Мастер меча тысячелетней выдержки. Том III

В следующую секунду я вырвал клинок из руки Данте — и, ухватив его за рукоять, врезал по посланнику Богов.

Вот так. Словно это камень. Просто и понятно.

…Анжела Аквила чуть закашлялась; кажется, её тошнило. Ну да, ну да — от моего удара Данте едва не разорвало пополам. Он лежал в углу с развороченной грудиной, с кишками, вывалившимися наружу, и кашлял кровью.

— Кха… как ты…

— Прости, Данте, — улыбнулся я, подходя ближе. — Просто… просто я сильнее. А ещё я о**ительный мечник, знаешь ли.

У Антона дрожала челюсть; он пытался встать, но, кажется, не получалось. Все уставились на меня — даже Хаск, который, казалось бы, должен был знать…

Похоже, никто из них до сих пор не понимал, насколько я теперь силён. Ни Антон, который испытал на себе превосходящую силу Данте и думал, что я обречён. Ни Анжела, пытающаяся понять, что из рассказов обо мне — правда, а что — вымысел. Ни остальные…

— Боги… — выкашлял Данте. — Боги… вернут меня… это ещё не…

— Ох, — вздохнул я. — Прости, приятель. Я ведь несколько раз пытался сказать тебе об этом, но ты вечно меня перебивал. Зевс и остальные… они сдохли. Вчера. Так уж вышло. Из всего основного пантеона олимпийцев остался только Дит… вот к нему-то ты сейчас и отправишься.

— Ч-что?.. — в глазах Данте зажёгся ужас. Он не спорил, не орал, что я лгу — видимо, каким-то неведомым образом понял, что я говорю чистую правду, и это-то его и ужасало. — Нет, н-нет… кха… нет… т-только не Дит…

— Он тебя уже заждался, — заметил я.

Меня, впрочем, тоже… но разница в том, что меня-то он не дождётся.

Без замаха, коротким ударом сверху вниз, я добил Данте.

…вытянув ладонь, я глядел, как бледнеет, исчезает с неё чёрная печать Дита. Вот и всё. Проклятие снято, дамоклов меч не висит у меня над головой; пришла пора заняться и другими делами.

— Т-ты!.. — неожиданно ожила Анжела; она старалась не смотреть в ту сторону, где лежало то, что осталось от Данте, и повернулась к Антону. — Зачем… ты… это сделал?

— Ч-чего?! — выдохнул тот, поднимаясь; Кислевский держался за грудь и опирался о стенку. — Я вообще-то спасти пытался… и себя, и тебя… он бы…

— Лжец! — отрезала Лебедева. — Ты пытался спасти себя и прикончить нас, ненужных свидетелей. Так?

— Именно так, — подтвердил её брат, а Хаск недобро хрустнул кулаками.

— Ещё и идиот, — покачала головой Анжела. — Если бы Сизиф и правда погиб, кто бы защитил тебя от Данте? Твой папочка, может быть?

— И-и-идите-ка все нахер! — выпалил бледный Антон, заикаясь. — В-вот что… всё равно никто не узнает, что здесь произошло! Д-даже если скажете… н-никто не поверит…

Вот как? Ты так уверен в этом, Антон?

Он посмотрел на меня ненавидящий взгляд.

— П-пижон… если бы только у меня была Эгида… но ты украл её…

А, Эгида!.. Так вот из-за чего он остался в особняке! Кажется, я начинал понимать.

Антон вновь пробежался по нам взглядом; наверное, в иной ситуации он и правда попытался бы прикончить тут всех — один, без Данте — но сейчас сила была не на его стороне, и он отчаянно это понимал. Он и заикался-то именно после того, как увидел, на что я на деле способен!

Так что он предпринял единственное, что мог в этой ситуации — быстро выбежал за дверь, чуть хромая и продолжая держаться за грудь.

Его никто не останавливал.

…спустя полминуты гробовой тишины я тихо рассмеялся и присел на краешек стула, чудом уцелевшего в разгроме комнаты.

— Вот ведь идиот. Кажется, он так и не заметил…

— Не заметил что? — уточнил Юлий.

Я кивнул в сторону Анжелы.

— Того, что всё это снималось на телефон. Интересно было бы взглянуть на его реакцию, когда он узнает…

Я повернулся к дочери герцога.

— Уже пустила это в эфир, надо полагать?

— Не-а, — покачала головой та. — Пока — лишь скопировала для страховки. Такие вещи лучше использовать строго в нужный момент.

— Вот как, — кивнул я. — И зачем тебе это, можно поинтересоваться?

Она пожала плечами.

— Мой отец… хороший политик, но как отец — оставляет желать лучшего. Меня давно уже не устраивает то, что он собирается выдать меня за Антона из своих интересов. Думаю, после того как я покажу ему это видео, вопрос со свадьбой будет закрыт раз и навсегда, а если нет — что ж, тогда видео будет обнародовано.

— Часть, где Сизиф выпускает Данте кишки, придётся блюрить… — пробормотала Августа.

Я хмыкнул.

— Забавно…

— Что именно? — не поняла Анжела.

— Антон, насколько помню, тоже не горел желанием заключать этот брак, — пояснил я. — Впрочем, это было до того, как звёздная болезнь окончательно ударила ему в голову…

Я решительно встал — и протянул меч Хаску.

— Думаю, мне тоже пора поговорить с твоим отцом. Займёмся уже наконец-то делом.

Глава 18

— Мой достойный собрат… Скорбно видеть, что ты оказался побеждённым. Такие, как мы, должны царствовать вечно, а не обращаться во прах…

Один говорил величественно, церемонно, растягивая слова; единственный глаз Всеотца скандинавского пантеона с царственной печалью обозревал руины, оставшиеся от дворца Зевса. Без властителя этих мест Олимп быстро, даже стремительно приходил в упадок, и дворец разрушался вместе со всем остальным буквально на глазах. Пара дней — и здесь останется лишь тёмная пустошь, а пока Боги явились, чтобы постоять здесь, отдать дань памяти своим павшим товарищам — и решить, что делать дальше.

— Сколько пафоса… — прошептал Осирис, наклоняясь к уху стоящей рядом Мораны. — «Достойный собрат», «должны царствовать вечно»… Да он же сам его ненавидел!

— Небось, жалеет сейчас, что не прибил его сам, — рассмеялась Морана в ответ — тихим, сухим смешком. — Он бы давно это сделал, да не был уверен, что победит. А теперь увидел, что Зевс умер, и решил, что тот был слабаком…

Стоящие рядом Боги покосились на них, но ничего не сказали; по счастью, сам Один находился достаточно далеко и не расслышал тихих разговоров.

— Люди и раньше показывали свою непокорность, — продолжал Один. — Люди смели поднимать руку на таких, как мы. Но сейчас они перешли последнюю черту, и должны быть наказаны. Все вы знаете; Зевс готовился к войне с людьми, Зевс желал её всем сердцем. Разве не долженствует нам теперь, в память о нём, начать эту войну — и победить?!