Маша для медведя

Наступил на ногу, расстроился. Маша решила завязать дружескую беседу, отвлечь парня. Переживает ведь.

– Ерунда.

– Прости.

– Перестань извиняться.

– ...

– Чем ты занимаешься? В свободное от дружбы с Максом время?

Мишка ответил не сразу. Некоторое время они молча двигались по почти пустой площадке.

– Преподаю. Кропаю диссертацию.

– Здорово.

– Да, ладно.

– А профессия?

– Угадай.

– Математик?

– Нет. Вторая попытка.

– Юрист?

– Точно.

– О чем пишешь? Не о борьбе ли с организованной преступностью?

Буров успокоился, вновь начал шутить.

– Откуда столько ехидства в таком прелестном создании?

Руки у него были теплыми и сильными. Ладони сухими, без присущей многим крупным мужчинам противной влажности. Деликатно удерживая партнершу в сантиметре от своего пуза, Мишка пытался двигаться под музыку. Получалось не очень хорошо. Еще раз пять он наступал даме на ноги. Но уже не так больно. Нервничал меньше? После первого танца они плавно пошли на второй, потом на третий. А с четвертым не повезло. Заиграли быструю популярную песенку. Маша еще не настолько освоила каблуки, чтобы в них ножками дрыгать, посему предпочла деликатно отказаться от продолжения программы.

– Присядем отдохнуть?

Счастливый Мишка выпустил Машу из неловких трепетных объятий. Серьезно поблагодарил.

– Спасибо. Спасибо. Спасибо. Ты сказка.

Заждавшийся за столиком Зверев, встретил парочку, с доброжелательностью во взоре. Это ему отчаянно не шло. Морда у Макса была природой скроена для свирепого или жесткого выражения.

– Привет, голубки. Даме четыре. Кавалеру два с минусом.

– Так уж и с минусом. Я старался.

Раскрасневшийся Мишка жадно пил сок. Маша внезапно решила заступиться за кавалера.

– Могу объяснить, откуда такая строгость в оценке жюри. Хотите?

Съязвила, без злости, впрочем. Кивнула на Макса.

– Это он от ревности и зависти. На самом деле мне пять, а тебе три с плюсом.

– О!

Немного поели, выпили бутылку шампанского, из которой на долю девушки пришлась треть бокала, посмеялись. Мишка травил уморительные анекдоты. Макс молчал, изредка сопровождая бурлящую речь друга улыбками или односложными замечаниями. Время от времени, бросал на девушку взгляд-другой поверх бокала, назойливостью такое поведение никак не назовешь.

Вдруг, глаза у Макса стали непроницаемыми. Точно пуленепробиваемые шторки опустились на окна. Маша повернулась. К их столику шел молодожен. Высокий, быстрый, серьезный. По сто балльной шкале привлекательности он заслуживал сто пятьдесят. Без сомнения.

– Можно пригласить вашу даму, друзья мои?

Мишка с Максом ответили одновременно.

– Нет.

– Увы.

Зверев пояснил почти ласково.

– Маша задолжала мне уже три танца, как минимум. Скачи дальше, ковбой.

Матвей в такую осечку не поверил. Перевел взгляд на Машу. Обращаясь именно к ней, проговорил своим замечательным сильным, низким голосом.

– Я приглашаю. Не надо слушать этих варваров.

Его глаза могли расплавить даже чугунное сердце. Высок, хорош собой, упрям... Прямо таки обобщенный портрет рокового соблазнителя из дамского романа. Волевой подбородок, красивый чувственный рот... Машино твердое решение держаться подальше от чужого мужа мгновенно превратилось в кисель. Но растечься сладким месивом, покорным и счастливым, Маша не успела. Голос Макса натурально приморозил девушку к стулу.

– Сиди.

Он пустил в ход непонятную силу. Любитель фэнтези или мистических триллеров решил бы, что без магии не обошлось. Чем еще объяснить нереальный факт: упрямая, как баран Маша не решилась перечить! Замерла, точно приклеенная. Молчаливая статуя. Робкая, пугливая девушка-двойник вышеупомянутой рыжей особы. Кто и что угодно, только не сама Мария Полежаева. Куда делась ее хваленая склонность противоречить? Каким ветром сдуло и унесло прочь стремление настоять на своем, поступить наперекор приказу? Чудны дела твои, о Господи. Через пару длинных, точно вечность, секунд, Маша обрела способность мыслить. Вернулся внутренний монолог: едкий человечек внутри нее начал комментировать события и всяко-разно обзываться. Но ослушаться Макса она по-прежнему не могла! Что происходит, вообще? Разве так бывает в жизни? Буров отодвинул четвертый, пустующий стул. Попросил Матвея.

– Поболтай с нами, немножко. И никто не узнает о твоем позоре. Все решат, что к нашему столику ты не ради красивых глаз девушки подошел. Честное поросенское.

– О каком позоре? Не понимаю.

Тем не менее, он пристроился рядом с Мишкой, переводя взгляд с одной физиономии на другую. Слегка задерживаясь на белом личике девушки, отказавшейся - моря горят, леса текут - пойти с ним потанцевать. Хотя? Чего это он загрузился? Рыжая ведьма не отвергала его заманчивое предложение пообниматься под музыку. Крутой Пацан командует парадом. Вот и все.

– Как дела, Мария?

– Замечательно.

Еще бы. Сидеть за одним столом с человеком чье присутствие мешает нормально дышать. Видеть его улыбку, обращенную на тебя, именно на тебя, детка. Глупое сердце заколотилось о ребра. Маша знала, что вот-вот блаженный миг оборвется. Этот мужчина встанет и уйдет. Прочь. К той высокомерной красавице, которая по праву считает его своим. Новенькое кольцо золотилось на пальце. Блеск ранил, точно иголку в грудь воткнули. Маша отвела взгляд. Мысль скользнула по иному пути. Какие у него руки! Чуть удлиненные кисти. Сильные, но... Она подбирала слово - аристократические? Вот, совсем рядом, лежит Мишкина ладонь - широкая лопата. Далекий, далекий голос Матвея достиг сознания. Маша подняла бровь.

– ?

– Ау!

– Что?

– Я хотел спросить...

То ли на помощь пришел, то ли друга перебил из непонятной вредности, то ли просто пошутить собрался не вовремя, только в не состоявшийся диалог бесцеремонно влез Буров.

– Дохлый номер. Тебе не везет, Пирогов. Машулька сегодня задумчива, витает в горних весях, думает о своем, девичьем. И на нас, старых пеньков, особенно, внимания не обращает. Мы посовещались и решили не обижаться.

Маша растерянно играла кончиком косы. Теребила, наматывала на пальцы.

– Волос долгий, ум короткий.

Заключил Буров. Добавил специально для молодожена.

– Такие дела, дружище.

Макс и вовсе обошелся без слов: отпил глоток вина из своего бокала. Хищно улыбнулся. Плавным, текучим движением поднялся. Протянул руку, помогая бедной золотой овечке выбраться из-за стола. Синяя юбочка, взлетая, мазнула получившего от ворот поворот хирурга по лицу. Короткое прикосновение шелковой ткани к губам - вот все, что светило сегодня господину сердцееду. Матвей отдернул голову, точно пощечину схлопотал. Вывернул шею. Высокая, точеная фигурка уплывала мимо, в железных объятиях Крутого Пацана. Печальный Буров, вдруг, протянул бокал.

– Выпьем с горя.

– Что?

Продемонстрировал редкую тупость умница доктор. Еще и переспросил.

– Что?

– Выпьем с горя. Где же кружка? Сердцу будет веселей.

Вместо ответа Матвей ругнулся сквозь зубы. Буров подвел итог.

– Обмишурился ты, Вишневский. Деньги деньгами. А это золото тебе сниться будет. Каждую ночь. Гарантирую.

Маша, растворяясь в потоке чужой силы, прикрыла глаза. Боль начала понемногу отпускать ее. В конце концов, случается то, что должно произойти. Подумаешь, влюбилась. Пройдет. Не сегодня так завтра. Она старательно душила свое нелепое чувство. Не подкармливая разными глупостями: вроде унизительных звонков, поисков, ожиданий на остановках возле его работы... Нельзя потерять то, что никогда не было твоим. Могла бы ведь с тем же успехом с ума сходить от неразделенного чувства к какому-нибудь актеру или певцу. Не дай, Бог, конечно. Но бывает же. Макс поежился. Что такое?