Маша для медведя

– Признаюсь тебе, Машенька. Дружить с Максом - очень выгодно. Ты, родной, не подслушивай. Это не для твоих ушей. Немного правды исключительно для девушки. Никакого подхалимажа. О чем я? А! Всегда есть свободное место. Везде можно пройти без очереди. Что еще? Не страшно в темном переулке. Характер у него, конечно, хреновый. Это издержки профессии. Увы.

– Трепло.

Перебил друга Макс.

– Вот трепло... Я на минуту.

Исчез, не присаживаясь. Шаг, другой. Был Зверев и сплыл. Никто особенно не огорчился. Мишка отодвинул девушке стул, помог устроиться поудобнее. Начал что-то рассказывать. Замолк. Постучал ножом по столу.

– Алло?

– Что?

Переспросила Маша, с трудом отводя взгляд от молодоженов.

– Не расслышала, прости.

Буров неожиданно безжалостно отчеканил.

– Забудь.

– ?

– Втрескаться в доктора - большая ошибка. Ее легко совершить. Он у нас парень заметный. Я понимаю. Гарный хлопец. Волшебник в белом халате. И все такое. Только не твой вариант.

Маша поняла, что ее улыбка становится стеклянной. Покрывается сетью мелких трещин. Еще секунда и посыплется острым, звонким крошевом на пол. Буров проворчал примирительно, почти ласково.

– Не обижайся. Это очень заметно.

Она собралась встать. Выйти, сохраняя остатки достоинства. Начала уже подниматься. Мишка накрыл ладонь разгневанной Полежаевой, своей широкой лапой.

– Подожди. Я не хочу тебя обидеть. Нет.

– Правда???

– Разумеется.

– В самом деле?

Маша зашипела гневно, на их стол оглядывались. Мишка ласково объяснил, не отпуская Полежаевскую руку.

– Ты славная. Такая, что просто дух захватывает. Не обижайся. Это как нарыв. Его не кремом замазывать, а вскрыть нужно. Дать дряни вытечь. Выжать все до капли. Прижечь.

– А дальше?

Маша перестала дергаться, присела обратно. Не понимая, с какой стати, слушается ужасного Бурова.

– Дальше? Наплевать с высокой колокольни. Знаешь, сколько за нашим Авиценной слез? Это же целое море. В нем сто девушек утонуло. И бессчетное число замужних дам. По разбитым сердцам доктор у нас большой специалист.

– А ты?

Наконец смогла заговорить Маша, окончательно передумав убегать.

– Ты сам?

Ответом был взгляд. Грустный, умный, ласковый.

– Ну?

Мишка продолжал молчать. Скроил забавную гримасу, потом другую, еще смешнее. Пошевелил ушами. Полежаева не сдержалась, прыснула смехом. Буров подхватил столовые приборы, изобразил сцену знакомства и ухаживания. Влюбленный нож скакал вокруг, вилка уклонялась. Вышло очень здорово.

– Блеск. А еще что-нибудь?

Попросила девушка. Мишка с довольным видом, принялся было за следующий спектаклик. Но на край стола легла крепкая ладонь Крутого Пацана.

– Вот и я.

Представление закончилось. Стальной кавалер и несговорчивая дама скромно устроились - где положено, рядом с тарелкой. Маша вздохнула. Макс посмотрел на друга.

– ?

Буров пошутил.

– Пока тебя не было, мы поженились и развелись.

– ???

Мишка обратился к девушке, не глядя на друга.

– Ты, Маш, не сердись. На меня за нотации. Сколько тебе лет? Шестнадцать?

– Да.

– Все впереди. Еще посмеешься.

– Над кем?

Уточнил абсолютно не понимающий о чем идет речь, Макс.

– Над кем? Я не въехал.

– Над собой. Над своими переживаниями. Повод того не стоит.

– Да?

Опять вскинулась девушка. Макс удивленно внимал диалогу. Как зритель в театре. Роль ему абсолютно не свойственная. Буров держал речь.

– Не кипятись. Посмотри вокруг. Ты самая классная девушка. И близко никого рядом нет. Честно поросенское. Верно же, Макс?

Сбитый с толку, Крутой Пацан кивнул в знак согласия. Получивший поддержку Буров, продолжал заливаться соловьем.

– Вот, друг со мной согласен. А таких волос как у тебя мы в жизни не видели. Оба. Ни разу. Жаль только...

– Чего?

– Глупенькая ты еще. Но это молодость. Единственный недостаток, который быстро проходит, при чем у всех непременно, без исключений.

Маша не стала спорить. Отпила минералки из бокала. Зверев оглядел товарищей по столику.

– Все в порядке?

– Да.

Ответили девушка и друг. Опять не глядя на него! Максу все это очень не нравилось.

– Потанцуем?

Мишка откинулся к стене. Прокомментировал.

– Как всегда. С самой красивой девушкой этого города, первым танцевать буду не я.

Макс улыбнулся довольный собой. Мишкины слова ему показались лестными.

– Ну, уж нет.

Неожиданно взвилась распушившая хвост Маша. Добавила с негодованием.

– Вставай, Буров. Я выбираю тебя.

– ?

Поразился Макс. Но спорить не стал. Только почесал пальцем переносицу.

– ?

Приятно удивленный Мишка стал выбираться из-за стола. Предположил весело и ободряюще. Свысока поглядывая на друга.

– Это она из вредности, Макс. Не грусти.

– Ага. Сейчас разрыдаюсь.

Проявившая то ли характер, то ли стервозность девушка, встретилась взглядом с Максом. В серебристых глазах невозможно было прочесть ничего. Пустота. Зверев взял у официантки кофе, отхлебнул глоточек. Пробурчал.

– Идите уж. Буду хлопать или свистеть. В зависимости от того, как спляшете.

Мишка шепнул девушке на ухо.

– Так держать. На нас все смотрят. Мне завидуют. Я горд. Польщен. Благодарен за оказанную честь.

– Верю.

Высказалась Полежаева. Не молчать же все время. Мишка попросил неожиданно.

– Если ноги отдавлю, не убивай, пожалуйста. Зря ты меня выбрала. Честное кабанье.

– Почему?

– Из меня танцор, как из пингвина самолет.

– ?

– Он существо крылатое, конечно. Но полет не его стихия, увы.

Смотрел Буров слегка смущенно. Шут гороховый. Злиться на него было просто невозможно. Вот и Маша, поддалась чарам юмориста, сначала улыбнулась, потом и вовсе решила простить доморощенного психотерапевта за наглое копание в душе. Он это уловил.

– Мир?

– Дружба, жвачка.

– Совершенно счастлив. Хрю. Хрю.

Маша сразу же поняла, что Буров не прибеднялся, живописуя свои танцевальные возможности. Он топтался на месте, неуклюже обнимая даму, и потел. Какой смешной!

– Ой, прости! Прости.