Мальчик нарасхват

– В гости.

– К кому?

– К тебе, блин, тупень!

Слушая сбивчивое дыхание друга, я тяжело вздохнул. Поднял взгляд на небо. Облака заволокли солнце, заметно похолодало, а вдали угрожающе нависала черная туча. А я вот зонтик взять забыл. А возвращаться плохая примета, тем более что я почти дошел до остановки. Мне посчастливилось найти еще кое-какую мелочь в карманах, и найденных денег хватит на один проезд.

– Ну так что? Я иду?
– скорее не спросил, а поставил перед фактом Матвея, на что мне с неподдельным искренним удивлением ответили:

– Зачем?

– Как «зачем», мать твою? Ты у меня по пять раз на недели бываешь, а я у тебя еще ни разу не был. Иду наверстывать упущенное.

– А? Это… Э-э… А ко мне нельзя!

– Почему? – меня вдруг заинтересовала эта паническая нотка.

В принципе, уже давно можно было догадаться по его дыханию, что он там не кросс бегает, а поэтому, прищурившись, едко проговорил:

– Шпили-вилли устроил? Третьим возьмете?

– Да пошел ты в жопу, Зыкин!

– Ладно-ладно, - примирительно хмыкнул.
– Адрес скажи.

– А если не скажу?

Ой-ой-ой, какие мы сразу мрачные стали. И ведь ни разу, падла, не сказал мне своего адреса, сколько бы я не спрашивал. Вечно какие-то глупые отговорки находит.

– Тогда я обижусь и не пущу тебя ночевать, когда тебя в очередной раз выпнут за дверь.

– Пф! Не шибко-то и хотелось! – фыркнул Матвей мне в ухо, но адрес все же сказал. Дальновидный, однако. Выслушав его, я удовлетворенно кивнул, приказал ждать, желательно накормить, когда приду, и сбросил вызов, не желая слушать оглушающую брань.

Спустя около получаса я стоял перед нужным домом. Взирая на новую, относительно недавно построенную многоэтажку, почувствовал, как тяжелые холодные капли все чаще и чаще стали падать на лицо и плечи. Мысленно понадеялся, что у Лапина есть зонтик. Что он мне его одолжит, я, конечно же, ни в коей мере не сомневался.

Быстрым шагом подойдя к подъездной двери и бросая на почерневшее небо над головой опасливые взгляды, на домофоне нажал нужный номер квартиры. Открыли мне почти сразу же, я не успел даже опустить руку. Удивившись быстрому приему, проскользнул внутрь.

В подъезде меня ждал еще один “приятный” сюрприз. Лифт не работал. Мысленно проклиная и лифт, и Матвея, который жил на седьмом этаже, перепрыгивая черед две ступеньки, быстро преодолел несколько пролетов. На четвертом моя выдержка кончилась, я притомился. На шестом меня почему-то и вовсе сломил не пойми откуда взявшийся сухой кашель.

Простыл? Или от курения? Вроде бы не так давно начал курить, от такого короткого времени не должно быть такого ужасного кашля. Значит, все-таки простыл. По погоде одеваться надо.

Отрывисто постучал в железную дверь. Несколько минут мне пришлось подождать. Когда продолбил во второй раз, послышались торопливые шаги. Дверь мне открыл лохматый Матвей в бордовом домашнем халате. Редко когда я в таком виде его заставал. Честно сказать, вообще в первый раз его в домашней одежде вижу.

У порога Лапин замешкался, но, встретившись с моим недобрым взглядом, тут же отступил в сторону. Пройдя мимо него, я удивился:

– А это кто?

– Ты как всегда вежливый, аж тошно,- досадно нахмурился Матвей, спрятал руки в карманы и, отведя взгляд в сторону, немного погодя объяснил: - Это… Это племянник моей Жени. Поприветствуй дядю.

Парень лет двадцати-двадцати пяти в очках, темными и такими же, как и у Лапина, лохматыми волосами, с немного сконфуженной улыбкой кивнул в знак приветствия. Я чуть качнул головой в ответ.

– Но он уже уходит, - быстро вставил Лапин, кидая частые взгляды на парня.

– Уходит?
– удивился я.- Да на улице щас ливанет! Пожалей парня, хотя бы до конца дождя подожди.

Даже я, глядя на то, как легко был он одет, сжалился. Тонкая футболка с короткими рукавами да летние джинсы. Конечно, парень простынет, как пить дать!

Парнишка напрягся, Матвей тоже. После Лапин посмотрел в сторону, вздохнул, взглянул на взъерошенного парня, перевел взгляд на меня, вернее на мои влажные волосы.

– Да, ты прав. О-оставайся, - почему-то с запинкой произнес Матвей, посмотрев на племянника Жени. Тот, неуверенно потеребив ткань своей одежды, все же пожал плечами.

Я уже давно скинул обувь и, дабы не стоять столбом в коридоре, прошел в зал, осматриваясь. Уютно, миленько, чисто. Сразу чувствуется опытная рука домохозяйки. Спохватившись, оглянулся.

– Ах да, как тебя зовут-то?

– Евгений, - на автомате протянул мне руку парень, но вдруг почему-то застыл, испуганно вжав голову в плечи.

Матвей на заднем плане сначала округлил, а затем и вовсе сделал страшные глаза. Я, правда, не совсем понял, кому предназначался такой нехороший взгляд, а поэтому, ответив пареньку крепким рукопожатием, в который раз удивился.

– Тоже Женя? А я Вадим. Кстати, о птичках, а где твоя, - я немного подумал, - ваша Женя, которая девушка? Я, понимаешь, чуть ли не ради нее сюда приехал, чтоб поглазеть, а ее, видите ли, и нет тут. Как это понимать?
– наигранно обиженным голосом обратился я скорее к Матвею, деловито пройдя на кухню и заглянув в холодильник.

Просто из любопытства, это Лапин всегда имел моду нагло воровать немногочисленные продукты из моего холодильника и пожирать их прямо у меня на глазах.

– Эм, она ушла. Уехала!

– К тете, то есть маме! Моей, - снизил тон Женя, когда я перевел озадаченный взгляд с Матвея на него.

Какие-то дерганные они, нервные. Может, все же зря пришел? Но сейчас я на улицу точно не выйду, хоть убей! В мои планы не входило под конец отпуска в постели с простудой проваляться.

Захлопнув дверцу жужжащего холодильника, недоверчиво хмыкнул.

– Уехала? Блин, извини, конечно, но у меня иногда закрадываются подозрения насчет существования этой твоей Жени. Сколько бы я не просился в гости или на встречу, всегда слышу отказ. Самой девушки не видел и не слышал. Еще немножко и я точно подумаю на ту твою невидимку из детства.

– Какую невидимку?
– удивленно выгнул брови напрягшийся было Лапин.

– Из детства твоего! Не помнишь, что ли? Подружка твоя воображаемая. Лет в восемь была, что ли, не помню уже.

Я поморщился и плюхнулся на стул. Лапин последовал моему примеру, присев на соседний. Евгений, немного поколебавшись, ушел в другую комнату, оставив нас одних. Матвей подавил смешок.