Мастер и Жаворонок

Как только мама вешает трубку, я набираю номер Лаклана из списка избранных. Пытаюсь взять себя в руки, но кажется, что комната пульсирует с каждым ударом моего сердца, и водянистая пелена застилает мне обзор.

Лаклан отвечает после первого гудка.

— Привет, герцогиня. Я как раз думал о тебе.

— Привет.

Это все, что мне нужно было сказать. Всего одно короткое слово. И вздох печали.

— Что не так? Что-то случилось? Ты в порядке? Где ты?

Для однословного человека, шквал вопросов почти заставляет меня улыбаться, несмотря на боль, которая заполняет каждую клеточку в груди.

— Этель, — говорю я, преодолевая камень, застрявший у меня в горле. — Она умерла.

— Ох, Ларк, мне так жаль, любимая. Я приеду и заберу тебя. Что-нибудь нужно?

— Будет быстрее, если мы встретимся в доме престарелых, — я начинаю собирать свои вещи в сумку и направляюсь на кухню, чтобы налить воды Бентли, а он следует за мной по пятам. — Мои родители уже в пути. Я закажу Uber.

— Ты уверена?

— Да. Со мной все будет в порядке. Просто… — я замолкаю и сжимаю губы, пытаясь сдержать горе, которое проникает в каждую кость, в каждую каплю крови. Делаю несколько неуверенных вдохов и до боли в пальцах наматываю оторвавшуюся нитку свитера, прежде чем снова могу заговорить. — Просто она была моим якорем, — говорю я, направляясь в свою спальню. — Она была стойкой в любой шторм. Да, я знала, что это произойдет, но все равно чувствую себя… брошенной на произвол судьбы. Оказывается, когда ждешь подобного, легче не становится, понимаешь? Я надеялась, что у нас будет немного больше времени.

— Понимаю. Я тоже, герцогиня. Мне жаль, я знаю, как много она для тебя значила, — в трубке слышен тяжелый, обеспокоенный вздох Лаклана. — Я могу что-нибудь сделать?

Хриплый, безрадостный смешок срывается с моих губ, прежде чем горло снова перехватывает.

— Возможно. Но сейчас мне просто нужны объятия.

— Это я умею, — говорит Лаклан. Я прижимаю телефон к уху и снова даю волю слезам. Я чувствую утешение в его молчании. Знаю, что он рядом, дает мне время. Он еще один мой надежный якорь в шторме. Я стою в спальне, которая стала нашей, уставившись в пол, захваченная потоком мыслей, когда его тихий голос, наконец, призывает меня.

— Ларк?..

— Да?

— Я люблю тебя.

У меня перехватывает дыхание. Это тихое признание эхом отдается в моей голове, отпечатываясь там. «Я люблю тебя» несмываемыми чернилами запечатлеваются в моей памяти.

Каждый важный момент, проведенный с Лакланом, прокручивается у меня в голове. Наша первая встреча. Вторая. Тот поцелуй в офисе городского секретаря, когда мы произнесли наши клятвы. То, что он прошептал мне перед тем, как наши губы встретились. «Geallaim duit a bheith i mo fhear ceile dilis duit, fad a mhairimid le Cheile». Я не поняла, что это значит, и до сих пор не знаю. Но почувствовала. Что этот человек будет со мной в самые мрачные времена. И если я позволю ему, он будет со мной и в светлое время суток.

Шоу не начнется, пока ты не прыгнешь.

Я прижимаю руку к глазам, но это не останавливает новую волну слез, которые стекают по щекам. Бентли скулит у моих ног, и я опускаюсь на его уровень, обхватываю рукой его толстую шею и плачу в его шерсть, прижимая телефон к уху дрожащей рукой.

— Я тоже люблю тебя, Лаклан.

— Закажи Uber, герцогиня, — говорит он с облегчением и улыбкой в голосе. — Скоро встретимся в Шорвью.

С глубоким вздохом я прощаюсь и пытаюсь примириться с миром, который перевернулся с ног на голову. Этель ушла. В моей семье все изменилось. Я люблю своего мужа.

Недоверчивый смешок срывается с моих губ, несмотря на слезы, которые все еще скапливаются на ресницах. Я прижимаюсь лбом к мягкой шерсти между ушами Бентли.

— Я люблю своего мужа, Бентли. Значит, мы должны оставить его себе, — поднимаю взгляд к потолку с горьковато-сладкой улыбкой. Не нужно много усилий, чтобы представить, как Этель радуется, что план складывается именно так, как она хотела. — Слышала, ты, коварная интриганка? Я люблю Лаклана Кейна. Уверена, именно этого ты и добивалась, да?

Я встаю на ноги. Прежде чем заказать Uber, направляюсь в ванную, чтобы ополоснуть лицо водой. От переполняющих эмоций мне становится жарко. Но когда я смотрю на свое отражение, то понимаю, как прекрасно быть обнаженной. Это не имеет ничего общего с размытой тушью, или с тональным кремом, который смылся. Это связано с тем, что человек, которого я вижу в зеркале, соответствует той женщине, которой я себя чувствую внутри. Та, кто не прячется за маской, которую хочет видеть мир. Больше не будет никакой притворной улыбки, чтобы другие не испытывали неудобств из-за моих эмоций. Мне больно, и я выгляжу так, будто мне больно. Я влюблена, и я выгляжу так, будто живу.

Мне нравится женщина, которая смотрит на меня в ответ. Думаю, тетя тоже гордилась бы ею.

Я как раз вытираю с лица последние капли воды, когда из гостиной раздается предупреждающий лай Бентли. Возможно, Uber приехал быстрее, и я пропустила уведомление. Но когда поднимаю телефон и проверяю приложение, направляясь в гостиную, вижу, что такси будет ехать еще десять минут.

Бентли снова лает, когда я вхожу в гостиную. А потом рычит.

— Что? — начинаю я, но потом понимаю, что это, а точнее, кто.

Эйб Мидус стоит в моей гостиной.

С хищными глазами. И голодной улыбкой.

Мы одновременно и охотники, и добыча.

Я срываюсь с места и бегу на кухню. Что-то ударяет меня по ногам, и я врезаюсь в лампу, падая на пол. Когда падаю, меня ослепляет молниеносная боль. Моя ладонь натыкается на висок и становится липкой от крови. Бентли рычит у меня за спиной. Раздается глухой удар, и он скулит. Что-то вонзается мне в шею, острое и неотвратимое, потом исчезает.

Я тянусь за телефоном. Мои пальцы скользят по разбитому стеклу, телефон выбивается из рук. Стон боли заглушается грохотом сердца, когда я пытаюсь подняться. С каждой секундой силы покидает мышцы. У меня кое-как получается перевернуться на спину и вздохнуть.

Дыши. Дыши. Дыши.

Не засыпай.

Перед глазами все темнеет и расплывается.

Эйб Мидус стоит у моих ног и надевает колпачок на шприц, потом прячет его в карман. На его лице медленно расплывается улыбка. Свет отражается от чего-то, что он сжимает в руке. Инструмент с черной ручкой и серебряным коротким лезвием. Из уголков моих глаз текут слезы. Я пытаюсь умолять, но мои губы не могут выговорить ни слова.

Бентли прижимается к моим ногам, опустив голову и подняв шерсть дыбом. Его злобное рычание заглушает мои последние мысли. Эйб наклоняется, не сводя глаз с моего рычащего пса.

— Хэй, дружок.

24_ЯВЛЕНИЕ

ЛАКЛАН

Я вхожу в двери дома престарелых Шорвью и записываюсь на стойке регистрации, сотрудники смотрят на меня с сочувствующими улыбками. Когда я подхожу к палате Этель, родители Ларк уже там. Рука Дэмиана нежно гладит спину Нины, пока та приглаживает серебристо-белые локоны Этель. Я осматриваю комнату, но не нахожу никаких вещей Ларк на стуле в углу, где она обычно оставляет свою сумку и куртку.