Мальчик нарасхват

– У меня что, была воображаемая подруга? Надо же. А я и не помню совсем.

– Была, еще как была. Я, помнится, даже как-то приревновал тебя к ней.

Тут Лапин не выдержал и разразился привычным громким хохотом. Смеяться этот человек любил, да еще как! Да и сам его смех был таким заразительным, что и я позволил себе пару смешков.

– Блин, - сквозь слезы простонал друг, - Зыкин… Что за придурок. К воображаемой хрени ревновать! Ой, я не могу!

Следующие несколько часов непрерывной стеной лил дождь. Иногда где-то вдали громыхал гром. С одной стороны такая погода меня вполне устраивала и даже несколько радовала – небольшая передышка от духоты и жары. С другой же - меня весьма напрягала перспектива мокнуть под дождем, когда поеду домой. Но Лапин вскоре утешил меня тем, что вызовет такси. А когда я сказал ему, что денег у меня вот всего рубля два-три, то он, насупившись, пообещал и заплатить за меня. Я отказываться от халявы не стал, но приличия ради сказал, что верну должок.

– Уберись у себя в квартире лучше, - буркнул Лапин, вручая мне из кошелька деньги. Я благодарно их принял.

Торчал у друга еще какое-то время. Женя, парень в очках, устроился на диване с ноутбуком и воодушевленно что-то печатал. Ни я, ни Матвей, видя увлеченное лицо, трогать его не стали. Меня напоили чаем.

Уже на кухне, отхлебывая горячий напиток из кружки и чувствуя свербящую простуду в носу, заинтересованно спросил:

– Так у твоей Жени есть племянник? И когда он к вам успел перебраться?

– Перебраться? Эм, да нет… Он просто в гости зашел.

– Нахрен? Повидаться?

– Э, ну, типа да, - кивнул друг, поплотнее запахиваясь в халат.

Чувствуя в поведении блондинистого парня что-то не то, я более подозрительно спросил:

– А Женя когда уехала?

– А? Да вы… вот, разминулись, наверное.

Я хмыкнул. Попытался припомнить, встречал ли пышногрудых девушек невысокого роста с ясными голубыми глазами и темной косой, как мне описал свою спутницу Лапин. Вспомнить таких не удалось, только пару крупных тетенек с пакетами да бойких старушек в цветастых платках. Женщин больше не встречал.

Внимательно всмотрелся в друга. Тот скромно помешивал ложкой в чае.

Невольно вырвался вздох. Лапин… такой Лапин. Мне, не отрицаю, хочется верить, что он мне не наврал насчет этой своей Жени, но уж больно долго я не могу с ней увидеться, а тем более познакомиться. И все же, будем надеется на лучшее. Обстоятельства там, и все такое. Мало ли.

***

Примерно часов в десять-пол-одиннадцатого я понял, что малость засиделся. Лапин, как и обещал, вызвал мне такси и даже лично проводил до лифта, который не работал. Еще раз поблагодарив его, я шмыгнул носом и припустился вниз по лестнице.

От Светы мне, конечно, нехило перепало, когда вернулся. А все потому, что ни разу не позвонил ей и не ответил ни на один ее звонок, – телефон у меня стоял на бесшумном, – а вернулся и вовсе под двенадцать ночи. Вечный контролер, тьфу ты.

И, несмотря на то, что ехал я на такси, все равно успел необычайным образом промокнуть, когда выходил из машины. Горло несколько першило, в носу свербит. Угрюмо подумал, что все-таки простыл. Да и тетино сердитое выражение лица и назидательный тон настроения не прибавляет совершенно.

Юля, как оказалось, уже спала. Пацан и сестра заинтересованно поглядывали на нас с дивана. Кинув на них хмурый взгляд, я, успев снять только обувь, скрылся в ванной комнате, закрыв на защелку за собой дверь.

Посидев в ванной минут двадцать, согревшись и успокоившись, вышел в приподнятом настроении. Но не успел зайти на кухню, меня тут же погнала оттуда Света.

– Какого… Вадим, тут же дети, блин, надень что-нибудь!

Удар кухонным полотенцем по плечу. Я вздрогнул. Возмущенно указал на голубенькое полотенце, обмотанное вокруг бедер.

– А это что?

Еще один удар, теперь уже по шее. Попытался отобрать полотенце у буйной женщины. Раздраженно сдувая волосы с лица, тетя замахнулась еще раз.

– Это не одежда! А у нас гости, между прочим. Веди себя прилично! – громко зашептала Света, подбородком указывая мне за спину.

Я оглянулся и столкнулся с озадаченным взглядом Артема. Потом Алины, которая еле сдерживала улыбку. Возмущенно повернулся к тете.

– Но он же то…

Договорить мне не дали, задев полотенцем по лицу. Тогда я просто сдался, отобрав предварительно у Светы полотенце, и тихонько прокрался в спальню за сухими вещами.

В своей широкой кровати я заметил сопящую сестру. Засмотревшись на ее спящее лицо, во что-то врезался. Сначала не понял во что, но после небольшого удара и короткого ругательства, невольно слетевшего у меня с языка, я с ужасом осознал, с чем столкнулся.

Шкаф с одеждой. Да, согласен, звучит это вполне мирно и может вызвать недопонимания, почему же я побледнел. А все дело не в чем ином, как высоте шкафа. Весьма небольшой, до потолка не достает, места прилично. А я имею привычку складывать свое многочисленное барахло везде, куда его можно только запихать.

Вот и сейчас я, кажется, очень сильно пожалею о своей привычке.

Сверху на мою голову полетели несколько старых потрепанных книжек, потянув за собой стеклянную статуэтку журавля. Нерабочая настольная лампа, слава богу, как и журавль, пролетели мимо моей головы. Дальше я и не понимал, что летело сверху, инстинктивно закрыв голову руками.

Звук разбитого стекла, неимоверный грохот – все это продолжалось всего несколько секунд. Но последствия были весьма плачевны.

Сонная Юля, испуганно вскочив и вскрикнув, непонимающе начала озираться.

Я, неловко улыбаясь, панически нашарил рукой на полу среди свалившегося барахла слетевшее полотенце и обмотался. Сестре утешительного в ответ ничего не успел произнести, прибежали остальные. Света меня разве что не убила.

– Вадим, мать твою за ногу! Что ты здесь натворил?! Разнести все нахрен решил?

Я обеспокоенно обернулся к беременной женщине. На лице той читались самые разные эмоции – злость, испуг, возмущение. Держась за поясницу, она бросилась к Юле, проверяя, не ушиблась ли та.

Со вселенской тоской я перевел взгляд на подростков, которые ошарашенно смотрели то на меня, придерживающего левой рукой полотенце, чтоб опять не свалилось, то на кучу всяческого барахла у моих ног, в большинстве сломанного или разбитого.

Громко сопя, тоже уставился себе под ноги. Брюки, потерянный носок, три тапка, причем все разных цветов, разбитая статуэтка, книги, поломавшаяся окончательно лампа, какие-то бусы, которые я в первый раз увидел, карандаши, старая компьютерная мышка. Еще раз внимательно посмотрев вокруг себя, нового больше вроде бы ничего не обнаружил. А я ведь всего лишь хотел взять чистую одежду…