Мама для малышки, или Надежда в подарок

Что там за гранью новых для меня отношений? Что ждет нас дальше? Этого не знает никто, и даже мы. Но я вдруг понимаю, что мне не страшно. Да, абсолютно не страшно попробовать все заново с ним, с этим мужчиной.

— Поехали, — рискую и, чуть подавшись вперед, почти касаюсь губами его губ. Замираю. Прислушиваясь к новым ощущениям, расплывающимся по телу горячими волнами.

Раз… Два… Три…

— Мамочка! — Взволнованный голосок Фани возвращает нас в шумную реальность. — Мамочка! — Девчушка подбегает к столу раскрасневшаяся, запыхавшаяся и протягивает мне большую карамельку на палочке. — Я выиграла!

Столько радости и восторга в ее азартных глазищах, столько счастья, что я невольно заражаюсь им, наклоняюсь к малышке, целую в румяные щечки и ласково шепчу:

— Ты же моя умница!

А в груди просто пожар распаляется, и от слез щиплется в носу и уголках глаз. Прикусываю губу, чтобы не всхлипнуть, обнимая ладонями её умильную мордашку и соприкасаясь с нею лбами.

ГЛАВА 15

ИГНАТ

Смотреть на то, как веселятся мои девочки — одно удовольствие. А принимать участие во всей этой кутерьме — безумное счастье. Я отдыхаю душой, наслаждаюсь жизнью и не хочу, чертовски сильно не хочу терять то чувство уютного благодушия, что окутывает нашу маленькую компанию с той самой минуты, как из дуэта мы превратились в трио. Сутки, всего лишь сутки, а ощущение такое, будто знакомы целую вечность.

Я с бывшей никогда не испытывал такого единения во вкусах, пристрастиях и каких-то незначительных мелочах, как с Мариной. Мы, кажется, буквально с полувзгляда, с полуслова или еле уловимого вздоха понимаем друг друга. В кафе единодушно заказываем похожие блюда, а после без зазрения совести ныряем вилками в соседские тарелки. В разговоре находим общие темы, и даже когда вдруг спорим на какую-то тему, то с шутками и вовсе без обид.

Но что больше всего меня поражает, так это то, с какой чуткостью и словно на одной волне Марина чувствует Фани. Невероятно, но факт! Она словно на каком-то ментальном уровне реагирует на малышку, будто знает ее с рождения, будто она и есть ее мать, а не та, что выносила и родила.

— Ты подкинешь меня до моего дома? — звучит как гром среди ясного неба, застилая грозовыми тучами беззаботную атмосферу уютного общения.

Проводив взглядом дочь, умчавшуюся играть в детский уголок, я пристально смотрю на сидящую напротив меня женщину, немного смущенную, немного уставшую, но безумно красивую и желанную.

Домой? Отпустить? Нет, я этого не хочу. Хотя прекрасно понимаю, что у каждого из нас есть своя жизнь, та, что была до встречи и к которой нам надо возвращаться, по крайней мере, с завтрашнего утра. Но корректировки же допустимы, и я намерен их внести.

Смотрю в ее большие зеленые глаза, чистые, чуть грустные, слегка растерянные и слова сами складываются в словосочетания, рождая убедительные предложения. Толика неуверенности все же остается в Маринином согласии, и тем приятнее будет доказывать ее каждый час, день, неделю — сколько понадобится времени, — что наши поступки правильные.

— Папочка… — Фани смущенно смотрит на меня. — Я тебе тоже карамельку выиграю, — обещает она, уже успев отдать Марине большой леденец на палочке.

— Обязательно выиграешь! — поддерживаю ее улыбкой и поднимаюсь из-за стола. — Потом, — ловлю ее за руку, обрывая повторный побег в игровую. — А сейчас нам уже пора домой.

Фани чуть хмурит бровки и переводит взгляд на Марину, словно молча спрашивает: «Точно, пора?» Получает утвердительный кивок, немного расстроенно вздыхает и, забрав у меня свою шапку, криво-косо нахлобучивает ее на голову.

— Фани, — ласково обращается к малышке Мариша, — иди ко мне. — Она раскрывает объятия, а дочка с размаху врезается в них, утыкаясь носиком в район живота. — Уже поздно, завтра в садик и на работу, а нам еще елке место найти надо, — находит она нужные доводы.

— А сказку почитаешь? — тут же интересуется Фани.

— Почитаю, — соглашается Марина, поправляя шапку и помогая малышке одеться.

В машине дочь без умолку трещит, рассказывая нам о том, что делала в игровой комнате и как выиграла леденец. А когда я сворачиваю в проулок, ведший к дому Марины, детский щебет моментально смолкает, словно резко отключили звук у громкоговорителя.

— Уснула, — почти шепотом сообщает Марина, оглянувшись на заднее сиденья. — Умаялась, — с теплой улыбкой уточняет она.

— Оно и к лучшему, — констатирую я, останавливая автомобиль около указанного Рыжулей дома. — Получаса тебе хватит?

— Да, — кивает и покидает салон.

Провожаю ее взглядом, подмечая, к какому подъезду она подходит. Высматриваю пустое парковочное место поближе и, заглушив мотор, достаю телефон из кармана. В приложении одного из продуктовых гипермаркетов делаю заказ на доставку продуктов питания, попутно вспоминая чем «богаты» мой холодильник и кухонные шкафчики. Не забываю добавить еще и шоколадные конфеты в красивой коробочке.

К моменту, когда я кликаю по клавише «оформить заказ» Марина уже выходит из подъезда. Бросаю телефон на переднюю панель и, быстро покинув автомобиль, иду ей навстречу. Она останавливается, сделав только пару шагов от захлопнувшейся за ней тяжелой металлической двери.

— Это все? — интересуюсь, забирая из ее рук небольшую дорожную сумку.

— Да, — пожимает плечами и, вновь в глазах вспыхивает нерешительность.

Перехватываю почти невесомый саквояж поудобнее, тут же другой рукой обнимаю Маришу за талию и уверенно шепчу на ушко, втягивая носом дурманящий аромат.

— Перестань думать о правильности или неправильности своих поступков. Отпусти ситуацию, позволь нам просто быть.

Чувствую, как сбивается ее дыхание, как сердечко учащает ритм, отчего тонкая венка на шее прямо ушком часто пульсирует. Так и хочется прикоснуться к ней губами.

— Я стараюсь, и у меня почти получается, — хрипло выдыхает она, немного отстраняясь и заглядывая своими большими потемневшими глазами в мои глаза.

— Будем стараться вместе, — одариваю ее улыбкой, получая в ответ робкую и такую нежную, что еле сдерживаюсь, чтобы не попробовать ее губы на вкус.

— Пойдем, — сипло выдыхаю и разворачиваюсь в сторону припаркованной тачки, так и не убрав руки с талии Марины.

Саквояж в багажник. Помогаю Марине занять переднее пассажирское кресло и тут же обегаю передний капот, чтобы плюхнуться на водительское место. Невольно бросаю взгляд на часы, подмечая про себя, что прошло меньше отведенного мною времени, а Марина не только собрала чемодан, но и успела переодеться. На ней сейчас красуются шерстяные брючки цвета спелой вишни, в тон им замшевые ботинки на широком устойчивом каблуке, а под короткой шубкой виднеется свитер с молочного оттенка с высокой горловиной.

Она так застенчиво прячет нос в длинном рыжем меху воротника своей шубки, так загадочно смотрит на меня из-под пушистых ресниц, что в груди будто маленькая шаровая молния зарождается. С трудом удерживаюсь от порыва притянуть Рыжулю к себе и зацеловать до звездочек перед глазами. Лишь крепче сжимаю руль и медленно выезжаю из полутемного двора. После выруливаю на оживленную трассу, а уже воскресные вечерние заторы на дорогах диктуют свой курс передвижения и временные затраты.

В салоне тихо, мы даже радио не включаем. Бросаю внимательный взгляд на попутчицу, пытаясь разглядеть в ней суровую бизнес-леди, но не получается. Миниатюрная лисичка со взглядом наивного котенка. Непросто ей, наверно, вести свое дело? Она не производит впечатления человека, способного отстаивать свои права, и наверняка и у конкурентов складывается такое же ощущение, а, следовательно, и наглое отношение.