Матабар. II

— Что… что это такое?! — заверещал Цилиндр. — Как это понимать! Каждого из вас…

— Господин Эгобар предъявил офицерскую метку второй канцелярии, — перебил Коршун настолько ледяным тоном, что тот звучал сродни ветрам Алькады. — До тех пор, пока не будет выполнено условие офицерской метки, он находится под защитой второй канцелярии. Здесь ваши полномочия, господин генерал-лорд, заканчиваются.

— Мои полномочия?! — буквально взревел Цилиндр. — Мои полномочия не заканчиваются нигде! Я назначен Верхней палатой! А значит я для вас…

Раздался выстрел.

Пуля, выпущенная одним из Плащей, ударила прямо перед ногами Цилиндра и отрикошетила в стену. Тот, в пылу речи, сам не заметил, как сделал шаг в сторону Коршуна.

— Следующая попытка приблизиться к господину Эгобару станет последним, что вы сделаете в этой жизни, генерал-лорд, — буднично пояснил Коршун. — До тех пор, пока не будет исполнено условие офицерской метки, любой, кто воспрепятствует нам, будет незамедлительно уничтожен. Я повторю для вас еще раз. Любой.

Цилиндр, сглотнув, отшатнулся назад.

— И что за условие этой вашей сран…

— Подумайте еще раз, господин, хотите ли вы закончить это предложение, — на посохе Коршуна заискрили сразу несколько печатей.

— Что за условие вашей метки? — процедил сквозь сжатые зубы Цилиндр.

— Предъявивший офицерскую метку обозначает свое право на аудиенцию с главой второй канцелярии и обязан быть доставлен к руководителю незамедлительно и в кратчайшие сроки, а в свою очередь глава обязан уделить ему внимание вне зависимости от любых преодолимых и непреодолимых обстоятельств.

— К-к-к… г-главе? — закашлявшись, Цилиндр побледнел так, как, наверное, не бледнел ни Ардан, ни Лиза в проклятом доме. Просто потому, что они еще видели проблеск надежды в сложившейся ситуации.

А Цилиндр… стоило только прозвучать словам «глава второй канцелярии», как он, будто, предстал перед неотвратимым фактом неминуемой смерти.

— Господа, — Коршун, не обращая внимания на Цилиндра, повернулся к остальным маскам. — Как только мы выясним, где находится глава, то немедленно отправляемся к нему. Любой, кто встанет на нашем пути, вне зависимости от чина, положения или гражданства, будет уничтожен. Это понятно?

— Так точно! — хором гаркнули маски.

Несколько из них, развернувшись и взмахнув полами плащей, ушли. Коршун же, повернувшись к Ардану, помог тому подняться со стула.

— Хороший ход, парень, — прошептал ему Плащ. — И молодец, что не бездействовал, когда этот фанатик веселился. Только можно ведь было как-то поумнее все сделать… Йонатан не ошибся, когда написал в отчете, что ты умный, отважный, но в критические моменты совершенно не дружишь с головой.

Что? Разве Йонатан не написал, что Ардан трус?

Да и что вообще это за метка такая, раз вся вторая канцелярия теперь…

Коршун легонько стукнул посохом о пол и Ардан заснул.

Глава 48

Временами Арди просыпался. Кажется, он ехал на лавке грузовичка, неспешно катящегося по брусчатке, из-за чего изредка подпрыгивал. Слева и справа от юноши сидели Плащи, помогавшие ему не свалиться на пол. Спереди, на такой же лавке, тоже ехали служащие второй канцелярии.

А может ему это все приснилось. В любом случае, когда он смог открыть глаза и окончательно сбросить с себя сонное наваждение, то оказался… действительно на лавке. Только не в грузовичке, а невероятных размеров зале. Таком просторном, что тут могла уместиться целая городская площадь.

Стены, все же нашедшиеся вдали, даже несмотря на то, что щетинились строительными лесами, украшали мозаики, складывавшиеся ликами святых. Они уходили, ребристыми, словно проточенными водными струями, высокими колоннами в высь, где смыкались под сводом куполов, украшенных росписью сцен из священного писания Светлоликого. Здесь были запечатлены моменты вознесения святых, явление чудес Светлоликого его Пророкам и еще многое другое. Часть фресок еще не была завершена и, под ними, тоже обнаружились леса.

Ардан перевел взгляд ниже. Он сперва не понял, что именно увидел, но потом осознал, что под янтарем (да-да, весь пол оказался сделан из отполированного, гладкого янтаря, ковром укрывшего хранимое им богатство) лежали щиты, мечи, штандарты, осколки ядер и снарядов, сломанные винтовки и старые мушкеты. Он видел гербы множества поверженных Империей государств прошлого и несколько из куда более близких эпох. И все это свидетельство побед и невзгод былого сливалось в силуэт, раскинувшегося по всему полу храма, двуглавого феникса, раскрывшего свои крылья. В одной лапе — скипетр царей, а в другом — сфера пламени. Символ Империи.

Тот сиял в свете, лившимся через изысканные витражи, на которых застыли, держа в руках мечи, сабли, мушкеты, винтовки и штандарты, воины с треугольными символами над головой — признак святости в церкви Светлоликого.

А еще, за алтарем, с писанием в руках, высилась фигура отлитая из бронзы и покрытая позолотой. Она словно парила, кутаясь в янтарный покров. Высотой метров в пятнадцать, та должна была внушать трепет и почтение своими размерами, но… вместо этого она со скорбным лицом и почти плачущим взглядом взирала вниз — на будущих прихожан.

Ардан знал, где он находится.

Храм Святых Воителей, который начали строить еще несколько десятилетий назад по приказу будущего императора — Великого Князя Павла.

Здание столь грандиозное, что его заочно признали одним из новых чудес света.

Интересно, почему Ардана привезли именно сюда.

— Вы знаете, Ард, что такое — офицерская метка второй канцелярии?

Ардан резко обернулся и чуть было не забыл, как дышать. Рядом с ним на лавке сидел человек, которого Арди надеялся больше никогда не увидеть. Уж точно — не вживую.

Рядом с ним, в простом костюме тройке из дешевой, но добротной шерсти, с практичным кроем и без изысков, сидел, прислонив к протезу тяжелую трость, никто иной, как Император.

Павел IV Агров собственной персоной. Вблизи он выглядел даже еще меньше, чем тогда — на торжестве. Ардан узнал и эти морщины, исполосовавшие лицо; и несколько круглых шрамов от шрапнели, которые сейчас не пытались скрыть ни пудрой ни тальком, из-за чего они уродовали половину лица. Рыжие волосы, побитые сединой и глубоко посаженные, черные глаза.