Маг и его тень

– Тонгил не был родовит, - резко сказал Ресан, и Венд с трудом удержался, чтобы не закрыть глаза рукой и не застонать вслух.
– А богатства он получил, когда коварством погубил Великого Неркаса.

– Насчет богатств соглашусь, - жрица кивнула.
– Но отчего ты считаешь…

– Мне известно, - перебил ее юноша, - что в его роду не было ни одного тара. Простолюдин, наглый выскочка… - Ресан замолчал, свободная рука, лежащая на колене, сжалась в кулак. Через пару мгновений продолжил: - Темный и сам прекрасно знал, что титул Великого ему не по чину, иначе не взбесился бы так, когда… когда одна взбалмошная девица указала на его, безродного ублюдка, место.

– А-а, это ты о скандале, случившемся этой весной, - протянул Истен.

– Точно, помню. Мы с братом тогда как раз были в столице. Говорят, Тонгил просто позеленел от злости, но на благородную даму с кулаками не кинешься.

Венд нахмурился. О скандале он, естественно, тоже слышал, хотя названная свидетелями причина еще тогда показалась ему странной. Арону, насколько он помнил, никогда не было дела до чьего-то - или своего - происхождения. Впрочем, люди меняются…

– Удивительно, - словно эхом отозвалась на его мысли жрица.
– Я могу поверить, что та девица его действительно задела, но, возможно, по совсем другой причине, не имеющей отношения к дворянству. Позвольте, я объясню?

– Конечно, прекрасная госпожа, - тут же хором отозвались Истен и Кирк. Венд взглянул на Тибора - тот следил за разговором молча, не забывая прихлебывать из тарелки. Когда та опустела, велел Рикарду налить еще. Вмешиваться в беседу об убитом им маге пират не желал.

– Боги и богини не зачинают и не рожают так, как мы, люди, но порой - очень редко по меркам смертных - и у них появляются дети, - начала жрица.
– Однажды Богиня Льда явила в реальность сына, бессмертного и одаренного могуществом. Возмужав, он полюбил смертную женщину. От их союза у нее родились близнецы - мальчик и девочка. Когда враг моей Богини, Гита Солнечная, решила уничтожить ее сына, проклятие сработало лишь наполовину: он не погиб, но стал смертным. Уже как человек он взял себе имя - Арон Тонгил - пришел к любимой, сделал ее своей женой не только перед ликом Богини, но и перед людьми, и стал основателем нового клана. У них родилось еще много детей, но только старшие близнецы несли в себе ихор божественной крови, и только их потомкам дозволено нарекать своих детей в честь первого Арона. Родословная Темного мага Тонгила прямой линией восходит к мальчику, рожденному первым. К чему ему заботиться о ваших имперских титулах и якобы благородном происхождении, если он - потомок богини?

Долгое время все молчали. Эрига, высказав, что хотела, достала из поясной сумки гребень и начала расплетать уложенную на голове косу. Волосы у нее оказались роскошные: длинные, густые, шелковистые. Венд, залюбовавшись, даже забыл о теме беседы.

– Разве Тонгил, будучи изгнан, не считался извергнутым из рода?
– нарушив молчание, осторожно уточнил Кирк.

– Конечно, нет, - жрица покачала головой.
– Во-первых, изгнан был его отец. Во-вторых, крови нет дела до человеческих игр в политику.

– Эрига, позволь спросить, - подал голос Шор.
– Если ваш клан насчитывает несколько сотен тысяч человек, и все они потомки первого Тонгила, стало быть, потомков старших близнецов тоже немало?

– Верно, - согласилась жрица.

– Насколько немало?

– Несколько тысяч, - отозвалась она.

– В таком случае, происхождение Темного не столь уж уникально.

Она рассмеялась:

– Тары и тарэсы, я и не говорила, будто оно в чем-то уникально. Но и безродным его, уж извините, назвать никак нельзя.

Венд вновь посмотрел на Тибора: тот разговор слушал, но с видом откровенно скучающим, словно бы речь шла о делах, ему давно и хорошо известных.

– Ты думаешь, она сказала правду?
– позднее, когда пришло время устраиваться спать, спросил воина Ресан.
– Насчет происхождения Тонгила?

– Думаю, да, - отозвался тот.
– Тебя это смущает?

– Я не могу понять, - юноша сел, притянув колени к груди, и обхватил их руками.
– Если упоминание о собственной безродности могло мага только повеселить, отчего он разозлился?

– Тут надо у твоей сводной сестрицы спросить, что такого она ему наговорила, - пробормотал воин, подавив зевок.

– Может быть, он только притворился, будто взбешен, чтобы надавить на отца? А она по глупости помогла в его планах?
– подавленно сказал Ресан.

– Если Тонгил все же жив, однажды нам встретится и будет настроен поговорить, спроси его об этом, - Венд вздохнул и закрыл глаза, погружаясь в сон. Но еще услышал бормотание парня:

– Обязательно спрошу - перед тем, как прикончить.

К присутствию жрицы все привыкли быстро. Особого внимания к своей особе она не требовала, тяготы пути переносила с легкостью, говорившей о долгой практике, а еда, благодаря ее участию в процессе варки, стала намного вкуснее. Телохранитель ее везде следовал за своей госпожой, умудряясь оставаться при этом незамеченным. Венд даже несколько раз ловил себя на том, что вовсе забывал о существовании этого человека.

А еще у Венда появилось новое увлекательное занятие: следить, чтобы Ресан не совершил какой-нибудь фатальной глупости. Настолько увлекательное, что иногда он почти всерьез думал о том, не сменить ли по возвращении род занятий и не устроиться ли к какому-нибудь богачу гувернером-надсмотрщиком за великовозрастными балбесами. Опыт ведь уже есть.

Впрочем, после рассказа Эриги о происхождении Тонгила юноша, кажется, вспомнил о цели путешествия и решил, что спасение брата важнее сердечных дел. По крайней мере, Венд очень надеялся, что именно так объясняется частая задумчивость Ресана и его более редкие и менее долгие взгляды в сторону Тибора. Общество жрицы юноша всеми силами избегал.

Шел пятый день путешествия, солнце только-только пересекло полуденную точку, когда Тибор неожиданно остановился и вскинул руку, потом повел головой, раздувая ноздри, словно принюхиваясь.

– Кочевники недалеко, - сказал отрывисто.
– Около двух десятков, все верхом. Настроены не враждебно, но лучше не рисковать. Ресан, доставай тамгу, - они будут здесь уже скоро.

– У тебя удивительные таланты, Тибор, - проговорила жрица. Пират ей коротко улыбнулся, но взгляд остался цепким и серьезным.

Кочевники действительно появились через считанные минуты, причем в их количестве молодой наемник не ошибся. От отряда отделился один, поднял вверх пустую правую руку и направил коня в их сторону. Ресан, заметно волнуясь, сидел в седле по левую сторону от Тибора и сжимал в руке тамгу старого шамана. Когда кочевник подъехал достаточно близко, юноша заговорил. Венд слабо понимал наречие тууров и уловил только основной смысл. Традиционное пожелание светлого неба и удачной охоты, потом призыв беречься от черного шамана - что бы это ни означало - и, наконец, упоминание имени деда Ресана и цели их путешествия - ставки Великого шамана. Кочевник выслушал всю речь молча, потом разразился ответной, смысл которой Венд понял еще хуже, и, кивнув всем на прощание, развернул коня.

– Нас пропускают через земли этого племени, а еще они сами сообщат соседям, чтобы те нас не задерживали, - перевел Ресан и, подняв слегка дрожащую ладонь, вытер пот со лба.

Вечером Венд долго не мог заснуть - последнее время это случалось с ним все чаще - так что, устав без толку ворочаться, решил встать.

Первым сегодня дежурил Тибор. Пират сидел у костра и вырезал из мягкого известняка странное существо, напоминающее помесь ящерицы со змеей.

– Что это такое?
– поинтересовался Венд, присаживаясь рядом и кивая на игрушечное чудовище.