Маленькая волшебница

— Хм, балбес, — пробормотала Лиин, перечитывая самые интересные места. — Вы мне тоже, капитан, сначала сильно не понравились. Заносчивый и холодный, что твой памятник. Да. Постепенно рассмотрел… а вот я не знаю, что я рассмотрела и когда поменялось мнение. Да, я ненаблюдательная, что тут сделаешь? Может, тоже влияние стихии? И оберегать меня не надо, я не хрупкий цветочек, что бы вы себе там не думали. Впрочем, вы ведь это понимаете, просто вам так будет проще, Змей, «…и понял что желаю эту женщину в постель, в дом, в семью…» Мне об этом сказать можно было? И да, помогла я вам сбежать не потому, что жизни без вас больше не видела, это ваше самомнение вам лжет. Мне стало вас жаль и хотелось разозлить их. Все просто. Любите вы сложности, проблемный маг.

Лиин тряхнула письмом, немного посидела и, нахмурившись, перечитала последний абзац.

— Это вас не извиняет, капитан Змей. И вы правы, вы эгоист и собственник. Хм, «…не хотел давать ложные надежды раньше времени. Некоторые долги выше моих желаний и если бы пришлось отказаться, я бы отказался…» хоть честен. Но это так странно, я не понимаю. Сказал бы и о своих долгах, и о желаниях. И о желаниях за эти желания бороться. Или опасались, что мои желания не совпадут с вашими? А смысл? Сам же пишет, что это бы не остановило. Что сначала получил бы, а потом стал добиваться, главное, чтобы никуда не делась. Самоуверенный эгоист. А если бы не добился и не убедил? Пришлось бы мне овдоветь… Или он бы меня убил, да… Грустная история. Впрочем, я понимаю, душечка Змей просто не захотел заранее себе создавать все эти проблемы, отодвинул их на потом, когда мне и деться было бы практически некуда. А сказал бы заранее, я бы могла назло кого-то уговорить, соблазнить наследством и затащить в храм. Так что пришлось бы душечке еще этих претендентов отгонять и закончилось бы все тем, что он нацепил бы мне на запястье все тот же браслет и утащил к ближайшему брачному камню с любящим золото жрецом в комплекте. Шума бы было… Да. Одно непонятно, почему не рассказал о своем гениальном плане потом, когда понял, что я вовсе не против? И браслет еще этот… Нет уж, я все равно этими объяснениями не удовлетворена.

Лиин немного посидела, подумала и додумалась до одной простой мысли. А стула-то под ручкой двери не было.

И это письмо бросать без присмотра было бы очень неразумно. Вдруг бы какая-то служанка зашла и увидела? А потом еще и прочитала из любопытства. А там такое.

Следовательно, Юмил Веливера, как разумный человек, без присмотра это письмо не оставил. Сидел в своем потайном коридоре за картиной и ждал. А может и до сих пор там сидит, ждет реакции адресата.

— Хм…

Лиин встала, прошлась по комнате, взвесила на руке статуэтку девушки с кувшином и поставила на место. Сколь бы не было велико желание треснуть чем-то подобным Змея по голове, лучше этого не делать, а то голова может оказаться не настолько прочной, как кажется.

— Хм…

Лиин размяла пальцы, подошла к картине и хлопнула по ней ладонью.

— Юмил, если вы там, выходите! — потребовала довольно громко. Змей, если там и был, не отреагировал.

Девушка прижалась к картине ухом и попыталась прислушаться, но ничего так и не услышала.

— А если я это письмо вручу императрице, например? — спросила Лиин у картины и позвала: — Змей!

Картина не шевельнулась. Лиин ее осмотрела, понажимала на завиточки на раме, поводила вокруг руками, но так и не поняла, как оно открывается. Поэтому отступила на шаг и задумчиво, но достаточно громко произнесла:

— А я думала, вы серьезно просили ночь. Вчера ждала, а мужчина и сегодня не появился. Эх…

И отступила еще на один шаг.

— Мужчины такие непостоянные, сами не знают, чего хотят. И отступила еще на шаг, не сводя с картины глаз.

А потом еще на шаг. И еще.

А потом картина с тихим щелчком провернулась. Осторожный Змей, явно не верящий в обещанную ночь, но желающий вопреки логике убедиться в своей неправоте, выглянул из проема, и Лиин отпустила заготовленную воздушную подушку. Ту самую, которая помогла не переломать ноги Мелане, только обретшей прошлую жизнь и выпрыгнувшей в окно с третьего этажа борделя. Всей разницы, что Мелана бросала подушку себе под ноги и не отпускала ее. А Лиин швырнула перед собой, злорадно улыбнулась и разорвала связи.

Подушка толкнула душечку в лицо, выпихнула обратно в потайной коридор и там с громким хлопком выпустила из тонкой энергетической оболочки сжатый воздух, и мужчину, судя по звуку, хорошенько приложило об стену.

Лиин, которая ожидала, что он с воплями улетит куда-то в конец потайного коридора, прислушалась, так и не дождалась ожидаемой ругани и, охнув, побежала смотреть на плоды своих трудов. Она ожидала увидеть и Змея со свернутой шеей. И пробитую его телом дыру в другой двери-картине. И лужу крови, успевшую вытечь из разбитой головы. А вот того, что эта сволочь будет сидеть на полу и беззвучно смеяться, глядя в пол, точно не ожидала.

— Попалась, покусительница, — сказал он, когда Лиин нерешительно остановилась в шаге от прохода в свою комнату. — В голове гудит. Так ведь и убить можно. Теперь я буду шантажировать прекрасную тем, что она покушалась на мою жизнь и заставлю стать моей женой. Как в какой-то демонской пьесе.

Девушка переступила с ноги на ногу.

— Вы и так, практически шантажом. Или вы, или кто-то похуже…

— Да, да, Мелана говорила, что вы свою дальнейшую судьбу видели именно так, — равнодушно сказал Змей и поднял голову.

— Ой, — виновато произнесла Лиин, увидев, что правая часть лица оцарапана, явно об стену при ударе.

— Да, вот такой я буду красавец в храме. Это вряд ли полностью залечат, — еще более равнодушно сказал Змей, а потом опять рассмеялся. — Лиин, вы непредсказуемы, — сказал отсмеявшись. — Я был уверен, что вы швырнете вазу, а не меня.

— Хм, — отозвалась девушка.

— Вот. Теперь буду подходить к вам за щитами. Вас ударить в ответ я не могу, позволить вам бить меня — тоже. Так что будет такой компромисс и море удивления от сильных магов.

Лиин представила этих сильных магов и захихикала.

— Юмил, зачем вы написали письмо? — спросила, хотя и так это понимала.

— Просто, чтобы вы знали.

— Потому что Каяр все равно проговорится, — предположила девушка.

— Вряд ли, он не столь наблюдателен.

— И что мне теперь делать? Змей пожал плечами и сказал:

— Смириться.

— С чем?

— Вероятно, с судьбой. Лиин, это ведь не худшее, что могло с нами произойти. Могло так получиться, что единственной подходящей наследницей бы оказалась Льнянка, которую мне даже сейчас хочется утопить, всего лишь прочитав о ней доклады наблюдателей. И мне бы пришлось терпеть, потому что есть вещи важнее, чем я. И могло оказаться, что вас выгоднее всего быстренько выдать замуж за какого-то старого, противного вам вдовца, потому что у него корабли и связи, без которых нам не обойтись, и следует его чем-то подкупить. И…

— Вы могли мне сказать.

— Зачем? Лиин, из вас интриганка еще хуже, чем из меня, вы бы фальшивили и привлекали ненужное внимание. Тут опыт нужен.

— Вы бы не говорили всего, не рассказывали о ваших грандиозных планах, но хотя бы сказать…

— Что вы мне нравитесь больше, чем кто-либо из встреченных женщин? — поинтересовался Змей. — Я был уверен, что Мелана вам сказала.

Лиин похлопала глазами, попыталась сформулировать мысль так, чтобы до Змея наконец дошло, что нельзя надевать на девушек блокирующие браслеты, не узнав, согласны ли они на это, и не попросив довериться и потерпеть. Мысль внятно формулироваться не желала.

— И я думал, вы мне доверяете, — добавил Змей, словно не желающие выстраиваться в стройный ряд мысли были написаны на лице девушки.

— Болван! Как вам можно доверять, если вы творите, что хотите, не спрашивая, не объясняя не… У-у-у-у… Болван! И никакой вам ночи!

— Я помню, только после свадьбы, — печально сказал Змей.

Лиин, желавшая высказать еще очень много, возмущенно фыркнула и рванула в свою комнату. Подергала картину, но проклятый потайной ход не хотел закрываться, пока девушка со злости не пнула раму.