Макрокосм Сережи Бондаренко

– Ладно, понял, понял, - сказал я.
– Убедил. На меня, разумеется, все ноль внимания. Бондаренко, как всегда, невидимка.

– Во-о-т! Умняшка, усек! Тот случай, когда твои комплексы работают на благо меня. Заодно потренируешься, как клеить девок.

– Это не комплексы... Что я должен делать?

– Находишь Машу, применяешь все свое обаяние, убеждаешь ее прийти в клуб. Потом у тебя Ксюша и Алиса. За большую перемену должен успеть. Я беру на себя Лену Коротких и Лену Дублеву. Вносишь согласившихся в отдельную таблицу, не перепутай время, не хватало нам еще телячьих драк... Время я тебе расписал. На каждую претендентку у нас будет не больше пятнадцати минут, так что придется как-нибудь в сжатом формате.

– Майк, ты оторванный полностью, - сказал я, - на всю голову. Просто пипец.

Майк показал мне большой палец:

– Все норм! Пусть до Ритки дойдет. К тому моменту, как она захочет все это обыграть мне во вред, у меня уже будет команда поддержки. Поэтому начинай с Маши, она явно ко мне неровно дышит. Ксюша уже почти наша, а вот насчет Алисы я сомневаюсь. Как ты думаешь, а двух девчонок я потяну? Одновременно. А че?

Глава 3.

На физкультуре из-за своего освобождения я сидел на лавочках и делал вид, что наблюдаю за игрой, но сам пытался сосредоточиться на задании Майка. О чем шутить-то? Рассказать что-нибудь смешное? В голову лезли только какие-то побасенки, что любит травить дед, но вряд ли они подойдут. Какие анекдоты знаю? Едут в поезде немец, поляк и русский... едут в поезде... в поездах почему-то всегда вкусный чай. Я задумался о чае. С черного, красно-коричневого вагонного мысли почему-то перешли на зеленый. Мало кто понимает вкус настоящего зеленого чая, с его тонкими оттенками от ранней, слабой заварки до вяжущей поздней. Настоящий зеленый чай должен быть мутноватым с легким сырым запахом. Кстати, я не против ароматизаторов, если они в тему. С ароматизированным, да и с обычным чаем хорошо идет леденцовый сахар. Очень важно бросить несколько кусочков в чашку и не размешивать, чтобы он потихоньку растворялся сам, поднимаясь со дна коричневатым сиропом, а пить нужно маленькими глоточками, от легкой до медово-приторной сладости. Мечтал я до тех пор, пока физрук, вдохновившись моим отстраненным выражением лица, не принес мне журнал для заполнения.

От звонка на большую перемену я подскочил, как от пушечного выстрела. Поплелся искать Машу, повторяя про себя несколько заученных фраз из репертуара Майка. Так задумался, что когда спускался по лестнице, чуть не сбил с ног какую-то девчонку. У той из рук вылетели свернутые трубочкой листы ватмана и какие-то тубусы. Один тубус поскакал по ступенькам, я за ним погнался, чуть не навернулся, принес назад, подбирая по дороге остальную бумагу. Крышка у тубуса отлетела, я потянул за уголок - внутри был рисунок. Остальные листы тоже оказались гуашами и акварелями. Девчонка что-то досадливо шипела, но без 'куда прешься?!' и 'акуел, что ли?!' дело обошлось. Она просто собирала рисунки и недовольно на меня поглядывала. А, одна из Вероник с нашего курса, у Майка она на тридцать какой-то позиции. Скуластая, смуглая, коса до пояса, а в остальном самая обычная - Майку такие не нравятся.

– Извиняюсь, - сказал я, - задумался.

– Я в восторге, - сердито сказала девчонка.
– Как мне теперь в этом разобраться? У меня наверху были те, что наверх, а внизу - те, что на низ.

– На низ чего?
– тупо спросил я, подбирая несколько трубочек, отлетевших к стене.

– Стенда. В вестибюле. Это детские рисунки. Ты что не знал? В универе конкурс проводится, детской живописи, на тему 'Зачем нужны университеты?'

– Не знал. А это?
– я показал тубус, внутри которого рисунок был явно не детским.

– Это мое, - девчонка протянула руку, забрала тубус и похлопала край трубки ладонью, чтобы закрыть крышку.

– Да что ты?
– заинтересованно протянул я.
– Покажи.

– Зачем?

– Интересуюсь живописью, - соврал я и добавил, уже честно, - моя тетя - художница.

– Мило, - сказала Вероника, подумала, потом неуверенно сообщила, - если что, мои рисунки у нас в малом конференц зале висят, можешь зайти и посмотреть, а мне некогда.

– Давай помогу донести, - предложил я.

– Ну, донеси, - пожала плечом однокурсница.

Мы спустились в вестибюль, и я помог Веронике приколоть рисунки кнопками к стенду. Дети рисовали всякий бред. В их представлении учеба в универе - увлекательнейшее занятие, а все студенты - розовые человечки с прямоугольными шапочками на головах. Один мальчик по имени Степан нарисовал человечка с мешком денег в руках. Купюры, почему-то зеленые и со знаком доллара, так из мешка и сыпались. Непонятно, что мальчик имел в виду: то ли, что выпускники после универа рубят бабло мешками (ох, Степа, ждут тебя еще в жизни неприятные открытия), то ли, что обучение у нас стоит нехренастых денег ( в этом случае, Степан, ты не по годам развитой ребенок).