Мальчик нарасхват
Шрифт:
Некоторое время шла ожесточенная борьба, посмотреть на которую сбежались Юлька и пацан. Громко сопя и ругаясь сквозь зубы, я, с усилием сдерживая напор Лапина и не пуская его на порог, сердито повернулся к детям.
– Ну, чего стоите? Помогайте!
Сестра с пацаном переглянулись и, разочарованно вздыхая, куда-то ушли. Я остался тихо материться возле двери и потеть от напряжения, потому что Матвей сдаваться никак не хотел.
И все же в последний момент я начал сдавать. Дверь резко распахнулась, оттолкнув меня назад, а довольный Лапин повис на мне, прижимая к потной шее и полностью
– Лапин… мать твою… дышать нечем, пусти! – хрипел я.
– Не-а. Проиграл, изволь терпеть наказание.
– Какое к черту наказание, бл…
– Ну-ну, не ругайся, у тебя, между прочим, полный дом детей и женщин.
– Прекрати виснуть на мне! Тебе не пять лет! – все же умудрился я вывернуть голову, жадно глотая кислород. Лапин равнодушно вернул мою голову в исходное положение.
– О! Тетя Света, здравствуйте! Как поживаете? Как малыш?
– А, привет, Матвей. Что-то ты поздно. Хорошо поживаем, малыш тоже отлично, тьфу-тьфу! Эм… А с Вадиком что такое? – настороженно покосилась на брыкающегося меня Света, вытирая запачканные руки о передник.
– Хм? Раскаивается парень!
– Э, да? Ну, в таком случае, мешать не буду, у меня там уже все подгорает на плите.
– Ага.
Тетя ушла, а я так и остался яростно сопротивляться и махать руками. Вот ненавижу Лапина за его такие выходки! Раньше всегда так делал и сейчас не прекратил. Ладно, раньше – детство штука такая, но сейчас-то?! Прибью гада когда-нибудь.
– Ну?
– мягко, но строго поинтересовался Матвей, когда я полностью выдохся и прекратил подавать признаки жизни. – Будешь еще драться? Ай-яй-яй, нехорошо драться. Людям от этого больно.
– Я тебя сейчас убью, - глухо выдавил я из себя.
– Что-что? Полюблю?
– Убью.
– Люблю? Нет, ну я еще понимаю, мою харизму женщины любят, но, Вадим, ты-то куда…
– Убью!
– Да понял я, понял! Все, отпускаю. Не кипятись.
Я скривился и презрительно фыркнул, отступая на несколько шагов назад. И только сейчас я заметил, что левая щека у Лапина была покрасневшей и опухшей, как если бы по ней не просто влепили пощечину, а как минимум врезали. Вместо того чтобы указать рукой на дверь, хмуро поинтересовался, приглаживая взъерошенные волосы.
– Это кто тебя так? Женя?
– Ага, - довольно подтвердил Матвей, - локтем!
Я удивился. Друг же, взглянув на мое вытянутое лицо, пояснил:
– Ну, я просто неудачно нагнулся, когда падал, а Женька мне локтем как двинет по мордеус!
– Ты-то чего такой счастливый?
– угрюмо хмыкнул я. – Тебя уже в который раз из дома выставляют, а ты лыбишься.
Лапин на мои слова лишь мечтательно закатил глаза. Снял обувь и бесцеремонно отодвинул меня в сторону, чтобы пройти в зал. Закрыв входную дверь, я последовал за ним.
– Да, но когда Женя злится, она такая лапочка! А вот ты, Зыкин, совсем не лапочка, когда злишься. Сразу с кулаками лезешь, орешь, убить меня все порываешься.
– Идиот, - мрачно пробубнил я себе под нос.
На кухне у Светы что-то дребезжало и шипело. Я дальновидно прикрыл туда дверь, чтобы греть уши тетя не могла. Затем повернулся к другу,
который по-хозяйски бухнулся на диван и теперь сидя искал пульт от телевизора. Глубоко вдохнув и выдохнув, я твердо сказал:– Матвей, когда я говорил, что спать у меня негде – я не врал.
– И что ты предлагаешь? – внимательно кивнул головой друг, а потом победно воскликнул: - Ага! Вот они кнопки!
Я выдохнул еще раз, а потом спокойно предложил:
– Вали домой.
– Меня туда не пустят.
– Помирись.
– Меня не простят.
– Лапин, ёпа мать! – все-так взорвалось мое терпение к чертовой матери.
В следующую секунду я был сметен с дороги грозной Светой, которая на мой голос выскочила из кухни. Она сурово сдвинула брови на переносице и перевела на меня полный укора взгляд. Опасно покачивая запачканную в чем-то поварешку в руках, сощурилась.
– Это ты сейчас в полный голос тут выражался?
– Ну, - застыл я в смятении. – А что?
Света замахнулась этой самой поварешкой, заставив меня инстинктивно прикрыть голову руками.
– А то! Нечего при детях ругаться!
– Да эти дети побольше нас всех вместе взятых ругательств знают! – дельно возмутился я, а Лапин вдруг подхватил:
– Да, тетя Света, действительно! Наверняка нового они ничего для себя не открыли и не узнали. Да и, наверное, не слышали даже. Вон, дверь-то у них закрыта.
На что тетя весомо возразила:
– Я слышала, хотя дверь у меня тоже была закрыта.
Тогда Лапин обворожительно улыбнулся и встал, растопырив руки в широком жесте.
– Ну ладно вам, теть Свет, не ругайтесь! Я вам вот что скажу…
И, хитро на меня посмотрев, Матвей приобнял удивленную Свету за плечи и мягко, но настойчиво увел ее на кухню, закрыв за собой дверь и напоследок показав мне язык.
Я, негодуя, чертыхнулся. Следующие пятнадцать минут маячил возле закрытой двери. Иногда припадал к щели ухом. И все равно ничего не слышал. Ни словечка.
Один раз из спальни бесшумно вышла Юлька и, застав меня сосредоточенно подслушивающим чужой разговор, громко окликнула, заставив подскочить от неожиданности и зашипеть:
– Чш-ш-ш!
– А что ты здесь делаешь? – вопросительно поглядела на меня сестренка, подойдя ближе.
Я смутился и отошел от двери.
– Гм, ничего. Ну, чего хотела?
– В туалет.
– Ну так, гм, иди, раз шла!
Пожав плечиками, сестра ушла, оставив меня тушеваться одного. Через некоторое время из кухни наконец-то плавно вывалился довольный Лапин. Я, посмотрев на его улыбающуюся рожу, нетерпеливо буркнул:
– Ну и что?
– Что?
– Чего ты там Светке мозги промывал?
– Промывал? Да ну тебя!
– И все же?
Матвей ломаться долго не стал. Плюхнувшись на диван рядом со мной, он пренебрежительно махнул рукой.
– Твоя тетя оказалась добрее некоторых бесчувственных чурбанов. Поэтому, как ты и хотел, ночевать у тебя я не буду.
– А где? – недоуменно посмотрел на Матвея.
– У твоей тети, конечно! Ну, дома в смысле. Эй, эй! Не надо такое лицо делать, будто я не твой друг, а ворюга какой-нибудь, - надулся Лапин, но я упрямо фыркнул: