Марш мародеров

– Ща мы, один момент, биш[27] секунд!
– уверенно вертя в руке монтировку, сообщает друзьям Хал и втыкает расплющенный конец инструмента в еле заметный зазор между воротами.
– Ну-ка… И-и-ы-ы-ы… Ни-ик! Помогай!

Бросившись к нему, Ник наваливается на монтировку, пытаясь отжать воротину. Слышится скрип, скрежет…

– Навали-ись!
– мычит Хал.
– Энка, давай!

И тут монтировка с сочным лязгом выворачивается из щели. Ник успевает отскочить в самый последний момент.

– А-а-а!
– тряся ушибленными руками, пляшет на месте Хал.
– У-у-у, вот она сволочь, блин, а!

Камил весело лает, прыгая вокруг человека. Пнув пару раз ворота, Хал усаживается на землю, нянча сбитые пальцы.

– Очень больно, да?
– Эн садится рядом.

Камил, любопытничая, подходит ближе, наклонив лохматую морду, с видом знатока смотрит на распухшие, кровоточащие костяшки и вдруг лижет их.

– Ты чё?
– Хал отдергивает руку.
– Жжется, блин!

– Пусть, пусть залижет, - говорит ему Ник.
– У собак слюна целебная.

– Ну да, потому что они свои… лижут, короче, блин, - бурчит Хал, косясь на Эн.

Девушка хихикает. Камил машет хвостом.

Потерпев фиаско с запертыми боксами, в которых наверняка - Ник в был этом уверен - стояли танки, друзья решили обыскать казармы училища. Подсознательно они оттягивали этот момент до последнего, опасаясь, что обнаружат там останки курсантов.

Опасения развеивает Юсупов. Инженер плотно занимается двигателем тягача - он уже снял головки блоков, топливный насос и теперь промывает найденным в боксе керосином цилиндры.

– Эта… - говорит он, стряхивая с пальцев капли керосина, - если вы говорите, что все уснули в июле, то в казармах пусто должно быть. Абитура экзамены сдала и разъехалась до сентября, курсачи на каникулах. Так что если там кто-то и есть… ну, эта… остался… то только дежурные. А вот оружейные комнаты должны быть в порядке.

– Вилен, тебе, может, помощь нужна?
– глядя на поблескивающие в свете факелов металлические части двигателя, разложенные на стеллажах, спрашивает Ник.

– Пожрать бы чего, - застенчиво улыбается инженер.
– А так пока всё эта… в норме. Вот потом, когда промазывать и протягивать ходовую будем - тогда да.

– Мы с Камилом на охоту пойдем, - решительно говорит Эн.
– Лук заберем - и пойдем.

– Осторожнее только, - предупреждает ее Ник.
– Вдруг собаки вернутся…

– Эксо-эксо, Кэнди!
– подмигивает ему Эн.
– Камил меня в обиду не даст.

Пес, словно понимая, о чем идет речь, виляет хвостом и тычется лобастой головой в бедро девушки.

Кирпичные жилые корпуса училища, когда-то выкрашенные в экономичный желтый цвет, сейчас стоят серыми, неопрятными, но окна почти везде сохранились целыми, следов огня не видно. Ник и Хал замирают перед дверью с красной стеклянной табличкой. Краска на табличке облупилась, но при желании можно прочесть: «Казарма N5».

– Ну что, идем?
– дрогнувшим голосом спрашивает Ник.

Хал кивает.

Казарма встречает их тишиной и строгим армейским порядком. Конечно, и здесь внутри всюду пыль, а стекла в окнах затягивает короста грязи, но кажется, что даже пыль тут лежит строго по ранжиру - тонкий, ровный слой темно-кофейного цвета, безо всяких неопрятных куч и кисельных хлопьев, покрывает железные дужки кроватей, синие одеяла, белые подушки, тумбочки, табуретки.

Длинное широкое помещение, ряды аккуратно застеленных коек. С потолка свисают светильники с желтыми абажурами, на стенах - горшки с давно погибшими цветами, стенды, эстампы. Музей орднунга, да и только.

Ник, отслуживший срочную и хорошо знакомый с устройством армейской казармы, несколько секунд оглядывается, потом машет в конец коридора.

– Вон туда, по «взлётке». Оружейка должна быть с железной дверью и сигнализацией. Наверняка вон та, видишь?

– А чё такое «взлётка»?
– не понимает Хал.

– Центральный проход казармы, переходящий в коридор, - усмехается Ник.
– Ну, типа, взлётная полоса. Драить «взлётку» - главная обязанность наряда по роте. Чтоб блестела, как у кота эти самые…

Оружейную комнату они находят без проблем. Но могучая, современного вида, стальная дверь с двумя врезными замками повергает их в уныние. Повертев в руках прихваченную Халом злополучную монтировку, Ник со вздохом прислоняет ее к стене.

– Тут динамит нужен.

– Или ключи, блин, - поддакивает Хал.

– Твою мать!
– хлопает себя по лбу Ник.
– Ключи! Ключи должны быть у дежурного или… или в штабе. И от тех боксов тоже. Пошли!

Ник

Черт его знает, что происходит. Я как-то успокоился, что ли? И все время звучит у меня в башке песня, которую Филатов пел, про мародеров. Мы все сейчас - мародеры. И Аслан со своими бандюгами, и те, кто в Цирке и других общинах живет, и Энка с Халом, и я сам. Ничего не делаем, в смысле - не производим, не создаем. Просто живем за счет грабежа собственного прошлого. Раньше-то у нас в стране этим только олигархи занимались, а теперь вот - все. И когда до меня дошло, что никто сейчас не хуже, не лучше, все одним миром мазаны, я и успокоился.

А может быть, все совсем не так и просто у нас появилась цель. Настоящая, реальная цель - завести тягач, погрузить в него оружие и ехать… Куда? Вот это я пока представляю с трудом. Прямо в Цирк - нельзя. Аслан, точнее, его люди засекут нас сразу. Засекут - и покрошат в мелкий винегрет.

Сперва нужно собрать мужиков, вооружить. С оружием хорошо получилось. Две сотни автоматов, нормальные калаши, «весла», калибр 7,62. Или, если по правильному, АКМ. У нас в армии говорили, что такие с трехсот метров рельс пробивают. Это, конечно, легенда, но лупят эти «весла» действительно дай Бог.

Патронов тоже нашлось в достатке. Я раньше не знал, как они хранятся. Слышал, конечно, о «цинках» и думал, что это такие здоровые ящики, в которые патроны засыпают, как картошку, и запаивают. Оказалось всё не так. Патроны для калаша укладывают в картонные пачки, а уже этими пачками заполняют продолговатые железные коробки защитного цвета, действительно запаянные. Две коробки укладываются в деревянный ящик. В комплекте идет нож типа консервного - распаковывать «цинки». Мы с Халом пару вскрыли, на пробу. Посчитали - в одном «цинке» ровно шестьсот шестьдесят патронов. Ящики тяжелые, килограммов тридцать.