Мальчик нарасхват

И что тогда делать? Как оправдываться? Ведь все подозрения падут сразу же на меня, я в этом не сомневаюсь. Во-первых, о закидонах пацана знаю я один (по крайней мере у меня в квартире). Во-вторых, когда пропал телефон, дома меня не было, и в-третьих, когда я появился, то сам и сдал себя с потрохами, указав на сотовый.

Тяжелый вздох. Кисло переведя взгляд на окно, подумал, что зря я все же это все затеял. Вот сидел бы себе тихонько, ну и сидел бы. Острых ощущений захотелось? Да какие тут «острые ощущения»? Так, нервотрепка одна.

Чтобы хоть как-то отвлечь себя, встал, потянулся, разминая затекшие части тела, распахнул приоткрытое окно настежь. Последнее время стояла невыносимая духота, воздух был теплый и тяжелый. Жары как таковой уже не было – небо постепенно затягивали непонятно откуда взявшиеся тоскливые облака, полностью скрыв из вида солнце. Ни ветра, ни дождя. Затишье перед бурей, определенно. Да я уж и на бурю, если честно, согласен. А еще лучше, чтобы гроза была. После нее обычно воздух такой свежий, что до костей пробирает.

Домой вернулся более бодрым, чем день или два дня назад. То ли начал привыкать к новому распорядку дня, то ли мысль о том, что вскоре нервировавший меня пацан с его полудохлой раскладушкой окажутся в поле моего зрения, бодрила и придавала сил.

Переступив порог, привычно скользнул взглядом по своему отражению в зеркале, что висело прямо напротив входной двери. Хм, не думал, что лицо у меня настолько напряженное. Надо бы расслабиться, улыбнуться хотя бы. Ага, так уже лучше, но улыбаться все-таки не надо.

Затем взгляд метнулся к уголку, где обычно скидывалась обувь, а потом аккуратно расставлялась ворчащей Светой. Сандалии Юльки, балетки Светы, туфли Алины, один из которых стоял почему-то отдельно от всей обуви, кроссовки пацана. Вся обувь, которую они надевают чаще всего, остальная просто не влезла бы. Вернее, настолько захламила и без того маленькую прихожую, что ей здесь просто не место. И из сумки можно взять. Или чемодана, у кого что.

Ну, значит, все дома. Что ж, и то хорошо. Разувшись, свалил ботинки в угол, нарушая порядок. Выглянул в зал.

Алина, наткнувшись на меня взглядом, приветливо помахала рукой.

– О, Вадик, привет. Ты чего так поздно? Раньше же приходил, - сестра почесала ногу, а потом легла, подложив под голову подушку.

– В пробку попал, - кивнул я в ответ.

Алину такой ответ устроил, и она снова устремила свой взгляд в телевизор. Сестра шумно дышала, изредка морщилась. И она страдала от духоты с учетом того, что одета была более чем открыто – шорты и майка. Такой наряд мне не понравился совершенно. Наверное, потому, что рядом в кресле сидел пацан и бросал на Алину взгляды. Пусть не сейчас, но когда меня не было – точно бросал, на все сто процентов уверен.

Проходя мимо в спальню, сквозь зубы поинтересовался:

– Что, жарко?

Алина, удивленная резкой сменой настроения, моргнула и посмотрела на меня.

– Да.

– Могу ледяной водой окатить.

Сестра нахмурилась и фыркнула. Скрестила руки на груди.

– Сейчас-то что не так?

– Оденься, - остановился напротив нее, загораживая телевизор.

– Нет, жарко мне.

– Оденься, - с нажимом повторил, медленно переводя взгляд на пацана, который старательно избегал смотреть мне в лицо.

– Что еще? Может мне трусы с шерстяным начесом надеть? – возмутилась Алина, наверное, вполне праведно. – Не буду я одеваться, отстань!

– Тогда ты не смотри, - полностью перевел я свое внимание на пацана, тот исподлобья на меня посмотрел, вздохнув.

– Я и не смотрю.

На шум вышла Света из спальни. Поправляя волосы, она хмуро вскинула взгляд.

– Чего опять кричим? О, Вадик, ты вернулся. Ну, тогда не удивительно, - вздохнула она в сторону, а я насупился. – Ну? Чего опять не поделили?

– Пусть Алина оденется, - раздраженно взмахнул я рукой, проходя мимо остановившейся Светы в спальню.

За компьютером сидела Юлька и чему-то улыбалась. Я потрепал ее по голове, мельком посмотрел, во что она играет, подошел к комоду. Не успел раздеться, в комнату заглянула Света. Укор в ее глазах мне тоже не понравился.

– Дома и так жара невыносимая, ты ее еще одеться просишь…

– Приказывает, - крикнула Алина из зала, явно жалуясь.

– Тогда пусть пацан не смотрит на нее, а то знаю я, чем это все кончится, - буркнул себе под нос, пихая в ящик вещи и доставая другие.

– Его Артем зовут.

– Знаю.

– И чем все кончится?

– Ничем хорошим.

– А мне казалось, у них все замечательно, - таинственно озвучила свою мысль Света и удалилась из комнаты, прикрыв за собой дверь.

Я дернулся в сторону, а Юлька, оглянувшись на меня, испуганно вздрогнула и резко отвернулась. Неужели настолько перекосило?

Переодевшись, вышел из спальни. Кинул пасмурный взгляд на подростков, уделил особое внимание стушевавшемуся пацану, на коленях которого я увидел знакомую черную раскладушку и, дернув плечом, ушел на кухню, откуда исходил аппетитный запах.

Ждать ужина мне пришлось еще минут десять-пятнадцать. Света поставила передо мной тарелку с картофельным пюре. Я скептически посмотрел на три тонких куска колбасы, которые скромно были подложены на край тарелки. Перевел взгляд с немым вопросом, издевается ли на до мной Света, на последнюю. Та вздернула тонкие брови и села на стул в стороне от меня.

– Ну что? Борщ ты сам не хочешь, вот и ешь, что дают. Еще спасибо скажи, что учитываю заказы всех «посетителей», хотя у меня тут не ресторан.

– Верно, - скривился я, все же поблагодарив тетю.

Некоторое время она меня прожигала взглядом, в котором возникало то любопытство, то укор, то раздражение. Я поднимать глаза на нее упорно не хотел, потому что это означало бы, что я дал знак Свете говорить. А что она хочет что-то сказать, не сомневался.

Но женщина она и есть женщина. Коварная. Света все же исхитрилась переловить мой взгляд. И как только мы встретились глазами, она открыла рот, заставив меня наперед вздохнуть: