Маленькие огоньки
Шрифт:
— Ты отпугнула этого несчастного мальчика.
— Вот и ладно.
Глава 9
Кэтрин
Закончив записи на мультимедийной доске, мистер Мэйсон повернулся к классу и промокнул лоб платком. Температура всё еще держалась на уровне тридцати пяти градусов, и учителя становились всё раздражительнее с каждым днём.
— Ну же, ребята. Уже почти октябрь. Вы должны были это выучить. Кто знает ответ?
Ножка стола, за которым сидел Эллиот, скрипнула по выложенному
— Извините, — сказал он.
— Тебе удобно за этим столом? — спросил мистер Мэйсон. — Миссис Мэйсон всё спрашивает про тебя.
— Всё нормально, — ответил он.
— Слышал, ты прошёл отбор на место квотербэка [3] , — заметил мистер Мэйсон. — Поздравляю.
— Спасибо, — отозвался Эллиот.
— С трудом, — фыркнул Скотти.
3
Квотербэк — основной игрок нападения в американском футболе, разыгрывающий мяч.
Все девчонки в классе с нескрываемым интересом уставились на Эллиота, я же таращилась прямо перед собой, чувствуя, как горят щёки.
— Фотоэлектрический эффект, — встряла я, отчаянно стараясь отвлечь всеобщее внимание от Эллиота.
— Правильно, — сказал приятно удивлённый мистер Мэйсон. — Всё верно. Молодец, Кэтрин. Спасибо.
Дверь открылась и вошла миссис Мэйсон, деловитая и сияющая.
— Мистер Мэйсон.
— Миссис Мэйсон, — проворчал он в ответ.
— Мне необходимо переговорить с Кэтрин Калхун в моём кабинете, если позволите.
— А что, нельзя было прислать ассистента? — удивился мистер Мэйсон. В его глазах плескалась надежда, словно он ждал, что его жена признает, что искала предлог, чтобы увидеть его.
— Я была в соседнем кабинете, — её глаза озарились мстительным блеском.
Тренер Пекхам проводил занятия по ОБЖ через класс от нас, и ходили слухи, что они встречаются.
— Кэтрин, собери свои вещи. На сегодня у тебя больше нет занятий.
Я обернулась через плечо на Эллиота, сама не знаю почему. Может, потому что он был единственным, кому было дело до того, что меня вызывают к методисту. Он сидел прямо, глядя на меня одновременно с любопытством и беспокойством.
Я наклонилась, чтобы убрать учебник, тетрадь и ручку в рюкзак, а затем встала, продевая руки в лямки рюкзака.
Мистер Мэйсон кивнул мне, а затем продолжил урок, указывая на свои жалкие рисунки фотоэлектронов на доске.
Я последовала за миссис Мэйсон по коридору мимо зоны общего пользования в её кабинет. Она шла маленькими изящными шагами, её длинные ноги были облачены в юбку-карандаш. Подол был чуть ниже колена, что придавало бы ей скромный вид, не будь юбка такой узкой и не будь верхние три пуговки её ярко-красной блузки расстёгнутыми. Я улыбнулась. Миссис Мэйсон наслаждалась свободой, и я надеялась, что тоже однажды эту свободу обрету.
Нас проводила взглядом секретарь школы, миссис Росальски, а также парочка офисных помощников и кучка отбывающих наказание учеников.
Дверь кабинета миссис Мэйсон, украшенная по центру висящим на гвоздике вязаным сердечком с её именем, была открыта. Миссис Мэйсон прикрыла за мной дверь
и с улыбкой указала на стул.— Мисс Калхун. Давно мы не разговаривали. У тебя отличные оценки. Как успехи?
— Всё хорошо, — сказала я, с трудом заставив себя посмотреть ей в глаза.
— Кэтрин, — ласково сказала она, — мы это обсуждали. Не нужно смущаться. Я здесь, чтобы помочь.
— Я не специально.
— В случившемся нет твоей вины.
— Нет, но мне всё равно неловко.
Всю первую половину второго курса старшей школы я сидела в этом кресле по три раза в неделю, раз за разом повторяя, что чувствую в связи со смертью отца. Миссис Мэйсон дала мамочке полгода, и когда стало ясно, что той не становится лучше, миссис Мэйсон позвонила в органы опеки и пригласила их в «Джунипер». Это усугубило состояние мамочки, и однажды ночью она пробралась в дом к Мэйсонам.
После того случая я научилась притворяться. Миссис Мэйсон вызывала меня к себе еженедельно. На третьем курсе — каждый месяц, а в этом году я уже начала надеяться, что меня вообще ни разу не вызовут.
Миссис Мэйсон в ожидании смотрела на меня с нежностью в глазах и ободряющей улыбкой. Интересно, как это мистер Мэйсон мог заниматься чем-то ещё помимо того, чтобы стараться её удержать. В любом другом городе она могла бы выйти замуж за адвоката или бизнесмена, занимаясь методической работой с детьми только ради удовольствия. Вместо этого она вышла замуж за любимого парня из старшей школы, который ныне превратился в толстого сварливого потного усатого нудного увальня. Мне как никому другому было известно, что дома могут ждать вещи и похуже этого, но миссис Мэйсон шла по дороге к счастью, а мистер Мэйсон так и плёлся вникуда.
— А как насчёт вас? — вырвалось у меня.
Уголок её губ приподнялся, она привыкла к моим попыткам уйти от темы.
— Кэтрин, ты же знаешь, мне нельзя обсуждать свою…
— Знаю. Мне просто интересно, почему вы бросили его, если всё было не так уж плохо. Некоторые люди держатся за брак, даже когда у них гораздо больше причин уйти. Я вас не осуждаю. Думаю, я просто хочу понять… как вы осознали, что пора?
Она посмотрела на меня, раздумывая о том, поможет ли честный ответ меня разговорить.
— Единственный повод уйти — это нежелание остаться. Ты понимаешь, о чём я. Когда ты входишь в дом и чувствуешь, что тебе в нём не место, что тебе неуютно здесь, что тебе не рады. Важно ощущать безопасность, радость и умиротворение, и зачастую эти вещи являются синонимами. Когда ты ещё ребёнок, тебе необходимо, чтобы тот, кому ты доверяешь, позаботился об этом.
Я кивнула и посмотрела на часы. Звонок прозвенит через десять минут, и тогда я пойду домой по солнцепёку в то место, что соответствует каждому из кошмаров, описанных миссис Мэйсон.
— Как дела дома? — не отставала она.
— У нас мало постояльцев в мини-гостинице. Но работы всё равно много. Мне не хватает отца.
Миссис Мэйсон кивнула.
— Твоя мать всё ещё разговаривает сама с собой?
— Ей лучше, — помотала я головой.
Миссис Мэйсон на это не купилась.
— Кэтрин, — начала она.
— У меня новый друг.
Её брови в изумлении поднялись, отчего на лбу нарисовались три складочки.
— Правда? Это замечательно. И кто же то?
— Эллиот Янгблод.