Мародеры на дорогах истории

Устроителем предусмотрены и вероятные помощники. Как и у всех национализмов Евразии, это — немецкий нацизм. Егоров напоминает, что "символ-свастика изображена на керамической посуде шумеров". И, конечно, находится она и в Чувашии. А родственные души автор чувствует на расстоянии. "Чем объяснить благосклонность немецких ученых к чувашскому языку", — интригует автор читателя. И подсказывает ответ: "Может быть, у них была интуитивная тяга, подсказывала европейская шумерийская кровь?". В качестве приготовления к новому цивилизованному "устроению" автор подает россиянам совет: поскольку все эти князья и графы в большинстве "не имели русской крови", "пока не поздно, их также (как и земли. — А.К.) надо отдать тем народам, представителями которых они являлись". "Пока не поздно" — это звучит. Стоит задуматься. Ну, а "род Адамова — чувашский народ и казаки обязаны вернуться к благословению Отца Бога — к родным именам и фамилиям".

Можно догадаться, какое имя возьмет себе автор вместо русифицированного "Егора". Конечно же, Хаммурапи. Это имя, вызывающее восторженный трепет у потомков цивилизованных шумеров, легко объясняется из чувашского "хамар апи", что значит "наш дядя". Именно "наш дядя" создал прославивший его и чувашей самый справедливый кодекс законов. Чего стоит простое правило: убил чужого раба — отдай своего. И все довольны. Особенно рабы. Выбил кому-то глаз — тебе выбьют, сломал ребро — тебе сломают. Это, правда, в рамках многоступенчатой шумерской иерархии для стоящих на одной ступени. С вышестоящими ребром не отделаешься.

Автор неоднократно напоминает об особом уважении шумеров-чувашей к женщине. Скажем, по закону "если против жены человека будет протянут палец из-за другого мужчины, хотя она и не была захвачена лежащей с другим мужчиной, то ради своего мужа она должна броситься в реку". Просто, цивилизованно и рыбам корм.

А одну статью стоит восстановить, не откладывая до всеобщего устроения: "Если строитель построит человеку дом и сделает это непрочно, так что построенный им дом обвалится и причинит смерть домохозяину, — этого строителя должно убить". Вот был бы стимул для наших строителей (неважно: свинарника, социализма или демократии)! Будем надеяться, что, как только достроят Вавилонскую башню на Волге, цивилизованный порядок восторжествует и в ближнем, и в дальнем зарубежье.

И "пока не поздно", где будут выдавать справки истинным шумерийцам? В моих родных местах на Оке тоже есть "Чебоксары". Может, и сюда занесло бригаду шумерийских строителей?

На "наш дядя" мы, естественно, не претендуем (тем более, что "апи" это еще и "наша мать", и "моя теща"). Достаточно скромных Атоса, Портоса и Арамиса.

В предисловии автор разъясняет, что знаменитые разыскания Сталина о языке появились с целью скрыть сенсационное открытие. "Признать чувашей шумерами — означало повернуть все мировое сообщество на защиту чувашского народа и древнего его языка". Теперь преграды сметены. И если не мировое сообщество, то мировое правительство не упустит шанса восстановить на планете самую справедливую в истории рабовладельческую цивилизацию.

Мародеры на дорогах истории [16]

"История — это политика, опрокинутая в прошлое". Афоризм М.Н. Покровского многократно подвергался осуждению и остракизму. Конечно же, возможна и наука история, изучающая закономерности общественных процессов, способная объяснить настоящее и во многом предсказать будущее. Но практически историческая наука таковой не стала в силу множества методологических трудностей и того факта, что в качестве социальной науки она неизбежно идеологична, хотя бы потому, что вся человеческая деятельность протекает в измерениях добра и зла (к тому же понимаемых весьма различно). Достаточно примера нынешней социальной статистики: многочисленные группы и центры лгут напропалую. Шутовской "Новый политический год" в Кремлевском дворце, выставивший в глупейшем виде президентскую команду — один из многих примеров. А ведь ложь в подобных случаях опровергается в кратчайшее время. Ложь историческая может держаться столетиями, становясь чем-то вроде бы само собой разумеющемся. Да и что означают слова Бисмарка: "Войну с Францией выиграл немецкий учитель истории"? Именно то, что немецкая наука сумела создать мощную идеологическую систему пангерманизма, заквашенную на старых и новых мифах и подтасовках, а соперники не смогли ни развенчать ее, ни выдвинуть альтернативную схему, способную объединить народ и пробудить в нем энтузиазм.

16

Опубликовано в газете "Литературная Россия", 1994, № 10.

Так что, Покровский не так уж и не прав. На историка прямо или косвенно давят силы, представляющие государственный, национальный, классовый и узкогрупповой интерес. При этом большинство понимают интерес как сиюминутный. Перед нашими глазами проходит парад политиков, постоянно меняющих свои взгляды в зависимости от конъюнктуры. И Волкогоновым или Афанасьевым среди них несть числа. Лет тридцать назад у студентов была модной "одесская" песенка о раввине из Каховки, дочь которого стала "гражданкой Ивановой", а сам он, "дочь отправив прямо к бесу", "от горя укатил в Одессу". "Там сбрил он бороду и стал одесским франтом, интересуется валютой и брильянтами, и, наконец, в припадке пароксизма, он стал преподавателем марксизма". В 1920-е годы шел примерно такой "процесс". Теперь обратный. Знакомый преподаватель "научного коммунизма" переквалифицировался в политолога, прославлял парламентскую демократию, а в последнее время с неменьшим энтузиазмом славит "харизматические личности", которые приструнили этих болтунов.

Все это на виду у всех, все это на глазах. И не удивительно, что историки стали таким непочитаемым слоем интеллигенции, что Министерство образования РФ уже подготовило проект "Базисного учебного плана средней общеобразовательной школы", в котором вообще нет предмета "история". В 1920-е годы "история" изгонялась из школы, дабы превратить население страны в манкуртов во имя "мировой революции", ныне, очевидно, во имя "нового мирового порядка".

У "советской исторической науки", несомненно, было много изъянов. Она слишком зациклилась на "производительных силах", скатываясь к вульгарному материализму. Она явно недооценивала самостоятельность духовной сферы в жизни общества. Явно недооценивалась и диалектика как в качестве взаимодействия разных сторон общественного организма, так и сложности взаимозависимости общественного бытия и общественного сознания. Она, наконец, не смогла предотвратить появления в своих рядах перевертышей, типа упомянутых. Но последних все-таки значительно больше в других сферах общественного знания. И в данном случае, традиционный недостаток историков — культ факта и недооценка системы, в которую эти факты включаются, оказывается определенным достоинством.

С точки зрения профессионализма, знание источников и фактов хотя и недостаточное, но совершенно обязательное требование. Между тем, воспользовавшись общим развалом страны, ее экономики и идеологии, бросившим и историческую науку в нокдаун, на страницы массовой печати хлынул поток дилетантских фантазий, чаще весьма ядовитого содержания. Практически все национализмы на окраинах бывшего Союза питаются такими фантазиями, и эти фантазии уже обходятся в сотни тысяч убитых и грозят многомиллионными жертвами. Гражданская война всегда сначала начинается в умах, а затем уже перекидывается на улицы. И историки обязаны остановить потоки лжи, по крайней мере, на уровне фактов.

В числе издании, проявляющих большой интерес к исторической тематике, неизменно находится "Независимая газета". В последнее время эта газета заметно подняла свой авторитет осудив кровавый переворот, "Черный октябрь". Однако целенаправленное разрушение экономики адептами Международного валютного фонда газета обходит. Не беспокоит ее и фактический геноцид в собственно российских областях, да и не российских тоже, если таковой способствует ослаблению России (показательно оправдание таджикских "демократов", уничтоживших едва ли не сотни тысяч своих единоплеменников). И исторические материалы, даваемые в рубрике "Полемика", подбрасывают в костер междоусобиц горючие ядовитые вещества, разжигающие антагонизм между Россией и Украиной, Лесом и Степью.

И истина явно совершенно не интересует газету.

В условиях этнических противостояний притязаниям одной стороны обязательно противостанут встречные, и чем нелепее притязания, тем больше ответное раздражение они вызывают. Вышедший в Киеве "Словарь древнеукраинской мифологии" С. Плачинды, где украинцы предстали основателями Трои, Рима, породили Иисуса Христа, вызвал резкую реакцию А. Королева ("НГ", 12.10.93). В свою очередь, резкость А. Королева побудила А. Ефимова ("НГ", 6.11.95) бросить упрек уже русским, якобы многие годы оскорблявших украинцев. И можно было бы согласиться с В. Коваленко ("НГ", 27.11.93), что над "мифами" достаточно было поиронизировать, тем более, что на Иисуса Христа теперь сделана заявка совсем в другом районе: в Чебоксарах. Убедителен и ответный выпад В. Коваленко по поводу статьи Д. Герстле в газете "Начало" (№ 36, май 1993) "Русские — 37 веков назад…". Надо только иметь в виду, что Герстле и его собеседник М. Дмитрук не разделяли русских и украинцев, а последний в заключение напомнил, что "духовное братство стало для русских важнее кровного. Поэтому они смогли принять христианство, а через тысячу лет — спасти евреев от истребления во Второй мировой войне". По существу же "сенсации" можно было бы напомнить и о том, что на два года раньше в журнале "Русская мысль", изданном в Реутове, Фестский диск прочитал Г.С. Гриневич. И поиронизировать можно было бы в связи с тем что у обоих расшифровщиков не совпало ни одного звука. Если говорить по существу самой проблемы, то язык пеласгов, занимавших во II тысячелетии до н. э. обширные области на Балканах, в Северной Италии (лигуры) и частично Южной Галлии, может оказаться ближе всего к славянскому (достаточно сказать, что реки у них назывались "Вада"). На эту близость обращали внимание еще в прошлом столетии. Но вытекает из этого лишь то, что они, видимо, были соседями.

Мог бы А. Коваленко поиронизировать и по поводу чуть ли не массового увлечение т. н. "Влесовой книгой", не очень грамотной подделкой эмигрантов второй волны и поздних "евразийцев". Но и здесь "русские" — это общий корень и великороссов, и украинцев. Можно согласиться с В. Коваленко, что в тексте договора руси с греками (в "Повести временных лет") обозначение "русин" не нуждается в переводе. Но уточнение, что так себя называли и киевляне, и что "так еще в 20–30-е гг. нашего века именовали себя западные украинцы" — неверно. Так себя именовали и продолжают именовать именно карпатские русины, которые никогда не считали себя "украинцами". Эпитет "русский" в летописи впервые употребляется под 860 (6360) годом: "Руска земля". Затем под 862 годом утверждается, что от "призванных" варягов "прозвася Русская земля". В 882 году пришедший из Новгорода в Киев Олег объявил, что "се буди мати градом русьским". Под 894 (6406) годом поясняется, что "словеньский язык и рускый одно есть".