгляд. Затем ты делаешь следующее движение — вытягиваешь руку, встряхиваешь запястьем и показушным широким жестом показываешь фантастически дорогие часы. Bulgari — розовое золото и коричневая крокодиловая кожа.

— Не делай этого, Джонатан, — говорю я, даже не удостаивая тебя взглядом.

— Не делать чего? Я всего лишь посмотрел время.

— Ты сделал из этого шоу. Никого не волнует, насколько дорогие у тебя часы. Такое поведение лишь привлекает внимание к твоей мелкости.

— Да ладно, Икс. Я так проверяю время, — ты, кажется, раздражён.

— Истинное богатство не привлекает к себе внимания. Истинная сила не требует предварительного уведомления.

— Понял, — бормочешь ты.

— Говори ясно, — рычу я. — Ты не мальчик, чтобы бормотать, когда тебя ругают.

— Хорошо, я понял. Ладно? Я понял, — ты качаешь головой и вздыхаешь. — Господи.

— Это твоё испытание, Джонатан. И я с тобой, так что лучше бы твоим действиям быть безупречными.

— Тогда не преувеличивай каждую х*йню. Не заставляй меня чувствовать себя неловко, чтобы я не облажался.

Лифт открывается, и мы оказываемся в большом подземном гараже, полным блестящих и дорогих на вид автомобилей. Ты подходишь к одному из них, длинному, низкому, чёрного цвета, всего лишь с двумя дверями и с логотипом трезубца, украшающим капот.

Позади нас раздаётся шум, и мне требуется всего мгновение, чтобы понять, что его издаёт Томас. Он рычит, чтобы привлечь наше внимание. Томас склоняет голову набок, указывая на другую машину. Автомобиль белого цвета, рядом с которым стоит Лен в смокинге, таком же, как у Томаса.

— Пойдёмте, ребятки. Мы теряем время.

Лен скользит на сиденье водителя, а Томас делает три больших шага и открывает заднюю пассажирскую дверь, пропуская меня и закрывая её, когда я сажусь.

— Майбах? — ты спокойно меняешь направление. Ждёшь, пока я устроюсь в салоне, и обходишь с другой стороны. — Прекрасно. Ландулет шестьдесят два?

— Конечно. Личный автомобиль Мистера Индиго, — говорит Лен.

Мне глубоко всё равно, какой это автомобиль. Места роскошные, воздух прохладный и комфортный. Затем появляется яркий и ослепляющий свет, поскольку мы выезжаем из гаража.

Моё сердце колотится в груди; я за пределами квартиры впервые, за очень долгое время.

Я не могу дышать.

Твоя рука сжимает моё бедро.

— Икс? Ты в порядке?

Я с усилием вдыхаю воздух в свои лёгкие. Моргаю, сжимяя пальцы в кулаки и заставляя себя дышать. Я не могу тебе ответить, твой вопрос мне кажется бессмысленным. Разжимаю кулаки. Кладу прямые ладони на бёдра, отодвигая твою руку. Я не могу вынести прикосновение, не твоё, не сейчас.

Открыв глаза выглядываю в окно. Здания вызывают головокружение, взмывают на сотни футов в воздух, загромождают всё вокруг, словно племя сгруппировавшихся титанов. Я тону у подножья тысячи стеклянных каньонов. Рев клаксонов кажется громким даже в акустической тишине салона автомобиля. Майбах Ландулет шестьдесят два, так ты его назвал. Полагаю, относится к роскошным автомобилям. Я ничего не знаю о таких вещах и мне это вовсе неинтересно. Ты, кажется, сильно впечатлён, что, скорее всего, и являлось целью.

Люди. Много, много людей. Толпы. Бесконечные реки голов, волос, шляп и плеч, покачивающихся в такт шагам, чёрные зонты, несмотря на ясную и тёплую вечернюю погоду. Рев двигателя длинного, высокого грузовика с большими колёсами и вертикальными выхлопными трубами, извергающими черный дым. Мужчина в костюме шныряет между движущихся машин, перебегает дорогу, держа под мышкой портфель. Слишком. Это слишком для меня.

— Икс. Посмотри на меня, детка.

Ты прикасаешься ко мне. Пальцами удерживая подбородок, приводишь меня в чувство.

Я резко убираю лицо подальше от твоих прикосновений, но смотрю на тебя. И я дышу. Немного, по крайней мере.

Ты улыбаешься.

— Эй. А вот и ты. Всё нормально, Икс. Это всего лишь Манхэттен, — ты хмуришься, немного опустив брови и уголки тонких губ. — Ты совсем не выходишь на улицу, не так ли?

— Нет, — качаю я головой.

— Ладно... если ты потрясена, почему бы тебе не сосредоточиться на мне, а? Посмотри на меня. Поговори со мной, — ты берёшь мою ладонь, оборачивая её своими пальцами так же, как дети держатся за руки. Это дружелюбный жест, и он странно успокаивает. — На этом мероприятии будет много известных людей. Кроме этого, оно будет чертовски скучным. Просто чтобы ты знала. Гости, стоящие тут и там с бокалами шампанского и дешёвого виски, будут обсуждать достаток остальных. Яхты и частные самолёты, кто каким островом владеет, и у кого есть какие поместья.

Ты изображаешь кого-то вычурным тоном.

— Вы пробовали Lafite 66? Это невероятно божественно, старина. У меня есть бутылочка, вам придётся поехать в моё поместье в Хэмптонсе, — ты машешь рукой с отвращением, — богатые старые болтуны. По-моему, знаменитые люди ещё хуже. Просто стоят и ждут, что все подойдут к ним, обратят внимание на них. Как будто кого-то это еб*т. Но им не всё равно, понимаешь? Вот что меня бесит. Им всем не всё равно. Посетив однажды такое мероприятие, можно с уверенностью сказать, что побывал на всех остальных. Однако там ещё и танцуют. Вальсы и прочее дерьмо. Здорово, что я в этом хорош, да?

— Это отлично, да, — слабо отвечаю я.

— Умеешь танцевать, Икс?

Я несколько раз моргаю.

— Танцевать?

— Да. Танцевать. Типа вальс, ча-ча-ча или что-нибудь ещё, — смеёшься ты.

Я наконец выдавливаю улыбку и чувствую себя немного лучше.

— Ча-ча-ча? Думаю, что нет. Но я умею танцевать вальс.

Ты соблазнительно выгибаешь бровь.

— Ты, вероятно, стала бы причиной нескольких сердечных приступов, если бы станцевала ча-ча-ча. Эти старые козлы со своими кардиостимуляторами не смогли бы с этим справиться.

— Справиться с чем? — спрашиваю я.

Ты смотришь на меня, открыто разглядывая.

—Ты, Икс. Танцующая ча-ча-ча в этом платье. Вся их кровь помчится на юг, и они упадут замертво.

Ты хватаешься за грудь, имитируя сердечный приступ, затем взрываешься от смеха.

— Это неуместно, Джонатан.

Ты пренебрежительно машешь рукой.

— О, успокойся, Икс, я шучу.

Я вижу, что Лен смотрит на тебя в зеркало заднего вида и мельком замечаю в зеркале Томаса. Они оба либо удивлены, либо недовольны. Я не уверена, как интерпретировать взгляд, которым они на тебя смотрят. Однако ты успешно отвлекаешь меня от моих нервов, и я благодарна за это.

На несколько минут повисает тишина, а потом Лен плавно останавливается около здания. По-моему, оно такое же, как и все остальные, хотя здесь есть навес над дверным проёмом, и, когда Лен останавливает машину, Томас выходит и держит дверь открытой для меня, а потом для тебя. Ты легко скользишь по сиденью через салон, а не выходишь со своей стороны. Ты уже делал это раньше. Мне необходимо сосредоточиться на каждом грациозном движении, когда я выхожу из низкого автомобиля, поправляя платье и ожидая тебя. Как только ты оказываешься рядом, то застёгиваешь среднюю пуговицу смокинга и предлагаешь мне руку. Два швейцара открывают огромные деревянные двери со стальными ручками, глубоко кланяясь, когда Джонатан и я входим в фойе, а Томас идёт позади.