Мастер не приглашает в гости

— Ваш вклад в науку неоценим, голубушка!

От потрясения я прихожу в себя, встряхиваюсь и выныриваю из своего странного состояния, приходя в рабочие кондиции.

Профессор же и не думает отпускать мою руку — теперь он ее жмет, как коллеге, и трясет с энтузиазмом:

— Научное сообществе в долгу перед вами за то, что вы уговорили сэра Кристофера выступить второй раз!

Я? “Уговорила”? Я тут же твердо решила ни за что не признаваться, что я его отговаривала, и самого сэра Кристофера взять в подельники, убедив меня не выдавать. Потому что лавров человека, сделавшего вклад в науку, было жаль, и еще потому что я прекрасно помнила, сколь профессор драчлив.

— Ваша идея с выступлением в формате “вопрос-ответ” была блестящей, просто блестящей! Мы с Эриком… вы знаете Эрика? Идемте, я обязательно должен вас представить!

Профессор Кеттебери-Люве подхватил меня под руку и повел… ну, можно конечно сказать и “повел”, но куда честнее будет “поволок” через бурное человеческое море, не прекращая расхваливать меня на все лады:

— К следующей конференции выступление сэра Кристофера пройдет именно в такой форме, а его доклад организаторы разошлют всем участникам заранее! Мы с Эриком уже предложили сэру Кристоферу такой вариант — и он согласился выступить на следующем мероприятии! Эрик, позволь тебе представить мисс Ривс, секретаря нашего сэра Кристофера!

Не успела я толком осознать новость о том, что сэр Кристофер согласился принять участие в еще одной научной конференции (Сам! Добровольно! Они же его не пытали, да? Это же публичное место, здесь кругом люди — они бы точно не стали его пытать, я почти уверена!), как пришло время осознавать следующее открытие: Эрик — это сэр Эрик Робертсон, промышленник, один из богатейших людей страны, меценат и известный покровитель науки.

Сухой, подтянутый, с посеребренными сединой висками, сэр Робертсон посмотрел на меня (одним взглядом словно окинув меня всю). Улыбнулся одними углами губ:

— Так это вы — наша добрая фея?

Я почтительно склонила голову:

— Счастлива познакомиться, сэр Робертсон. Это честь для меня…

— Оставьте, мисс Ривс, — отмахнулся он. — Мой друг Майкл считает, что подобного рода мероприятия благотворно сказываются на научной мысли, и чем больше по-настоящему значимых ученых на них удается собрать — тем больший толчок получит развитие науки. Он верит в то, что это создает цепную реакцию.

Сэр Робертсон замолчал, благожелательно рассматривая меня и словно ожидая моей реакции.

— А вы во что верите? — Постаралась я оправдать его ожидания.

— А я вкладываю деньги в подобного рода мероприятия, — усмехнулся сэр Робертсон. — Это лучше всего свидетельствует, что я согласен с Майклом. Так что я весьма вам признателен. И за то, что вы благотворно влияете на сэра Фаулера…

“Ни за что не признаюсь, что влияла исключительно тлетворно!” — Еще раз пообещала я самой себе.

— И за то, что ваша идея облегчила процедуру уговоров.

То есть, они его все же не пытали!

Мысль была дурацкая, и я это осознавала, но мне от нее все же изрядно полегчало. Я вспомнила где я, что я и что вот сейчас — я определенно на работе и следует соблюсти интересы моего начальника.

— Это прекрасно, — улыбнулась я сэру Робертсону. — Только прошу вас, обязательно вышлите приглашения заранее. В этот раз мы получили их всего за три недели до конференции, и это вызвало определенные организаторские сложности.

Передаю вам привет, мистер Альберт Фаулер, и новости о том, что играть в мелочную месть можно в обоих направлениях!

–

— Сэр Кристофер, позвольте обратиться к вам с просьбой.

Мы возвращались в свой номер, покинув гала-ужин до его окончания, но когда приличия были уже соблюдены. Коридор был пуст, и я решилась поднять свой вопрос сейчас, прекрасно понимая, что как только мы придем в номер, сэр Кристофер, уставший от людей и общения, немедленно запрется у себя, и выковырять его из раковины не будет никакой возможности.

И я первая откушу голову тому, кто попытается.

Но сейчас, в короткий промежуток, когда дверь номера еще не закрылась за его спиной, а посторонних вокруг уже нет, можно попробовать поговорить.

— Слушаю вас, мисс Ривс.

Голос сэра Кристофера был несколько более бесцветным, чем обычно, но звучал, в целом, ровно.

— Вы не могли бы никому не рассказывать, что я отговаривала вас от второго выступления на конференции?

— Мог бы.

Я мысленно благословила драгоценное начальство со всеми его странностями: “мог бы” — и все, никаких вопро…

— А зачем вам это?

А. Рано благословляла.

— Понимаете, — со вздохом призналась я. — Организаторы конференции и ваши коллеги, все они убеждены, что это я повлияла на ваше решение о дополнительном выступлении…

— Вы повлияли.

— Да, но они не знают, что я вас отговаривала!

— Вы не отговаривали. Вы просто не уговаривали.

— Но… — так, не спорить.

Сэр Кристофер формально прав, и в этой формальной правоте его не разубедить, да мне это и не нужно.

— Как скажете, сэр Кристофер, — кротко согласилась я.

И замолчала. А вдруг, он забыл про свой вопро…

— Итак, мисс Ривс, вы так и не объяснили, зачем вам это.

Действительно. Что значит “забыл”, когда речь идет о сэре Кристофере!

— Ваши коллеги считают ваше второе выступление на конференции моей личной заслугой перед наукой. Мне нравится быть человеком, у которого есть заслуги перед наукой.

Сэр Кристофер помолчал, впереди показалась нужная нам дверь, и я уверилась, что на этом наш разговор (с неким налетом сюрреалистичности) закончен, но уже около самого номера сэр Кристофер замер:

— Мисс Ривс. У вас есть более важные заслуги перед наукой. Но если вам нужны эти — я не возражаю. Я не собирался обсуждать этот вопрос с кем-то в любом случае.

Он вошел номер — а замерла теперь уже я. Спохватилась, торопливо скользнула следом.

— Сэр Кристофер! — Окликнула удаляющуюся спину, отчетливо понимая, что зря это делаю, что это откровенное тщеславие и что, по-хорошему, мне должно быть достаточно самого признания за мной заслуг величиной вроде моего начальника, чтобы умереть от счастья, я же наглею, желая подробностей.

Но все это понимание не смогло удержать меня от вопроса, когда сэр Кристофер остановился:

— А какие у меня заслуги перед наукой?