Магистериум морум
Шрифт:
– Извините, мейгир, – проблеял парень, похожий на менестреля. – Но нам велено вас… того.
– Уконтропупить! – хохотнул кузнец.
Магистр нахмурился и провернул на безымянном пальце невзрачное серебряное кольцо – концентратор помыслов.
– И кто же приказал вам такую чушь? – осведомился он с усмешкой.
– А это, значитца, хозяин наш, Клёпка Барбр, – разъяснил кузнец.
Менестрель качнулся вперёд. В руке у него была тонкая шпага без ножен, похожая на вертел, что служит оружием ярмарочным шутам. Глаза его были широко раскрыты и не моргали.
– И что ж вы, так и искали меня толпой по всему городу? –
Он крутил кольцо, медленно перехватывая «вожжи» этого странного управления. Ему не хотелось никого убивать без дела, и он тянул время, проникая с каждой секундой всё глубже в нити паутины, захватившей некрепкие сознания.
– Нет, нет, мейгир… – пробормотал менестрель.
Он был уже весь во власти мага, чего нельзя было пока сказать о прочих.
– Мы в засаде на тебя сидели. С утра. А ты не едешь и не едешь. Велено было убить тебя тихо, да бросить рядом мягкие буковые плашки с письменами, что, мол, убили тебя крещёные.
Парень отбросил шпагу, сел в грязь. Глаза его подёрнулись влагой, потом по щекам, оставляя грязные извилистые дорожки, потекли слёзы. Он сморгнул и стал разуваться, словно бы он устал и готовится к отдыху.
Коротышка покосился на «менестреля» и тоже сбросил с плеча тяжёлое копьё. Лица других бандитов вдруг поскучнели, обмякли. Только кузнец ещё грозно таращился на магистра, не понимая, почему топор в его руках становится всё тяжелее.
– Барбр, – пробормотал Фабиус, объезжая нелепое воинство. – Барбр…
Он уже где-то слышал это имя. Скорее даже читал. Но где? Не в том ли письме, что писал ему Ахарор Скромный?
Точно! Селек Барбр, он же – Клёпка Барбр, возглавлял, по словам старого мага, теневой, преступный мир Ангистерна и его окрестностей.
Но зачем этому городскому отморозку понадобилось губить своих людей таким нелепым и бессмысленным способом? Или он надеялся, что Фабиус именно сейчас будет особенно слаб?
Магистр нахмурился. Засада ждала его на самой окраине города, здесь можно незаметно покинуть Ангистерн через Коровьи ворота.
Неведомый противник предполагал, что маг отправится с утра за ворота? Потому люди его должны были встретить Фабиуса на обратном пути, возможно раненого, и уж точно – усталого и обессиленного?
Похоже на то.
Но магистр спутал бандитам все карты и отправился распивать пиво в рыбачьем трактире, вот разбойные люди и утомились сидеть в засаде. Бандиты – не стражники, они плюнули на приказ и пошли разыскивать Фабиуса сами. Тем более что страха к нему на тот момент не имели, оплетённые колдовским мороком.
Но куда, по мнению этого «барбра», должен был ехать магистр Фабиус? Неужели на поимку фурии? Значит, разбойник знает, что Фабиус видел её? И знает, где она прячется? И место это где-то за стеной города, вблизи Коровьих ворот…
Барбр… На языке басаков это слово означает «маску, личину, что одевают на древние звериные праздники»…
Фабиус достал из седельной сумки письмо старого мага и развернул его свободной от поводьев рукой:
«…Особенно волнует меня некий разбойник по имени Селек Барбр, он же Клёпка, что неуловим для городской стражи совершенно, чего не бывает в городах приличных, ежели они так же малы как наш…»
Не бывает, если стража не куплена… Да и кто знал о том, что Фабиус видел фурию? Префект?
Но префекты не отдают разбойникам приказа напасть на действительного члена Магистериума. Это же смертельное безрассудство, которое может быть наказано до третьего колена.Фабиус покачал головой. Похоже, не следовало отправляться на поиски фурии, пока он не разгадает сию шараду и не поймёт, кто же охотится за ним.
Картина становилась всё более странной – префект не станет нанимать бандитов, но ещё более нелеп союз фурии и разбойников! Ей нужен посредник, маг в звании магистра, не меньше. А магистр не снизойдёт до черни.
Что делать? Медлить нельзя. Тварь голодна и жрать ей нужно каждый день. Ночью она убьёт ещё одну горожанку. И ли крестьянку, что заночует у городских стен. Взрослую или дитя – душа у них равновесна.
Деревенская баба – не такой уж большой урон. Но пусть даже и горожанка… Разве ценнее истины маленькая человеческая жизнь?
О жизни женщины или ребёнка он и не подумал бы ещё утром. Чего думать о малых, кого даже переписчики не вносят в свой лист? Вот только игла, пронзившая теперь его сердце… Жизнь сына, ещё не вошедшего в возраст. Такая же маленькая никчёмная жизнь, что не проставишь и в переписном листе. Но как же больно…
Сердце снова кольнуло – отозвалось отдалённым эхом пережитого. Как же так вышло? Что могло случиться с Дамиеном в родовом колдовском замке? Под защитой магических стен и верных слуг?
Фабиус мог увидеть сейчас, что происходит на острове Гартин, разве что, в магическом зеркале. Но это потребовало бы от него огромного расхода сил, а на второй чаше весов сидела, охорашиваясь, фурия.
Нужно было скрепить сердце и ждать вестей из дома. Ждать, запретив глазам слезиться даже от яркого солнца. Заставить себя улыбаться встречным торговкам рыбой, что в восхищении глазели на хорошо одетого всадника на породистом коне, гадая, кто он – знатный господин или разбойник? «Ведь это, в общем-то, почти одно и то же», – было написано на их лицах. Но этого они сами пока не прочли, не имея зеркала под рукой.
Ангистрен – город, где люди чутки к теням, что паутинками тянутся за каждым из них. Даже глаза простолюдинов здесь странно тревожны. И стены домов пропитаны тенями. Будь Фабиус фурией, он и сам бы выбрал это место, чтобы воплотиться в мире земном именно здесь: «здесь, под каждым ей кустом…»
Фабиус улыбался, тем бодрее, чем больше боли будили в нём мысли. Он дал себе слово не думать пока о доме. О первых годах маленького Дамиена. О том, как он забирал его, годовалого, из рук кормилицы, чтобы первый раз посадить на коня. Потому Фенрир так любит мелюзгу – на нём магистерский морок... Нет! Он не будет сейчас вспоминать о сыне! Путь даже каждая стена Ангистерна начнёт чертить тенями его лицо!
Скверная история родилась в этом городе, где когда-то были повешены трое, что пошли против мнения всех. Тогдашние маги желали спасти город, а что вышло? Видно проклятье зависло над ним с тех пор.
Магистр мысленно пронумеровал все тайны: исчезновение магистров, практикующих и действительных членов магического сообщества, странное поведение префекта, наводнившего город магическими кубками, которые, по ещё неизвестно какому сигналу, превращают вино в яд, фурия. И теперь вот это нелепое нападение местного отребья из воровского квартала. Словно бы весь город, как ёж, ощетинился против него…