Марья-царевна из Детской Областной

— По каким залам? — не поняла Маша.

Маркиз огорченно вздохнул:

— Классиков не читаем, книг не знаем… Дикари-с! А между прочим, была ведь в восемнадцатом веке некая Катерина… Не в Москве, правда, в Питере… Ну да ладно, к чему эти пустые разговоры?

Кошей молча отхлебнул из кружки, поморщился и отставил ее на стол. Подхватил кусочек колбасы, принюхался и осторожно уточнил:

— Что это?

— Колбаса! — Маша даже как-то обрадовалась смене разговора.

— Это едят?!

— Мне дайте! — радостно завопил кот. — Я все съем!

Царь брезгливо уронил кусок колбасы на стол.

Кот действительно сжевал нежданный подарок очень быстро, облизнулся и потребовал:

— Еще!.. А ты, мой царь, и не пробуй! Гадость неимоверная, соя сплошная, у нас в Нави за такую пакость мясника уже б давно на кол посадили, ежели б вздумал так честный люд обманывать!.. Так что, мой царь, не надо! Лучше мне отдай! А я готов героически положить живот свой на алтарь отечества, и-таки съесть это все!

— Лопнешь! — предупредила его Маша, но еще дольку протянула.

— Я?! — возмутился кот. — Да я не ел пять дней!

— Я вчера утром тебя кормила! И сухого корма — полная миска. А воды — тем более!

— И что? Разве это что-то меняет? Ты уходишь утром, приходишь вечером, а я, здесь, в одиночестве! — в голосе кота проклюнулись трагические нотки. — Один! Совсем один! Даже дней и ночей не сосчитаю!..

Кощей понял, что пора прекращать этот фарс.

Царевну он в Явь вернул.

Все проблемы действительно начались именно с нее.

А значит пора бросить ее здесь… А завтра, вернувшись в Навь, устроить головомойку Баюну — а то что это его чада пораспустились?

Мужчина встал, взмахнул рукою… И стены скромненькой комнатенки сменились расписанными петухами бревнами теремов.

— Ох, как же у меня кружится голова после этих ваших метаплазических телепортаций! — простонал знакомый голос рядом…

… Маркиз печально оглядел пустую кухню и вздохнул:

— Опять про меня забыли! Все приходится делать самому!

Запрыгнул на стол, бодро сжевал остатки колбасы, и, так и не спустившись на пол, принялся умываться.

Благо, волноваться было нечего, холодильник он уже давно научился и открывать, и закрывать….

…Кощей удивленно оглянулся: царевна, которую он совершенно точно не собирался вновь забирать в Навь, сейчас стояла озадаченно хлопая глазами и прижимая к груди толстую книгу.

— Как ты здесь оказалась?!

— В смысле? — не поняла Маша. — Я-то здесь при чем? Это все ваша магия!

— Ты должна была в Яви остаться!

Орлова обиженно фыркнула:

— Нормально, да?! А как же: "Любимая, — с непонятной интонацией протянула она, — я поведу тебя к самому краю Вселенной! Я подарю тебе эту звезду, светом нетленным будет она освещать нам путь в бесконечность!.." Нет? Не вариант?.. Меня вроде ж как замуж звать кто-то собирался! Нет, я понимаю, конечно, что любить до самой смерти и после нее никто не обещал, но…

Но "Остапа понесло"… И сама остановиться Маша уже не могла…

Кощей зло дернул уголком рта:

— У Навьих людей не нет послесмертия. Это только для жителей Яви возможно.

— В смысле? — заинтересовалась пленница.

— В прямом, — огрызнулся мужчина. — В Пекло или Ирий попадают только умершие из Яви. Навьи умирают раз и навсегда.

Насколько все было бы проще, окажись наоборот. Нужен умный совет от отца — Пекло рядом: понадобилось — слетал туда, все разузнал, вернулся обратно…

А Ирий любому правителю Нави никогда бы не грозил, тут и сомневаться нечего.

Слишком много крови на руках за века скапливается…

Маша тряхнула мокрой головой — надо было все-таки, перед тем, как на кухню выходить, волосы феном высушить, ну да ладно. Тем более вот — лучшие умы человечества спорят, есть ли жизнь после смерти, а ей тут все так просто рассказали. Правда, если вернуться домой и этим самым "лучшим умам" все рассказать, до конца жизни будешь на учете у психиатра состоять.

Пока царевна пыталась уложить в голове новые сведения, Кощей оглянулся по сторонам, пытаясь понять, в какой из комнат царского терема они сейчас оказались.

Судя по всему — сени перед царской столовой.

По крайней мере, не далеко от передней попали.

Дверь внезапно распахнулась и на пороге появился растрепанный Ахмыл. За его спиною слышался встревоженный шум голосов. Ведогонь на миг замер на пороге, а затем рванулся к Кощею:

— Мой царь! — в голосе мужчины проскользнуло облегчение. — Хвала Триглаву, что с тобой все в порядке!.. Там… Чары…

— Я знаю, — сухо обронил Кощей. — Видел. Все проснулись?

— Мальчишка один, помощник стольника из домовых, никак глаз не разомкнет, — вздохнул ведогонь. — Остальные все в чувства пришли… Что за волшба никак не пойму, не наша они…

Царь замер — он-то думал, что ворожба рассеется быстро, и ждать-то долго не придется… Ошибся, получается…

— Где он сейчас?

— Там же, в столовой, мой царь…

Мужчина мотнул головой:

— Проводи царевну в ее терем, Ахмыл Баженович, — а сам толкнул тяжелую дубовую дверь и шагнул через порог.

Чары, значит? Волшба?

Маша рванулась вслед за ним. Ей попытались перегородить дорогу:

— Пойдем, царевна, нечего тебе на это смотреть.

— Да пустите же! — возмутилась она. Вспомнила про слова Огненного Змея про обращение на "вы" и поправилась: — Пусти! Я врач! Лекарь!

Затормозивший Машу мужчина — седовласый, в коричневом кафтане (нет, конечно, может быть, эта старинная одежда как-то по другому называлась, но для Маши это все кафтанами было) — окинул женщину долгим взглядом, особо задержав взор на мокрой голове — нет, все-таки надо было кроме того, чтоб расчесаться, еще и высушиться! — но все же посторонился, и Маша, решительно прижав к груди книгу о народной медицине, шагнула вперед.

А вот сумку, кстати, она на этот раз дома забыла. Понадобится домой попасть — надо будет сказать, чтоб сразу в квартиру телепортировали, а то дверь же даже не откроет!