Мастер и Жаворонок

— У меня для тебя кое-что есть, — говорю я, едва успевая поприветствовать Бентли и снять куртки, прежде чем тащу Ларк за собой в гостиную. Она внимательно смотрит на меня, и я пожимаю плечами. — Ранний подарок на день рождения.

— Мой день рождения в феврале. Мы еще даже не отпраздновали Рождество.

— Очень ранний.

Взгляд Ларк скользит по комнате, потом останавливается на мне.

— Где он?

— Ты должна сама найти, герцогиня.

— Есть подсказки?

Я постукиваю пальцем по губам, мучая ее, прежде чем, наконец, спрашиваю:

— Как связаться с потусторонним миром?

Между бровями Ларк появляется морщинка. Она поворачивается, ее взгляд блуждает по кухне, пока выражение лица внезапно не проясняется. С очаровательной улыбкой она хватает меня за руки и подпрыгивает на носочках.

— Через воду. Константин.

И затем уходит.

Я следую за ней, а Ларк направляется к плакату «Константин» и снимает его со стены, за которым теперь сейф. Улыбка, которой она одаривает меня, освещает каждую темную щель в моем сердце.

— Мне не нужно вырывать глазное яблоко, чтобы открыть его? — спрашивает она, поворачивая диск.

— Нет.

— Какой код?

— Угадай, — я наблюдаю, как Ларк с минуту размышляет, затем пробует несколько вариантов. Ее разочарование растет, когда ничего не получается. Это героическое усилие, и она полна решимости продолжать, пока, наконец, не испускает удрученный вздох и не смотрит на меня, стоящего, засунув руки глубоко в карманы. — Сдаешься?

— Нет, — говорит она с издевкой. Пробует еще три комбинации, прежде чем ее плечи опускаются. — Да.

Я неторопливо подхожу к ней сзади и останавливаюсь только тогда, когда мое тело оказывается на одном уровне с ее спиной. Оставляя долгий поцелуй на шее Ларк, я протягиваю руку через ее плечо, чтобы поправить прядь.

— Ну-ну. Посмотрите-ка, и кто теперь профи в отсылках на Константина? Три, три, девять, три. Номер такси Чеза Крамера.

Набрав последнюю цифру, я отпираю сейф и отхожу в сторону.

— Не злорадствуй, Бэтмен. Я…

Ларк замолкает, открывая дверцу, видя свои трофеи. Снежный шар. Подставки. Маракасы было сложно починить, поэтому я сшил ей новые из воловьей кожи. В квартире нашел еще несколько спрятанных вещей, например, закладку из обугленной ткани и браслет из костей. И за всеми этими трофеями есть то, чего она никогда раньше не видела.

— Что это? — спрашивает она, доставая из сейфа кубик прозрачной смолы. Она поворачивает его из стороны в сторону, рассматривая сердце, подвешенное на золотой проволоке.

— Неправильный вопрос.

— Кто это?

— Доктор Луис Кэмпбелл.

Ларк застывает. Она смотрит на орган. Не отводит от него взгляд, даже когда глаза наполняются слезами, которые она изо всех сил пытается подавить. Ее боль разжигает мою ярость, которая, как яд, течет по венам. Но есть и удовлетворение, в надежде, что этот трофей поможет ей в какой-то мере ответить на вопросы, которые мучили ее бессонными ночами.

— Ты серьезно?..

Я киваю.

Губы Ларк дрожат, и на мгновение я задумываюсь, не зря ли так поступил. Но когда она смотрит на меня, улыбка прорывается сквозь боль, а из глаз текут слезы.

— Это лучший подарок, который я когда-либо получала, — восклицает она.

Она, черт возьми, рыдает, обнимая кубик руками, прижимая его к груди. Меня охватывает облегчение, когда я заключаю ее в объятия. Ее тело дрожит, когда она отпускает часть боли, которая преследовала ее столько лет. Она этого не просто хотела. Она нуждалась.

Когда мы, наконец, разнимаемся, я забираю кубик у нее из рук и ставлю на кофейный столик, чтобы взять ее за плечи и отвернуть в сторону.

— Есть еще кое-что, — шепчу я, подталкивая ее к сейфу.

— Еще?..

— Да.

Бросив осторожный взгляд через плечо, Ларк сосредотачивается на вещах, оставленных внутри, где лежит конверт из плотной бумаги с ее именем. Открывая его, она стоит спиной ко мне. Ахает, когда перебирает документы и читает маршрут свадебного путешествия в Индонезию, который я распечатал сегодня утром.

А затем натыкается на документы о разводе.

— Что, блять, это такое?..

Когда я ничего не говорю, она поворачивается ко мне лицом и видит, что я стою на одном колене.

Слезы блестящими ручейками стекают по щекам Ларк. Она не может выразить ни ярости, ни восторга, ни просто шока, но все это слышится в ее словах, когда она спрашивает:

— Что, черт возьми, ты делаешь?

— Судя по всему, предложение, — говорю я, бросая взгляд на бриллиантовое кольцо, которое держу между нами.

Ларк оглядывается по сторонам, как будто объяснение можно найти на диване, или в окне, или на полу. Ее взгляд задерживается на Бентли, который выглядит таким же растерянным, как и она. Затем смотрит на бумаги, которые она держит в дрожащих руках. Наверное, спустя вечность ее внимание возвращается ко мне.

— Зачем?

— В этом браке у тебя по-настоящему не было выбора.

Ларк качает головой. Ее губы сжимаются в тонкую линию, а лоб хмурится. И я пиздец как напуган. Я боюсь отпускать ее. Но дал обещание защищать ее. От кого бы то ни было, даже от нее самой. Даже от себя. И могу сделать это, лишь убедившись, что она будет жить так, как хочет. В противном случае я буду не защитником. А ее клеткой.

Выражение лица Ларк суровое и страдальческое, я не понимаю, что она на самом деле чувствует, но знаю, что мне нужно продолжать.

— Ты дала эту клятву, чтобы спасти меня. Моего брата. Свою подругу. Но я хочу, чтобы ты выбрала то будущее, которого хочешь сама, Ларк. Ты можешь расторгнуть этот брак. Или мы можем поступить по-другому. Начнем все сначала и притворимся, что впервые встретились у Роуэна. Или можем остаться женатыми, провести медовый месяц, о котором мечтали. Ты сказала, что хочешь в Индонезию, если это было правдой, — я делаю глубокий вдох, но горло обжигает, когда я сглатываю. Мне так трудно не сводить с нее взгляд, открывая свое сердце, чтобы позволить ей заглянуть внутрь. — Для меня все это реально, Ларк. Знаю, я обещал, что не отпущу тебя, но я был неправ. Потому что твое решение важнее, чем мое обещание. И, чего бы это ни стоило, надеюсь, ты выберешь меня. Я прошу тебя остаться со мной. Но хочу, чтобы ты выбрала то, что будет во благо тебе.

Ларк не сводит с меня глаз.

Даже когда кидает бумаги со свадебным маршрутом через плечо, и от этого движения мое сердце бьется в панике. Потом она поднимает бумаги о разводе и рвет их на части, одну за другой. Затем указывает на меня дрожащей рукой.

— Я безумно влюблена в тебя, Лаклан Кейн, — говорит она, тыча пальцем в мою сторону, как бы подчеркивая каждое слово. — И сейчас я очень зла. Никогда больше не подавай мне документы на развод.

— Обещаю, что не буду, герцогиня, — прилив надежды, облегчения и радости наполняет мою грудь. Я думал, что у меня никогда не будет таких чувств, никогда не думал, что буду жить так. Пока не принял решение впустить Ларк в свою жизнь. — Я люблю тебя, Ларк Кейн.