Марш мародеров

– А что «экологию»?
– пожимает плечами невозмутимый Юсупов.
– Как мы видим, она-то как раз в порядке - природа возвращает себе то, что отвоевал у нее когда-то человек. Наше счастье, что прошло не сто, не двести лет, мы бы эта… вообще не узнали наших городов. Нет, то, что произошло, к экологическим бедствиям не имеет никакого отношения. Если обсуждать гипотезы, то я бы выдвинул три: катастрофа космического масштаба, которую породили какие-то явления во Вселенной, результат некоего глобального научного эксперимента и биологическая причина.

– В смысле - биологическая?
– не понимает Ник.

– Ну эта… можем же мы предположить, что у всех особей эта… хомо сапиенс случился сбой на генетическом уровне? Люди уснули…

– И спали тридцать лет, блин?
– Хал морщится.
– Фигня! Да нас бы всех если не звери, то червяки с муравьями заточили бы, блин, за это время!

– Ну, кого-то они и того… действительно съели, - рассеянно говорит Юсупов, явно думая о чем-то другом.

– Да ни фига!
– вскидывается Хал.
– Смотри - те, кто умер… погиб, короче - те давно лежат, кости остались только, блин. И умерли они или от пожаров, или от того, что их придавило чем-то, или взрывы были…

Ник поддерживает Хала:

– В самом деле, мы видели останки тех, кто попал в аварии, кого убило током. Но главное даже не это - не бывает так, чтобы вдруг целый биологический вид впал в кому…

– Может быть, может быть… - кивает Юсупов.
– Я эта… вот о чем сейчас подумал: а что, если произошел временной скачок? Нет, не скачок, а перенос? Мы все, разумные существа, точнее эта… наше сознание, наш разум - перенеслись во времени, а все материальные предметы, вещи, строения - все добиралось своим ходом?

– Ерунда, - отмахивается Ник.
– Слишком много нестыковок получается.

– Эх ты, Очки!
– искренне расстраивается Хал.
– Я думал, блин, ты чё-то умное задвинешь… А ты пургу несешь конкретную. Баклан ты, блин, тупорылый.

– Слышь, улым.
– Юсупов снимает очки, складывает их и убирает в нагрудный карман.
– Ты кончай борзеть. Я эта… хоть и интеллигент, но казанский! Я вырос на Хади Такташе. Если что, я и въе…

– Брэк!
– вмешивается Ник, ухватив Хала и Юсупова за плечи.
– Кончайте, мужики. Тоже мне, горячие казанские парни! Нам только мордобоя тут не хватало. И главное - из-за чего? Кстати, Вилен, ты еще про космическую катастрофу говорил и научный эксперимент.

– Ничего я не говорил, - раздраженно стряхивает руку Ника со своего плеча Юсупов.
– Это все бред взбудораженной совести…

– Совесть-то тут при чем?
– удивляется Эн.

– Натали, не обращай внимания. Я просто процитировал одну хорошую книжку. Там эта… описано нечто вроде того, что случилось с нами. Эксперимент есть Эксперимент[28].

– Значит, блин, наука все же виновата, - бурчит Хал.

– Наука виновата в том, что ты на свет родился!
– не выдерживает Юсупов.
– Если бы не достижения современной медицины, тебя и на свете бы не было. В средние века детская смертность такая была, что эта… только десять младенцев из сотни выживали, понял?

– А я никого не просил, блин!
– заявляет Хал, вставая.
– Может, и хорошо было бы… Короче, я спать.

Он уходит и даже со спины видно, что парень продолжает злиться. Ник провожает худощавую фигуру Хала взглядом, подбрасывает дров в притухший костер и спрашивает у мрачного Юсупова:

– Что это вы с ним как кошка с собакой?

– Это вечное противостояние, - инженер по привычке изображает в воздухе какой-то энергичный жест.
– Гопота против тех, кто использует голову не только для того, чтобы эта… в нее есть. У нас в Казани штук двадцать вузов, студентов много. И таких вот, как он, эта… тоже дополна. Ох, я в молодости натерпелся от них… Дебилы!

– В молодости?
– деланно удивляет Эн, явно собираясь поменять тему.
– А сейчас вы что, старый?

– Мне тридцать четыре года, Натали, - грустно улыбается Юсупов.

– А выглядите вы так молодо… Никогда бы не сказала, что вам столько!
– теперь удивление девушки уже не притворное.

– Вернемся к нашим баранам.
– Ник начинает скучать от этого «бабского» разговора.
– Итак, где-то кто-то проводит какой-то глобальный эксперимент, в результате которого все люди на планете засыпают. Впадают в своеобразный анабиоз, так? Спрашивается - кто, где, как и зачем все это сделал?

– Я эта… не знаю, - разводит руками Юсупов.
– Но если у Теслы в начале двадцатого века, при тогдашнем уровне развития науки, получалось ставить всю планету на уши, то почему бы сейчас не сделать что-то подобное?

– Тесла - это который с электричеством, с магнитными полями что-то мутил?
– уточняет Ник.

– Он занимался разными вещами, - уклончиво отвечает Юсупов.
– В частности, попытками передачи энергии на расстояния без проводов, перемещениями во времени - и так далее. Пойду-ка я тоже спать, ребята. Эта… устал я. Спокойной ночи.

Пожелав инженеру в ответ сладких снов, Ник и Эн еще долго сидят у костра. Взбудораженный разговором, припомнив все, что он знает о Николе Тесле, Ник разворачивает перед Эн одну гипотезу за другой.

Он очень увлечен и совершенно не замечает, что девушке невыносимо скучно слушать эти околонаучные бредни и что она явно хотела бы поговорить с ним о совсем других вещах…

В боксе не продохнуть - тяжелый, сладковатый солярный выхлоп заполняет его полностью, от пола до потолка.

– Мы тут как в коптильне, - шутит Ник, но, когда Юсупов теряет сознание, шутки кончаются.

– Надо эта… во двор выбираться. Угорим насмерть, - придя в себя, не то просит, не то приказывает инженер.

– Ворота как будем открывать?
– Ник подходит и пинает тяжелым ботинком створку.
– Вросло. Выкапывать, что ли?

– Да эта… вышибем, и всё.
– Юсупов поднимается с пола, покачиваясь, подходит к воротам.
– Вы только подальше отойдите.

Вскоре бокс оглашает утробный рык заведенного двигателя. Из открытой дверцы валит синеватый дым выхлопа. Лязгают гусеницы. Слышатся глухие удары.

– Он там опять не отрубится?
– интересуется Хал.

Грохочет, гремит, земля под ногами у Ника и остальных вздрагивает, и вдруг большие деревянные ворота, обитые жестью, складываются посредине, как крыша карточного домика, сами собой вываливаются на площадку перед боксом и разъезжаются в разные стороны. Тягач, победно рыча и громыхая гусеницами, проползает по ним и останавливается, окутавшись облаком пыли.

Камил, яростно лая, скачет в стороне. Эн заслоняется рукой, Хал испугано приседает. Никто не ожидал от неказистого тягача такой прыти.