Матабар. II

Скорее, как можно скорее ему следовало убраться из Метрополии и как можно дальше.

— А значит их подставили, — продолжил Император. — Орочьи Пиджаки помогают Первородным. Пижон является некой формой третейского судьи для рабочих фабрик. Криминал, Ард, нельзя уничтожить, но его можно использовать. Мы его используем с одной стороны, а наши недоброжелатели хотят с другой… если мы обескровим эти банды — сперва возникнут волнения. А затем пустота, образовавшаяся на их месте, поспешит заполниться новыми элементами. Неизвестными нам.

— Ваше императорское величество! — перебил Ардан, склоняя голову ниже линии плеч. — Я не контролирую свой Взгляд Ведьмы и…

— Он для меня не опаснее комара, Ард, — махнул рукой Император. — Я слышу его назойливое жужжание, но оно мне безразлично.

Ардан медленно поднял взгляд на Императора. Если тот не попал под воздействие клятой способности, то зачем тогда…

— В досье было написано, что я трус, — прошептал Ардан. — Умный и трусливый… такие люди, они…

— Не лезут туда, куда не нужно, — подтвердил догадку Император. — А при первой возможности сбегают. Человек или Первородный с такой характеристикой не вызовет ни у кого желания его как-то использовать. Слишком ненадежно.

Это досье… оно специально было составлено таким образом, чтобы «спрятать» Ардана. Причем спрятать на самом видном месте. А еще, попутно, видимо выступить в роли наживки, чтобы вычислить тех, через кого досье могло утечь в чужие руки.

Но зачем такие сложности. Ведь можно было его просто отослать сразу после коронации.

— Ваше императорское величество, — внезапно Арди озарило. — я должен рассказать вам еще кое-что.

Павел слегка повернул голову в его сторону.

— Тот факт, Ард, что вы не рассказали это, чем бы оно не являлось, сразу, склоняет чашу весов далеко не в вашу пользу.

Ардан, снова сглотнув, поведал о событиях последней ночи во Дворце Царей Прошлого, когда он стал невольным свидетелем разговора, который явно не предназначался для его ушей.

Император некоторое время молчал.

— Вы сможете определить в какой именно комнате застали тех господ?

— Нет, — честно ответил Ардан.

Мало того, что времени прошло слишком много, так еще и вдобавок все хитросплетения переходов, лестниц и коридоров.

Император кивнул и снова подозвал к себе одного из Плащей. Пара слов и тот уже исчез во тьме.

Они снова погрузились в тишину. Правитель империи смотрел на алтарь и лежавшее на нем священное писание, а Ардан… он взвешивал свои шансы уйти сегодня отсюда живым и здоровым.

— Вы знаете, Ард, почему я решил построить этот храм? — внезапно спросил Император, а юноша, прекрасно понимавший суть риторических вопросов, не стал отвечать. — Потому что, как и каждый Император, после своей смерти я не увижу ни Ангелов, ни Света. Только бездну ада, в которую попаду за все, что уже совершил и еще только совершу в будущем. А этот храм, Ард… может быть он станет напоминать людям будущего о чем-то светлом, связанном с моим именем, что перевесит все грехи.

Ардан не очень понимал, о чем говорил Император. Народ души не чаял в новом правителе и считал его едва ли не очередным Пророком. Чего не скажешь о старшей сестре Изабелле. Великая Княжна часто попадала на заголовки газет. То она дебоширила, то устраивала скандалы, оказывалась в пьяном виде в неподобающих местах и, даже, закрутила роман с сыном иностранного посла.

А затем сгинула в кораблекрушении на прогулочной яхте. И право наследования перешло к её младшему брату — Павлу.

И тут…

Ардан сбивался с мысли. Одна за другой они скакали настырными зайцами в его голове, а он все никак не мог их унять и успокоить. Появлялись ответы на одни вопросы, но тут же возникали все новые и новые неурядицы, как к примеру…

Ард чуть было не задохнулся от осознания очередной истины. Слишком… слишком большой истины, чтобы не то, что озвучить её, а даже помыслить.

Император и глава второй канцелярии не должен являться одним лицом, потому как это верный путь к узурпации власти, чего Империя, порой даже во вред себе, старалась не допустить все эти века.

Но, как и в случае с Императором, глава второй канцелярии (пусть тот и всегда оставался инкогнито для широких масс) — пожизненная должность. А значит, Павел Агров стал управлять Плащами еще до того, как его короновали.

А теперь… теперь вспомнить все то, чем славилась его старшая сестра, погибшая во время несчастного случая.

— Глава второй канцелярии это всегда второй ребенок Императора, Ард, — Император чуть сжал навершие трости. — Потому что кто, как не кровь от крови правителя страны, сможет присмотреть за Империей? Вторая канцелярия бережет нашу Родину от угроз, которые не видно простым обывателям. От вызовов, на которые не смогут ответить ни стражи, ни армия. Мы носим черное, потому что действуем во тьме. Мы щит. Но щит не безобидный, Ард. Мы, каждый кто носит черное, обречены на муки ада за то зло, что вершим. Но зло необходимое. Без которого наша страна давно уже была бы разорвана в клочья нашими недругами. Как внешними, так и внутренними.

Ардану показалось, что ему нечем дышать. Что вот-вот и он задохнется. Он старался не подавать виду, но знал… знал, что Император понял.

Павел все понял…

— Изабелла была угрозой для нашей Родины, и я принял единственное решение, которое могло бы нас сберечь, — Павел говорил не без боли, но твердо и решительно. — Мы уничтожили эту угрозу, Ард. Так же, как мы найдем тех, кто стоит за новым заговором и уничтожим и их. Так же, как уничтожим тех, кто придет за ними следом. Всех врагов Империи, каждого из них, мы убьем, Ард. Мы низвергнем их в ту бездну, в которую затем отправимся сами, чтобы убить их вновь. Такова вторая канцелярия — наследники дружины Царей Прошлого. Пока есть враг, Ард, не щади его. Уничтожай без жалости и сомнений. До самого конца. До последней капли их крови.

Ардан сглотнул. Теперь он знал, что за мрак увидел в глазах Императора. И почему ему показалось, что если вглядываться в них, то его растерзают хищные рыбы, плавающие на дне этих черных озер.

Император Павел IV любил свою страну. Свою Родину. Любил так сильно, что любой, кто встанет на пути Павла — обречен на одну единственную участь.

И именно поэтому Цилиндр так побледнел. Потому что он тоже это знал. Как, видимо, знали и остальные приближенные к Императору, что в народе считался мягким человеком, озабоченным просвещением и прогрессом.

— Мир с газетами, книгами, железной дорогой и дирижаблями, Ард, — Император словно прочитал его мысли. — Это мир доступной правды. Но в мире доступной правды, истина всегда остается недоступна большинству.

Ардан отвернулся. Он получил ответ на свой вопрос. Чтобы ни произошло дальше — он не уйдет отсюда в том же виде, в котором и пришел. Кто отпустит на свободу человека, узнавшего о Императоре столько, что…

А, впрочем, почему он это узнал? Император бы никогда просто так не…