Макрокосм Сережи Бондаренко

– Брат вернулся?
– спросил я, отступая под нетерпеливыми жестами Вероники.

– Ага, дембельнулся, - сказала она.
– Ты, Сереж, очень не вовремя. И вообще, зачем пришел? Я же просила.

Я молчал. Вероника оттеснила меня к калитке. Из-за дома выглянула вислоухая собака, неуверенно махнула мне хвостом и тявкнула: ты у нас в каком статусе, гостей желанных или не очень?

– Сереж, не таскайся сюда, - сказала Вероника, нетерпеливо притопывая и оглядываясь на дом.

На ней было короткое черное платье, из дешевой ткани, с ажурной вставкой на груди и катышками на подоле. Темные волосы были уложены и блестели от лака, веки переливались ярко-синим, кожа вокруг недавнего пирсинга на нижней губе слегка покраснела и воспалилась. В прошлый раз, когда я Веронику видел, пирсинга еще не было.

– Почему?
– спросил я, не знаю, в который раз.

Раньше она все увиливала от ответа, а теперь призналась:

– Это все было ради Данила.

– Какого Данила?

– Колькиного друга. К брату приехал друг. Они так договаривались: Данил приедет, когда Колька дембельнется.

– И ты его ждала?

– Дошло, наконец! Слушай, я же тебе ничего не обещала и твоей такой реакции на все это не ожидала, - заговорила Вероника, выразительно жестикулируя.
– Спасибо за услугу, конечно. Но те оба раза... понимаешь... как тебе объяснить? У Данила такой принцип: он с цел... с девочками никогда, ну понимаешь? Он думает, мало ли... Я тебе очень благодарна, что ты согласился... помочь. Вот. Второй раз мне даже почти понравилось. Ну чего ты так смотришь? Ну, извини, что тебя выбрала. Если бы я Славика попросила? Или Генку? Об этом бы весь лагерь знал, на следующий же день! Я же не скрывала, что мне от тебя нужно! Все ж по-честному!

– Я думал...

– Что я на тебя запала? Шутишь, да? Да если бы я даже хотела! Нафиг, нафиг! Я твою маман видела на открытии лагеря! Из какой ты семьи, представляю. У нас с тобой ничего общего быть не может. Встретились, перепихнулись, за что тебе огромное спасибо, и идем по жизни, не пересекаясь. Ну, что с лицом у тебя?! Я тебя младше, а и то в таких вещах шарю.

– Я...

– Сереж, пожалуйста, иди, - Вероника подтолкнула меня к калитке.
– Не надо больше приходить. У нас с Данилом все серьезно. Он мной по-настоящему наконец заинтересовался. А тебя он убьет, они с Колькой таких, как ты, не любят. У Кольки вообще четкие принципы. Он уже спрашивал, что за парень, я сбрехала, что из колледжа, за заданием. Я между ним и родоками как между отбойными молотками, не знаю, откуда приложится. Не подставляй меня, ладно?

– Ладно, - сказал я.

– Пожалуйста, больше не приходи. Обещай.

– Обещаю.

– Прости. Не нужно было, наверное... забей, ладно! Если я для тебя что-то значу.

– Ты для меня...

– Сереж, иди!

Вероника бросилась к крыльцу, к двери, которая уже стала открываться. Я вышел за калитку. На крыльцо высунулся парень в камуфляжной майке, окинул меня недобрым взглядом. Под этим взглядом я двинулся вниз по улице. Потом вернулся. Во дворе уже никого не было. Я с досадой двинул забор ногой, и одна его секция медленно завалилась. Тогда я совсем ушел, очень быстро.

***

За ужином мама ядовито сказала:

– Сереж, пойди спроси дедушку, не соблаговолит ли он присоединиться к нам за столом.

– Маман, папА, - сказал я, привставая, - позвольте на время прервать трапезу и выйти из за стола.

Отец усмехнулся, мама подкатила глаза, Светка вздохнула.

Дед сидел в кресле под торшером с книгой 'История Российского мореплавания'. Я машинально постучал по стеклу аквариума. Никто, естественно, из гипсового грота уже не вылез, только откормленная на червячках улитка выпустила пузырек воздуха и пошла ко дну.

– Дед, мама зовет ужинать. Сегодня отбивные с картофелем. Не супер, но есть можно.

– Благодарствуйте, - сказал дед.
– Но мне... как всегда.

– Хорошо, принесу сюда. Хочешь, оладиков потом поджарю?

– Хочу, Сереж. Ты как бабушка делала, ладно?

– Да знаю. Без масла и с припеком.

В конце ужина, когда был подан чай, а Светка доковыряла свой салат под бдительным маминым взглядом, отец прокашлялся и произнес:

– Все, наверное, уже в курсе, что завтра мы встречаем тетю Лену. Ее возвращение, не скрою, для всех нас полная неожиданность, и я очень надеюсь, что приятная. Мое мнение вы знаете, Хелена - моя сестра, и я очень рад.

Мама громко звякнула ложечкой, у Светы изо рта выпал кусочек салата.

– Дом у нас, слава богу, большой. Первое время тете нужно будет помочь, ввести ее, так сказать, в курс событий, познакомить с нашими... реалиями. Не в курсе ближайших планов Хелены, знаю только, что дела у нее в Лондоне шли хорошо, дай бог, и здесь сложится.

– Странно, - сказала мама, отламывая ложечкой крохотный кусочек кекса.

– Что странно?
– поморщился папа.

– Когда у человека где-нибудь хорошо идут дела, он не срывается с насиженного места. Одно дело приехать навестить родню, что, кстати, тоже было бы неожиданным шагом...

– Хелена приезжала.

– Один раз. На похороны к матери. Разумеется... Весьма достойный поступок для дочери, которая уехала за границу, когда ей еще двадцати не было. Я не о том. Переезжать в Россию на пээмжэ, если у нее там, как она утверждает, клиенты и выставки..?
– мама пожала плечами, положила ложечку с несчастным кусочком кекса и отодвинула десертную тарелку.

– Я же сказал, что ничего толком не знаю, - сказал отец, тоже пожав плечами.
– кажется, есть еще что-то личное.

– Вот, - протянула мама, - это меня и беспокоит. Это странное 'личное'. Сорок два года, ни семьи, ни постоянного дома.

– Теперь будет, - вставил я.
– Постоянный дом.

Мама бросила на меня уничижающий взгляд.

– Галя, у них там, - сказал отец, вытирая рот салфеткой, - к браку и жилью совсем другое отношение.

– Именно, - подхватила мама, - и я не хочу, чтобы она это свое... отношение привозила сюда, где в семье двое молодых людей.

– Хелена обещала привезти игры для кабинета английского, - вдруг оживившись, встряла сестра - про свинку Пеппу и маленькое королевство Бена и Холли.

Во взгляде мамы, брошенном на Светку, отразились все ее далеко не позитивные мысли по поводу свинки Пеппы и самой Светки. Глаза у сестры затуманились и потухли. Она опустила голову, продолжая гонять по блюдцу свой десерт. На сладкое у Светки был чернослив, для хорошего пищеварения и очищения кишечника от многочисленных шлаков, оставленных сникерсами и шоколадками 'Аленка'.

– Галя, - сказал отец, - в любом случае, мы не можем ей отказать. В конце концов, это и ее дом тоже.

Мама побагровела, потянулась к чашке. Отпила глоток чая и произнесла надтреснутым голосом, полным страдания:

– Столько лет. Не интересоваться, не звонить почти. Да, знаю, тебе она звонила, с дедом по скайпу каждые выходные... Мне. Мне позвонить. Спросить, в каком состоянии дом, не нужна ли помощь. Кто-нибудь представляет, каких усилий мне стоит следить за его состоянием? Здесь подкрасить, там сантехнику поменять. Панели. За панелями у Сережки в комнате одна труха, а не стены. Все же здесь на мне, не на вас.

– Галя, - твердо сказал отец.
– Ты несправедлива. Напомню тебе, что деньги от квартирантов за ту половину мы все эти годы оставляли себе.