Мама для профессорского крестника

Но Виктории в комнате не оказалось. Нашлась только соседка – женщина непонятного возраста и невнятной внешности, от которой разило крепким табаком и потными подмышками.

– Как с утра ушла, так и не возвращалась, – заявила соседка в ответ на вопрос о том, где Вика. И тут же оживилась, разглядев Кима и оценив его яркую внешность и недешевый прикид. – А вы ей кем приходитесь? И зачем ищете? А то, может, я вместо нее?

– Это вряд ли. Передайте Вике, что ее искал Ким. Пусть позвонит мне на домашний или на рабочий в любое время, когда сможет, – тревога как сжала сердце Кима ледяной ладонью, так и не отпускала.

– Ну гляди, красавчик. А то я завсегда…

– Передадите?

– Да скажу, скажу… что ж я – не человек, что ли? – женщина неохотно проводила его до порога, и Ким заподозрил, что через пару часов она будет пьяна настолько, что о нем уже и не вспомнит.

Где еще искать Викторию – он не знал. Надо ли паниковать и бить в набат? В милицию обращаться не имело смысла: он Вике никто, его даже слушать не станут! Не придумав ничего лучшего, поехал к Алексею Витальевичу – бывшему однокласснику и теперешнему боссу. Если кто и мог подсказать, как действовать в сложившейся ситуации, так это Леший!

Глава 8

Кто похитил цветочницу

Алексей Витальевич обосновался в центре города, в доме довоенной постройки. «Сталинский ампир! – хвастался иногда Евдокиму, с которым сильно сблизился с тех пор, как уговорил перейти к себе на завод. – Потолки три с половиной метра!»

Сейчас Киму было очень на руку то, что в доме Алексея он стал всегда желанным гостем. И очень повезло, что Леший оказался дома.

Разглядев в глазок, кто звонит в его дверь, Алексей Витальевич загремел замками бронированной металлической двери, впустил друга в прихожую

– Какими судьбами? Пройдешь? Рюмку чаю организую мигом! – забрал у Кима дубленку, повесил в шкаф на плечики.

– Рюмку не надо, я за рулем. Дело есть…

– Все равно пошли на кухню, не хочешь чаю – хоть кофе набурдолю.

Евдоким прошел вслед за другом на кухню, присел на тяжелый табурет, локтями оперся на стол, потер лицо ладонями.

Алексей Витальевич проникся, осознал, что Киму не до шуток.

– Излагай, – приказал с начальственными нотками в голосе. – Коротко и по существу: кто, где, когда? Что от меня требуется?

– Девушка моя пропала. Утром ехал мимо магазина, где она работает – видел, что на месте была. После четырех позвонил – никто не ответил. Подъехал туда – там заперто.

– Так, может, на занятия поехала? Она же у тебя студентка? – предположил Леший.

– Проверил. Занятий сегодня нет, в общежитие с утра не возвращалась.

– Так. Так-так-так. Это ”жжж” неспроста… а в каком, говоришь, магазинчике, трудится твоя прекрасная цветочница?

– «Принц Флоризель», – припомнил Ким претенциозное название.

– Понял. Вставай к плите, вари себе кофе сам, а я отойду, сделаю пару звоночков. – Алексей всучил Евдокиму джезву с молотым кофе и водой, а сам ушел куда-то в глубины своей многокомнатной квартиры.

Вернулся минут через пятнадцать – Ким к тому времени успел выпить свой кофе, вымыть чашку и джезву, открыть форточку и подышать вечерней апрельской сыростью. Жаль, что спокойнее от этого ему не стало совершенно.

– Ну вот что, Ким. Связался я с одним человечком. Он, как только что-нибудь пробьет по хозяйке лавки, сразу отзвонится. Езжай домой, к сыну. Обещаю, что сообщу, как только что-то узнаю. И давай, друг, без самодеятельности. Времена неспокойные, а ты у нас ценный кадр. Не хотелось бы, чтобы с тобой приключилось что-то нехорошее.

– Я – мужчина, и должен помочь своей женщине! – нахмурился Евдоким.

– Вот отыщем ее, выясним, как и чем помочь, тогда и будешь спасать. А пока не лезь в дела, в которых ничего не понимаешь! – Леший уткнулся в Евдокима холодным твердым взглядом.

Лицо его неуловимо изменилось, и Ким впервые осознал, что Алексей Витальевич, директор «Нафта Крекинга» – не добродушный увалень, а матерый и опасный хищник, зубастый и клыкастый, сумевший урвать огромный кусок пирога.

– Ладно. Жду новостей, – смирился Евдоким.

Простился с Лешим, оделся и отправился домой – дежурить возле телефона. По дороге еще раз заехал в общежитие и в цветочную лавку, убедился, что ни там, ни там Вика так и не объявилась.

Дома от мыслей о Виктории немного отвлек Эдик. Мальчик всегда за день успевал соскучиться по отцу и вечером не отходил от него ни на шаг. Евдоким купал сына, кормил, читал ему сказки, и это помогало справляться с беспокойством. Но в девять вечера Ким уложил ребенка спать, а сам уселся дежурить возле телефона.

До полуночи звонка так и не дождался. В полночь начал обзванивать милицию, скорую, больницы, надеясь и опасаясь услышать «да, она у нас». Но ни в милицейских сводках, ни в журналах медицинских учреждений имя Виктории Анисимовой не фигурировало.

Утром Евдоким впервые явился на работу помятым и не выспавшимся, но все равно аккуратно одетым и выбритым. На совещании начальников отделов сверлил Алексея Витальевича взглядом красных от бессонной ночи глаз, но тот лишь раз покачал отрицательно головой, давая понять, что пока сообщить нечего, и больше на Кима не отвлекался.

Вызвал к себе Кима Алексей Витальевич лишь ближе к полудню. Пригласил в свой кабинет, кивнул на обтянутое псевдокожей кресло:

– Присядь. Разговор непростой будет.

– Она жива?! – падая в указанное кресло, первым делом спросил Ким.

– Думаю, да. С трупа много денег не поимеешь. А цветочница твоя на бабки попала крупно.

– Как? Она не воровка!

– Как – не знаю. Но хозяйка «Флоризеля» сдала твою красавицу ребятам, которые профессионально деньги из должников выколачивают.

– Ты мне поможешь Вику оттуда вытащить?

Алексей прошелся по кабинету взад-вперед. Постучал пальцами по губам, размышляя. Потом спросил резко:

– Уверен, что готов в это дело вписаться? Имей ввиду: там не только должок, но и проценты попросят. Ты, конечно, за пару лет работы начальником лаборатории неплохо поднялся, но…

– Деньги найду – сколько понадобится. Не верю, чтобы Вика себе хоть что-то присвоила. Она попала в беду. Я должен ее выручить!