Малиновка поёт лишь о любви...
Шрифт:
– То, что не оценит брат, всегда оценит муж, Дьюлла, - сказал он нравоучительно, изо всех сил стараясь сохранить серьезность, потому что кузина повернулась к нему с таким потешным выражением невинности на милом личике, что впору было расхохотаться. Он не сомневался, что шпилька для леди Броаз была намеренной, хотя и не понимал, что такого сделала его сестре бедная девушка.
До конца ужина Надин была осторожна в разговоре, как охотник, крадущийся по звериной тропе, а когда подали десерт, вдруг сказала, стесняясь:
– Не хотите прогуляться перед сном, милорд? В вашем саду столько прекрасных озер, а сейчас полнолуние… Я мечтаю посмотреть на лунную дорожку…
Дьюлла так и вскинулась, представляя, как Рик ведет эту хитрюгу к Зеркальному пруду, который был только их местом.
А бесхитростный Рик уже соглашался на прогулку.
Медлить было нельзя, и Дьюлла повторила уже знакомый трюк – на сей раз уронив на платье гостьи пирожное с жирным кремом. Опять последовали ахи, охи и извинения. Хлопоча вокруг гостьи Дьюлла причитала:
– Какая же я неловкая! Ах, меня казнить за это мало! Такое прекрасное платье!
– Ничего, милая Дью, - ответила Надин, метая молнии взглядом и одновременно удерживая улыбку, - я переоденусь, только и всего. Дождитесь меня, милорд… - она хотела уйти, но что-то в выражении лица Дьюллы заставило ее насторожиться.
– Сожалею, - Дьюлла с притворным сочувствием развела руками. – Сегодня я услышала о постигшей вас неприятности – что платья запылились в дороге, и велела служанкам заняться ими. Боюсь, они все сейчас в прачечной. Но к утру все высохнет.
Девушки обменялись взглядами, не сулившими ничего хорошего.
– Кстати, ваша карета будет готова к завтрашнему вечеру, - вмешался Рик, почувствовавший возникшее напряжение. – Вы сможете продолжить путь послезавтра утром.
Это был удар для леди Броаз, но она выдержала его с честью и ответила кротко:
– Что ж, тогда мне не надо терять время. Надеюсь, милорд, вы не побрезгуете моей компанией и простите испачканное платье, тем более, что причиной тому – ваша милая сестра. Не надо сердиться на нее, это всего лишь юношеская неловкость…
«Да ты старше меня года на два, не больше», - желчно подумала Дьюлла, а вслух сказала:
– Что ж, тогда и я пройдусь с вами. Очень уж вы разохотили меня рассказами о лунной дорожке.
– Нет, милая Дью, - тут же возразила Надин, - вам лучше остаться. Уже выпала роса, вы блондинка, а блондинки очень чувствительны к росе. Правда ведь, милорд? – она обернулась к Рику за поддержкой.
– Надо беречь эти прекрасные цветы!
Рик потер переносицу, медля с ответом, а Дьюлла ослепительно улыбнулась Надин:
– Мне так приятна ваша забота! Но не стоит беспокоиться. Я наброшу плащ, и никакая роса мне не страшна.
Волей-неволей леди Броаз пришлось смириться с компанией сестры милорда, и они втроем отправились в сад. Рик повел их к пруду Луны, и Дьюлла была рада, что он не повел их к Зеркальному пруду.
По дороге Рик рассказывал, что когда-то, когда Свон был главной резиденцией Босвелов, в пруду Луны плавали черные лебеди,
а в пруду Солнца – белые, и на дне лежали разноцветные камешки. Когда солнце в полдень освещало пруд – все искрилось радугой. Леди Броаз восторгалась всем, что он говорил, и Дьюлле оставалось только кривить губы в ухмылке.– Ах, как здесь красиво! – воскликнула Надин, когда они вышли к пруду.
– Я хотела бы жить здесь! О, простите, - она мило смутилась, - милорд, я сказала это без умысла. Конечно, это ваша вотчина, и я никоим образом на нее не покушаюсь…
«Конечно! Лицемерка ты проклятая», - не поверила ей Дюлла.
И тут леди Броаз споткнулась. Она шла по тропинке, впереди Дьюллы, и, хотя Рик нес фонарь, освещая дорогу, умудрилась не заметить то ли камешек, то ли валежник, то ли просто запуталась в траве. Надин ахнула и повисла на Рике, цепляясь за его камзол.
– Ой, кажется, подвернула ногу, - простонала она плаксиво.
Рик подхватил ее на руки, и Дьюлле осталось только раздувать ноздри от ярости – помешать этому она была не в силах.
– Я отнесу вас в замок, - Рик хотел повернуть обратно, но Надин, положив голову ему на плечо, нежно заверила, что все обойдется, ей просто надо присесть и отдохнуть.
Пострадавшую леди устроили на берегу пруда, под деревом, Рик постелил на землю свой камзол, и леди долго устраивалась, тихонько жалуясь на боль. Дьюлла сжимала кулаки, глядя, как Рик стоит на коленях перед этой хитрой лисой, и едва не завизжала от злости, когда Надин сказала:
– Прошу простить меня, милорд, но… мне надо снять туфельку. Кажется, я вывихнула лодыжку… Отвернитесь, пожалуйста.
Но Рик и не подумал отворачиваться:
– Если позволите, я могу определить вывих, - в своей услужливости он был невыносим, и Дьюлла только закатила глаза – благо, на нее никто не обращал внимания.
– Вы разбираетесь в этом? – спросила Надин восхищенно. – О! Как у вас много талантов!
– На войне быстро учишься, - ответил он.
– Любому другому я бы этого не позволила, - запела леди Броаз, двумя пальчиками начиная поднимать подол, - но в вас я уверена, как в нашем короле… Тем более, что рядом – ваша сестра и никто не посмеет упрекнуть нас в безнравственности…
Показалась крохотная ножка, которую Дьюлла про себя тут же обозвала цыплячьей, и Рик острожно развязал ленты на туфельке, снял ее и принялся ощупывать щиколотку и икру леди, а она жаловалась на боль и стонала так сладко, как будто ее гладили теплым мехом.
Смотреть на это было невозможно, но и отвернуться Дьюлла опасалась. Ей казалось – стоит только отвлечься, и леди Броаз схватит ее Рика и унесет, как лиса курчонка.
– Вывиха нет, - сказал Рик, закончив осмотр. – Но лучше бы нам вернуться в замок. Если приложить лед, то боль пройдет быстрее.
– Уйти? О, нет, - леди Броаз приняла героический вид, - пришла сюда посмотреть на луну и не уйду, пока она не взойдет. Должна же я получить награду за мои страдания, - и она промокнула глаза платочком, показывая, насколько эти страдания велики.
– Восхищаюсь вашей стойкостью, но луна взойдет еще через полчаса, - сказала Дьюлла ей в тон. – Кузен, пока мы ждем луну, сходи и распорядись насчет льда для леди Броаз.
Рик послушно развернулся к замку, но крик леди Броаз остановил.
– Вы же не оставите нас одних в лесу! Ночью, милорд! – заголосила она. – Нет, я не отпускаю вас!