Магистр! Вы, кажется, влюбились

— Мои носки, — потрясенно пробормотал Дасти. — А я их две недели искал.

Я фыркнула. Лапочка была найдена, расправа над нами отменялась, что ощутимо подняло мне настроение.

— И плесень бы свою столько искал, пока не нашел бы.

— Нет. — Он решительно мотнул головой. — Не нашел бы. Без тебя нет. Спасибо.

— Домик ее неси, — велела я ворчливо, смущенная его искренней признательностью.

На то, как Дасти опустил аквариум на пол боком и медленно тянул из-под ванны останки носка, вынуждая плесень ползти следом, я не могла спокойно смотреть. Казалось, что Лапочка вот-вот поймет, что происходит, и бросится на Дасти.

Плесень оказалась не настолько хищной. Она позволила заманить себя в аквариум, доела носок и преспокойно расползлась по стеклянному дну как воплощение сытого довольства.

Зрелище это отбило мне аппетит напрочь, и завтрак как-то сам собой отменился.

А я, быстро собравшись, поспешила в городское управление стражи, воюя со своим старым зонтом. Ветер вырывал из моих пальцев ручку, выкручивал спицы в противоположную сторону и бросал в лицо холодную воду щедрыми горстями.

В управление я пришла насквозь мокрая, продрогшая и несчастная.

Проскользнула внутрь, с трудом открыв тяжелую дверь, потопталась немного перед пустой стойкой дежурного, решила его не ждать и отправилась в кабинет сержанта, оставляя за собой мокрый след.

ДаВилора мой внешний вид обеспокоил, зато Виэстена позабавил.

— Шикарно выглядишь, — усмехнулся он. И не смутился ни под моим тяжелым взглядом, ни под осуждающим — ДаВилора, который и заметил:

— Вам нужно переодеться.

Я бросила быстрый взгляд за окно, где бушевала непогода.

— Бесполезно.

— У меня… — Даян кашлянул. — У меня есть запасной комплект формы в раздевалке. Если вы не против его надеть…

Я была не против. Я была очень даже за. Меня даже не смущало то, что в форме стражника я буду выглядеть совершенно нелепо.

Сержант проводил меня в раздевалку, вручил форму и ждал под дверью, оберегая мой покой от возможного вторжения.

Переоделась я быстро и замерла с мокрой стопкой вещей в руках.

Куда их девать, я не знала.

Влажное белье, которое снимать я постеснялась, неприятно липло к телу, а от волос, которые расплела, чтобы они быстрее сохли, рисковал промокнуть китель, и эта мокрая одежда…

Даян с моими проблемами разобрался сам.

Вещи забрал сушиться и совсем не обеспокоился состоянием кителя.

— Ничего с ним не случится, — заверил меня он, но, чтобы я могла волосы просушить, выдал полотенце. Жесткое и остро пахнущее чистотой.

Волосы я подсушила, но даже после этого выглядела глупо в закатанных штанах, державшихся на талии лишь благодаря завязанному узлом куску веревки, в слишком большом для меня кителе, в безразмерной рубашке, с распущенными, все еще мокрыми волосами…

— Выглядишь как мокрая кошка, — весело подобрал характеристику моего вида оборотень, повстречавшийся нам на втором этаже.

— Командор. — Укоризненный тон у ДаВилора получался просто мастерски, но Зот был не из тех, кого легко устыдить.

Я наморщила лоб.

— Так вы оборотень.

— Оборотень, — с улыбкой подтвердил Зот.

— Выходит, это можно было бы считать комплиментом, так? — Он неопределенно пожал плечами. Я продолжила: — Но вы волк.

— Волк, — послушно вторил мне командор.

— Значит, это вы меня только что оскорбили?

— Или просто констатировал очевидный факт. — Взгляд его скользнул мне за спину. — Эй, Йонас, иди сюда.

К нам поспешно подошел стражник. Совсем молоденький и умилительно смешной. Форма городской стражи ему совершенно не шла и, в общем-то, даже не очень сходилась на внушительном животе. Так, в моем представлении, должны были бы выглядеть пекари. Большими, мягкими и дружелюбными. С добрыми, не страшными лицами… и чтоб от них еще свежим хлебом обязательно пахло.

А стражники… стражники должны быть как командор, чтобы одного взгляда на них было достаточно для понимания — нарушать закон нельзя. Опасно это очень.

— Скажи, Йонас, похожа ли госпожа Шад на мокрую кошку?

Даян нахмурился и хотел было что-то сказать, но я вовремя ухватила его за руку.

Командор развлекался, и я не видела смысла лишать его удовольствия. Мне же все равно не было обидно.

Йонас не знал правильного ответа и беспомощно, взглядом, молил о спасении, но я ничего не могла для него сделать. Разве что едва заметно кивнуть, чтобы представление Зота о мокрых кошках подтвердилось и все были довольны.

— Так точно, командор! — с облегчением рявкнул стражник, одарив меня робкой благодарной улыбкой. Угадав правильный ответ, Йонас тут же был отпущен на свободу. А мы с сержантом нет.

— Ну, что я говорил? — посмеиваясь, спросил волк, глядя на меня почти с умилением.

Мы с Даяном переглянулись. И он сказал:

— Раз вы выяснили все, что хотели, командор, мы, пожалуй, пойдем. Дел много.

— Ты-то иди, конечно, работай, — согласился Зот, — а девочка со мной пойдет.

— Куда?

— Чай пить. Согреваться. Нам нужно беречь такого полезного сотрудника. Если она заболеет, кто победит всю бюрократию в нашем управлении? — не терпящим возражения тоном ответил он. Потом скомандовал: — За мной!

И решительно направился в свой кабинет, не обернувшись на меня ни разу. Зот не допускал ни единой мысли, что я могу не подчиниться.

Я невольно хмыкнула, восхищенная его уверенностью, а вот Даян, наоборот, нахмурился и негромко спросил у меня:

— Рэйна, как вы переносите спиртное?

— А что?

— Знаю я его согревающие чаи, — ответил он мрачно.

— По-твоему, я буду спаивать ребенка? — негодующе вопросил кто-то очень ушастый.

Тон Зота не предполагал положительного ответа и, в принципе, каких-то еще препирательств.

Даяну пришлось вручить меня в руки своего ненадежного начальства, что совсем не делало его счастливым. Сложно было не понять его беспокойство. В конце концов, командор совсем не походил на приятного собеседника и в представлении сержанта вполне мог меня напугать своей прямолинейностью или обидеть грубым юмором.