Манюня
Шрифт:
Дядя Миша попятился к дому.
– Маааааааааам?!
– позвал он Ба, - что ты с ними сотворила? Был уговор обработать волосы керосином и продержать девочек вдали от огня какое-то время!
Ба вышла на веранду.
– Стану я вас слушать! – проворчала она, - потом ещё спасибо мне скажете, когда у них отрастут пышные кудрявые волосы!
– Зачем кудрявые! У Маньки они и так были кудрявые! – дядя Миша наклонился и принюхался к нашим головам, – а чем это ты их намазюкала?
– Это маска! Рецепт тёти Фаи, которая Жмайлик! Надо в равных пропорциях смешать порошок синьки, бараньи
– Бараньи чего? – подскочили мы с Манькой.
– Катышки, катышки, - покатился дядя Миша, - сиречь какашки!
Мы с Манькой потеряли дар речи.
– Ба! Как ты могла, - наконец взревели мы и кинулись в ванную, смывать маску с наших голов. Какашки легко и быстро смылись, но головы наши теперь отсвечивали нежным голубоватым колером.
Когда мы выползли на веранду, дядя Миша присвистнул.
– Мам, ну кто тебя просил? Ладно Маня, а что мы Наркиным родителям скажем?
– А ничего не надо говорить,- отрезала Ба,- умные люди оценят мои старания, не то что ты. Сходи лучше, позвони Наде и скажи, что Нарку уже можно забирать.
– Ну уж нет!
– дядя Миша привлёк нас к себе и поцеловал по очереди в сиво - голубые макушки, - сама эту кашу заварила, сама её и расхлёбывай!
– Можно подумать!- фыркнула Ба и пошла в дом,- позвонить ему трудно!
Мы, затаив дыхание, стали напряжённо прислушиваться к разговору Ба.
– Алё? Алё-о? Надя? Здравствуй, дорогая, как у вас дела? У нас тоже всё в порядке. Можете Нарку забирать… Почему сама не может прийти? Почему не может, очень даже может. Только панама нужна… Па-на-ма… Как зачем? Чтобы голову не припекло… А что волосы? Волосы - дело наживное, вчера были волосы, а сегодня уже нет!... Ну что ты сразу охаешь, побрила наголо, ага… Керосин? Буду я керосин на них изводить! Всё сделала в лучшем виде, побрила наголо, маску нанесла, по рецепту Фаи которая Жмайлик… Я ей главное говорю – не надо нам никаких масок, Фая, а она – сделай да сделай, заставила прям, над душой стояла… ну и что, что она в Новороссийске, а я здесь?... по телефону и заставила!.. да не волнуйся ты, маска как маска, желток да синька, ну и по мелочи… по мелочи, говорю… ну, бараньи катышки, делов - то… что ты охаешь, можно подумать, я крысиного яду добавила … нет, всё смыли, всё в порядке, только голова синюшная… си-нюш-на-я, говорю, как у утопленника… зачем ты сразу пугаешься, живая она, живая, это от синьки она синюшная, день-другой и всё сойдёт… а волосы быстро отрастут, это ж не зубы!.. ага…ага… ну до свидания, дорогая, ждём!
– Мааам,- крикнул дядя Миша, когда Ба положила трубку,- ты уверена, что не слышала на том конце провода звука падающего тела?
– Сына!– голос Ба не предвещал ничего хорошего,- ты таки напрашиваешься на свою порцию маски от тёти Фаи!!!
Дядя Миша крякнул.
– Ма, ты бы лучше дала чего поесть, а то мне через полчаса возвращаться на работу,- он весело подмигнул нам,- ну что, жертвы компоста, пойдём поедим, надеюсь, обед уж точно обойдётся без бараньих катышек?
10 Манюня или всё хорошо, прекрасная маркиза. Часть 2
На обед были жареная курица с рисом, зелёный салат и кисленький, освежающий компот из алычи.
Мы с Манюней прямо-таки пожирали птицу, тщетно пытаясь сохранить на наших лицах скорбное выражение. В
идеале, конечно, надо было демонстративно окочуриться на глазах у Ба, чтобы она потом долго оплакивала нас, теребя в руках наши вшивые волосы. Но не существовало на планете земля силы, которая могла заставить нас оторваться от хорошо прожаренной, хрустящей, ароматной курочки бабы Розы.Дядя Миша посмеивался, искоса наблюдая за нами.
– Мам, ну посмотри на них, вылитые два мутанта-головастика!
– не выдержал он.
Мы навострили уши. Ба раздражённо отодвинула от себя тарелку.
– Поели все? А теперь марш из-за стола, к шести должны приехать ЛЮДИ, Нарку забирать, я хочу успеть испечь яблочный пирог.
– Ты хочешь шарлоткой искупить вину за нанесённый Нарке ущерб?- засмеялся дядя Миша,- да за одну только мысль о бараньих катышках тебе придётся расплачиваться бутылкой сливовой наливки!
Мы с Манькой тревожно переглянулись - дядя Миша явно искал приключений себе на голову. Ба исподлобья смерила его тяжёлым испепеляющим взглядом.
– Молчу - молчу, - заторопился дядя Миша, - всё, Фелен - Пелен, - повернулся он к нам, - я на работу, а вы ведите себя тише воды ниже травы, а то видите к каким разрушительным последствиям приводит ваши эксперименты в вошководческой отрасли!
– Ты уйдёшь или тебя вперёд ногами вынести? – ласково поинтересовалась Ба.
– Да я уже практически ушёл, - дядя Миша чмокнул её и выскользнул из кухни.
Ба накрыла ладонью щеку, в которую её поцеловал дядя Миша и простояла так с минуту, рассеянно улыбаясь одними губами. Мы с Маней каким-то звериным чутьём догадались, что нельзя сейчас её отвлекать, поэтому сидели за столом не шелохнувшись, и затаив дыхание, во все глаза наблюдали за ней.
Ба очнулась, посмотрела на нас изучающим взглядом, рассмеялась.
– А ведь правда выглядите как два мутанта-головастика,- сказала она.
Мы сочли её смех за контрибуцию и вылезли из-за стола.
– Ба, а что такое мутант? – спросила Манька.
– Вырастешь – узнаешь,- ответила Ба,- но если станешь сейчас канючить что да как, то не получишь сладкого, - она протянула нам ПО ДВЕ шоколадные конфеты.
Мы не поверили глазам своим – шоколадные конфеты от Ба были прямым свидетельством тому, что вселенная наконец-таки повернулась к нам лицом, а не тем местом, которым она стояла с самого утра. Ведь Ба была категорически настроена против шоколада, она считала его источником всех человеческих бед, начиная от энуреза и заканчивая синдромом Дауна. Поэтому когда она добровольно протянула нам по две(!) шоколадные конфеты, мы, не мешкая, сорвали их с её ладоней и выбежали прочь из кухни.
– А поблагодарить? – голос Ба настиг нас на пороге и больно толкнул в спину.
– Спасиииибо, Ба,- хором закричали мы.
На веранде Манька развернула обе конфеты и разом запихнула в рот.
– Это она из-за чувства вины перед нами,- проговорила она, - ешь свой шоколад быстрее, пока Ба не передумала.
А теперь представьте себе эту дивную картину – под высоким раскидистым деревом туты, на деревянной скамеечке, сидят две обритые наголо неравномерно лопоухие девочки и отсвечивают голубоватыми черепами. За каждой щекой у них по кусочку сладкого счастья, они в блаженстве закатывают глаза, причмокивают и местами преступно исходят слюной… Жалкое, душераздирающее зрелище!!!