Магистериум морум

Или – не весь? Фабиус вспомнил вполне доброжелательных рыбаков и решительно повернул коня на более широкую улочку, где можно было найти трактир поприличнее. Голод покинул его, но требовалось подкрепить силы, собраться с мыслями и вызнать про этого «барбра». И никаких больше серебряных кубков!

Маг проехал по улице мусорщиков и свернул на улицу ткачей. Там он и углядел не новое и нестарое здание, с коновязью и довольно чистым крыльцом. Вывеска гласила «У Марьяна вино слаще!» «Ну, что ж, – отстранённо подумал магистр. – Вот и узнаю, какое вино тут почитают за сладкое».

Трактир был темноват, народу в нём, не смотря на час полуденного покоя, хватало, а вино подали южное, густое. Действительно из сладких сортов винограда, которые на склонах здешних земель не росли, холодновато тут было для них. Много путешествовавший магистр опознал плохо выдержанное азанское, называемое также акут, заказал целую бутылку, велев открыть при нём. Налил, выпил, съел кусок пирога с вездесущей рыбой, не чувствуя вкуса. Ещё выпил.

Смерть сына сделала для него мир тусклым, а еду – лишь обязанностью жить, чтобы не умереть раньше, чем свершится месть.

Он ел и с удивлением ощущал, что нигде у него не болит, не мучают тяжёлые мысли и не опускаются руки. Он словно бы лишился не сына, а части самого себя – а это совсем не так больно. Видно чувства хранили его, отказали, чтобы не воспользовался он ими сейчас к своей беде. Чтобы мог жить и дышать, пока не придёт его время.

Время… Что для времени человеческая беда? Не время медлило, ожидая пока Фабиус решится передать свой магический дар наследнику, это он тянул, не желая прибегать к проверенным ритуалам. Но по-иному не выходило. Бастарды рождались абсолютно лишёнными дара волшебства, и Фабиусу некому было передать свой опыт даже формально, усыновив незаконно рождённого сына. Тогда он решился на древний магический ритуал, вынувший половину его души. И вот пришло время, когда душа его умерла вся.

Магистр тяжело поднялся и отправился во двор, отлить. Выпитое прошло сквозь него и вышло прочь, не задерживаясь, и даже не затуманив горьких мыслей.

Возвращаясь, Фабиус заметил в углу двух новых гостей – бандитского вида молодчиков. Они то спорили вполголоса, то «ударяли по рукам», то опять начинали спорить. И слова долетали тревожащие:

– … чтоб по семь остолпов да за два греха? – вопрошал, пришепётывая, бородатый да косоглазый.

– Да подпа ли тебе? – второй, тощий, с впалыми щеками, говорил с присвистом, словно у него болели зубы.

– А не всё себе – иное и в залог! – стукнул кулаком по столу первый.

– Не сторкаемся! – распахнул руки худой.

– А не то – так пошли до бани! – рявкнул неожиданно громко бородатый.

На них заоглядывались, тут же отворачиваясь, впрочем, чтобы не доводить до беды.

Фабиус в своих скитаниях изучивший воровской жаргон, тоже прекрасно понял, что двое торговались о награбленном. И, не сумев договориться, решили продолжить беседу при «воровских старших».

Магистр задумчиво допил вино, плеснул остатки на стол и нарисовал пальцем руну, размывшую совершенно его лицо для посетителей трактира. Услышанное было шансом разузнать про «барбра», и он решил, что это удача сама зовёт его в догон.

Бандиты тем временем встали, пошлёпали к дверям, не расплатившись, но пообещав что-то трактирщику. Магистр тоже поднялся, бросил на стол монету и вышел следом за двоими. Те потянулись дворами, а Фабиус подошёл к коновязи, похлопал Фенрира по шее, сбросил плащ на сено у его морды. И тут же фигура мага как-то осела, съёжилась, а на луку седла взлетел крупный воробей.

Воробей чирикнул, оправил перья клювом и вспорхнул. Куда – уже было и не рассмотреть, больно мелкая птица. На сене же остался вздремнуть после обеда путник, накрытый плащом магистра. А, может, и морок, да только Фенрир, привыкший к таким метаморфозам хозяина, не позволил бы местному ворью проверить.

На первый взгляд кажется, что именно ночь у воров – время промысла. На самом же деле люди воруют согласно не времени суток, а собственному укладу, который в Ангистерне был для любого часа вполне подходящим.

Как только солнце склонилось к югу, и недолгая жара спала, на улицы города тут же высыпали не только мастеровые да семейные, но и нищие всех сортов, мелкие воришки, крупные воры, вроде судейских и приказчиков. Все они успешно делали свои дела, и только двое наших бандитов никак не могли разрешить свой спор. Мало того, конфликт между ними всё разрастался, всплыли уже прошлые грехи и обиды, а на рукоприкладство бандиты были не способны по причине трезвости и трусости. И виноват ли был в этом небольшой серенький воробей?

Худой и бородатый дошли сначала до жилья ростовщика, откуда их прогнали не без участия ехидно чирикающей птицы, потом добрались до совсем бедного с виду трактира, больше похожего на бандитский притон, но и там у них тоже не задалось, потому что средних размеров, но довольно наглая крыса, не посчитала, что люди в трактире действительно авторитетны по воровским меркам.

Пришлось бедолагам искать правды дальше. И крыса, и воробей всё чаще слышали, как поминают бандиты некого главного над всеми ворами Клёпку, потому звери не унывали, промышляли по дороге крошки, и то и дело меняли личины. Вот уже и улицы стали пошире, и дома – поосанистей, и торговая Ярмарочная площадь, судя по запаху скотобойни, находилась где-то совсем близко.

Солнце показывало третий час пополудни, когда бандиты остановились у довольно нарядного трактира, на этот раз расположенного для горожан весьма неудачно, в тупике, рядом с торговыми рядами. А, значит, и до дома префекта тут было – рукой подать.

Глава 12. Не промахнись!

«Справедливость напоминает оружие. Оружие может купить и враг, и друг – стоит лишь уплатить деньги».

Рюноскэ Акутагава «Слова пигмея»

Первый круг Ада Великой Лестницы Геенны Огненной.

Численный год Дракона,

День его 12-й

Теперь обратим очи к Первому кругу Ада, чтобы пояснить, почему магистр Фабиус так и не дождался Гласа Сатаны, хотя в Верхнем Аду он прозвучал достаточно грозно.

Всё дело в дьявольских рангах и чинах. Ведь самому Сатане не престало снисходить до общения с миром земным. И Глас его должен был доносить до двуногих кто-нибудь из Первого круга Ада, разумеется, под бдительным и неусыпным контролем самого Правителя.

Вот только не везло Первому кругу с исполнительными правителями. Особенно последние лет пятьсот. Сначала к власти пришёл сущий гад, потом сущий осёл, которому наследовал сущий козёл.

Контроль за «гласами» свалили на комиссию по человеческой морали, и поплыла она без руля и ветрил, пока не затерялась совершенно.

Была и чисто техническая проблема. Дело в том, что обладать Гласом обычные черти и демоны в массе своей просто не могли, и было создано Магическое зеркало, через которое какое-то время и поступали на Серединную землю Гласы.