Малах ха-Мавет

Чуть погодя он кивком головы поманил ее к себе.

Она послушно перешла дорогу и села рядом.

— Я так понимаю, с ней все в порядке, — очень мягко начала Хетт, расправляя платье на коленях, — не то ты бы тут же от меня избавился. — Так что… — и она вальяжно откинулась на спинку скамейки и закинула ногу на ногу, — ты ее трахнул?

Сидни лишь покосился в ее сторону. В его пальцах тлела сигарета, о которой он будто забыл, и крошечные хлопья пепла сыпались ему на ботинок. Он давно привык к ее нападкам, так что Хетт требовалось как следует постараться, чтобы вывести его из равновесия. Нервно покачивая ногой, она выпалила:

— Что молчишь? Никак не можешь удержать свой член в штанах, да?

— А почему это тебя так волнует? — не выдержал Сидни. — Тоже хочешь?

Она чуть не задохнулась от возмущения:

— Да я бы в жизни…

— А. Ну да. Я забыл… — он разглядывал ее лицо, — тебе же девочки нравятся.

— Закрой свой поганый рот.

— А что, я неправ?

— Тебе никогда не понять, — тряхнула волосами Хетт, — кем была для меня Шена. А ты… — и она стиснула зубы, — ты просто ей воспользовался. Ради секса.

— Я? — с горечью усмехнулся Сидни. — Она хотела этого гораздо больше меня.

— Ах вот оно что… — едко заметила собеседница, обнаружив слабое место, — ты перестал ее удовлетворять?

Тлеющая сигарета упала на мостовую. Хетт вздрогнула, когда Сидни метнулся к ней, обхватил за талию и притянул к себе. Его лицо оказалось так близко, что она почувствовала его дыхание на своей коже. Со стороны они походили на двух любовников, истосковавшихся по взаимным ласкам. Хетт почудилось, что он собирается ее поцеловать, и от этой мысли ее чуть не стошнило. Высвободив руки, она попыталась оттолкнуть Сидни, когда холодное дуло пистолета уперлось ей в левую грудь.

— Все, что случилось между мной и Шеной, — сказал он, желая внести полную ясность, — касалось лишь нас двоих. Это никогда не имело отношения к тебе.

— И ты убьешь меня, только чтобы заткнуть? — дрожа всем телом, выдохнула она ему в губы. От осознания того, что смерть притаилась совсем рядом, Хетт почувствовала странный прилив возбуждения. — Какой потрясающий самоконтроль.

Сидни отклонился, чтобы было удобно разговаривать, но пистолет не убрал.

— Я больше никогда не хочу тебя видеть, — произнес он.

— Так в чем проблема? Убери руки, — предложила Хетт, — и я уйду.

— Я больше никогда не хочу тебя видеть, — отчетливо повторил Сидни, и до нее начал медленно доходить смысл его слов. — Ни здесь… ни в штабе… ни где-нибудь еще. Ты больше не с нами… понимаешь?

— Ты не вправе принимать такие решения, — ответила она спустя время.

— Почему же?

— Что скажет Дроу?

— Плевать, что она скажет. Можешь пойти ей поплакаться.

— Но как я буду –

— Что ты будешь делать дальше, — оборвал ее Сидни, — как и с кем… меня это ни капли не волнует. Как-то справишься. Ты стала достаточно самостоятельной. Сама все планируешь, сама подбираешь себе напарниц, сама решаешь, когда им умереть… Так что я тебе не нужен, — холодно подытожил он, — мы тебе не нужны.

Хетт фыркнула, но на дне ее глаз шевельнулся страх. Так вот что он задумал? Изгнать ее? Изгнать ее навсегда? Видимо, Трис все-таки досталось, иначе он бы не стал идти на столь решительные меры… Она ощутила растерянность. Хетт не могла спросить его напрямик и уж точно не стала бы оправдываться. Так низко она еще не пала. К тому же Сидни переоценивал собственную значимость, он не может запретить ей приходить в штаб или видеться с Райсом и Дроу. Ведь не может?..

— И в следующий раз, — добавил Сидни, — если ты выкинешь еще какой-нибудь фокус… пощады от меня не жди. Вот этим, — и пистолет еще глубже вдавился ей в грудь, — я проделаю в тебе столько дырок, что будет тяжело сосчитать.

Глава 3.

Райс сидел выше остальных. Он молча пронаблюдал за тем, как Сидни поднял наверх дрожащую Шену и заключил ее в объятья чересчур интимные для двух полузнакомых людей, и лишь потом огляделся.

По другую сторону забора зияла пропасть.

Если раньше сквозь решетку виднелся мрачный ландшафт и силуэт моста вдалеке, то теперь все исчезло. Кусок реальности словно отсекли, ничего не оставив взамен, не заботясь о том, что так не бывает. Узкая полоса земли за оградой переходила в крутой обрыв, а дальше напирала тьма.

Каким-то образом Райс знал, чувствовал, что в этой мгле нет даже воздуха. Могильная яма парила в абсолютной пустоте. От страха его бросило в пот. Кто-то поманил их сюда… но зачем?

Однако он не успел сообщить о своем открытии товарищам. Сверху раздался хлопок, и тут же кто-то или что-то свалилось ему на голову. Райс так опешил, что чуть не разжал рук. Выпрямившись, он еще больше удивился: напротив него сидел белокурый мальчик. То есть он думал, что это мальчик, пока не разглядел его как следует. Ребенок весело болтал ногами среди сверкающих пик и улыбался от уха до уха, взирая на старшего парня. Но он улыбался одним только ртом. Его глаза не имели никакого выражения, вместо них были яркие желтые топазы, и весь он казался каким-то… неорганическим. За спиной у странного ребенка плавали клочки тумана. Или, может, обрывки облаков? Мальчик ловко переставил руки и наклонился, чтобы посмотреть на остальных, и с его затылка на Райса уставилось еще одно лицо: серое и уродливое, в обрамлении светлых кудрей. Оно тоже попыталось улыбнуться, но вышел лишь ужасающий оскал. Райс вздрогнул от омерзения.

А потом забор встряхнуло с невероятной силой, и целый мир опрокинулся на бок. В последний момент Райс судорожно ухватился за прутья, а мальчишка беспомощно повис над бездной, зацепившись штанами за острия пик. Уродец на его затылке скривил толстые губы. Хетт завизжала и всем телом распласталась по решетке, широко раскинув руки и ноги. Шена очутилась верхом на Сидни, обнимая его за шею. Он вроде бы ничего не имел против, но она все равно смущенно отстранилась.

Райс посмотрел вперед. Там была еще одна фигура, напоминавшая женский силуэт, и она стояла на отвесной стене, которая раньше была надежной почвой. Ни сама фигура, ни ее одежда, состоявшая из гнилых отрепьев, не подчинялись закону тяготения. По вертикальной плоскости не скатывались камешки и не сыпался песок, да и мертвый пожиратель тоже будто прилип.

— …………..

Кажется, фигура что-то сказала. Но в ее голосе не было интонаций и, как позже понял Райс, не было даже слов. Какие-то идеи и образы сыпались ему в мозг и забивали сознание, но он не мог сосредоточиться, не мог их расшифровать, потому что они имели непостижимые формы и структуры.

Тут грозно затрещала ткань, и двуликий ребенок сорвался бы в пропасть, если бы Райс инстинктивно не перехватил его поперек туловища. На ощупь это тело было очень твердым и почти невесомым, словно он держал в руках не мальчика, а пластиковую куклу. Затылочное лицо скорчило жуткую мину, видимо, в качестве благодарности. Райс отвернулся, не в силах смотреть.

— Это ты делаешь? — спросил он в пустоту.

Мальчик не отреагировал, а мир вновь совершил кувырок. Хетт повисла вниз головой и вопила что есть мочи. Светлячки посыпались у нее из-за пазухи, и темнота глотала их, как карамельки. Сидни поймал скользившую по решетке Шену, а Райс не удержался и упал. Он бешено размахивал руками, когда его плечи вдруг пронзила острая боль, и что-то дернуло его вверх. Падение замедлилось, а затем и вовсе прекратилось.

Райс парил над черной ямой в шесть тысяч футов глубиной. Раз за разом его обдавало сильными потоками воздуха.