Матабар. II

— Но я…

— Без всяких но, — отрезал Келли. — Тебе завтра днем на процедуры. А в прошлый раз, когда ты был уставший, врачи сказали, что толку от них в таком твоем состоянии — ноль. Так что возражения не принимаются.

Эрти что-то недовольно пробурчал и, поднявшись на ноги, сперва обнял брата, затем ткнулся носом в щеку Шайи, а после заботливо поднял на руки сестренку. Та даже не проснулась.

— Идем, идем, — подбодрил его Келли.

Забавно было видеть, как Эрти, понуро, словно недовольный пес, идет позади бывшего шерифа Эвергейла, которого перерос уже почти на полголовы. Втроем они покинули гостиную и скрылись за поворотом.

Дом, внутри, оказался столь же просторным, как и выглядел снаружи. На первом этаже расположилась мастерская, широкий холл, в котором сейчас стояла елка, «крылатая лестница», а сбоку — совмещенная кухня и гостиная с небольшим, зимним садиком. В ней умещались и сама кухня с Лей-духовкой и конфорками. И даже имелся последний писк домохозяек — холодильник. Здоровенный и относительно шумный агрегат. Но в нем, зато, можно было хранить скоропортящиеся продукты круглый год. Очень удобная замена леднику.

На втором этаже находились игровая с двумя гостевыми комнатами и душевой, а на третьем целых пять спален с двумя уборными и отдельным помещением — для Келли с Шайи.

Стены были заклеены неброскими, но хорошими обоями. Пол укрывала паркет. А окна, внутри, оказались отделаны каменными вставками, чтобы сохранять тепло. И пусть и сам каркас здания оказался не из камня, а из кирпича, но он был сложен в несколько рядов, а еще промазан смолами. Вкупе с углами, проложенными войлочными шнурами, тот с легкостью выдерживал даже относительно крепкий Дельпасский мороз в минус пятнадцать градусов.

Не чета холодам Алькады или Метрополии, где температура могла падать до минус тридцати, но все еще достаточно, чтобы озаботиться вопросом сбережения тепла.

— Пойдем положим подарки, — позвала Шайи.

В Новый Год существовала традиция — оставлять под елкой подарки для членов семьи. Обычно это делалось так, чтобы процесса не заметили дети. Тогда им можно было рассказать сказку, что это Вечные Ангелы принесли сувениры в память о том, как первый Пророк и его ученики приносили дары в земли, куда приходили с учением.

Ардан, благодаря матушке, хорошо знал историю церкви Светлоликого. Началась она с того, что бог, если он действительно существовал, явился в образе слепой старухи простому гончару. И научил того своим путям. И эту весть Пророк понес среди людей. Затем он умер от старости, и уже следующий Пророк поднял знамя с золотым треугольником и отправился дальше по миру. И так до тех пор, пока не был основан Свято-Престольный Улджингуд, где, в священном городе Арме, на золотом троне сменялись Пророки, рассказывающие учения Светлоликого.

Он стоял и по сей день. И, сейчас, там, кажется, сидел уже девятьсот-какой-то по счету Пророк.

Но, пару сотен назад, у церкви произошел раскол, и небольшая группа верующих отделилась, обвинив Пророка в лжеучении. Те основали Единоверный Улджингук с Последним Градом — Пармой, где сидел уже их Пророк.

И это не учитывая предыдущего раскола несколько тысяч лет назад, когда образовались Священные Эмираты Аль’Зафиры с третьей ветвью Пророков. Или правильнее — со второй? Они же старше Пармы.

В общем — запутанная история.

Но традиция с подарками Арди нравилась.

Он достал из саквояжа заранее запасенные свертки, на которые и ушли основные его сбережения из числа отложенных «на всякий случай». Для Кены он подыскал игрушку в форме крылатой лошадки, сделанную из дерева, что не может быть сожжено. Эрти купил фетровую шляпу по последнему писку моды. Матушке несколько рулонов редкой, заморской ткани, которую, кроме как в Метрополии, нигде не найдешь. А Келли — Келли он привез рабочий нож с рукоятью из кости северного, Скальдавинского слона. У такого бивни были закручены спиралями, а кожа покрыта настолько плотным мехом, что представала в образе панциря.

Матушка же, открыв кладовую, вытащила оттуда несколько коробок и, вместе, сидя в холле, они убирали подарки, раскладывая их по местам, чтобы утром Эрти с Кеной могли их чудным образом найти и начать распаковывать.

Они с Шайей молчали. Ардану просто нравилось находиться рядом с матерью. Дышать её запахом и чувствовать такое родное тепло.

— Ты хорошо питался?

— Конечно, мама, — Арди убрал деревянную коробку с ножом поглубже под ветви, украшенные многочисленными стеклянными игрушками. Те символизировали звезды на ночном небосклоне — « свет в самом темном мраке». — А как вы здесь? Уже обжились?

— Потихоньку, — не стала лукавить матушка. — Келли все еще сложно привыкнуть к влажной погоде Дельпаса, а Кена с Эрти… они сильно скучают по своим друзьям. А ты? Нашел друзей?

Ардан вспомнил Бориса с Леной, которых даже не успел предупредить о своем отбытии. Да и кого он вообще успел. И тут юношу осенило. Плащи же были у него в квартире! Вдруг с Тесс что-то…

— И как её зовут? — с улыбкой спросила матушка.

— Кого? — не сразу понял Арди.

Шайи протянула руку и мягко погладила его по щеке.

— Когда ты рассказывал об Анне, то просто говорил о ней с теплом, мальчик мой, — непонятно к чему вспомнила Шайи. — А сейчас… сейчас твои глаза на секунду напомнили мне глаза твоего отца. Когда он волновался обо мне, то у него, как и у тебя сейчас, сужались зрачки. Разве что у Гектора они превращались в две полоски, а у тебя просто чуть вытянулись.

Его матушка всегда была очень внимательной к деталям. Может именно от неё это качество перешло и Ардану, благодаря чему он так легко учился у Шали.

— Я… я хотел поговорить о моем отце, мама.

Арди положил последний сверток и выбрался из-под елки, а затем помог подняться и матушке. Вместе они вернулись к камину, где Шайи села на кресло, а Ардан опустился на пол, прислонившись спиной к её ногам. Его лицо ласкал веселый огонек в очаге, пляшущий свой вечно изменчивый и никогда не повторяющийся танец. Вместе с игривыми искрами, тот веселился, покусывая поленья.

— Об отце и… прадедушке, матушка, — добавил Арди.

Он почувствовал спиной волну дрожи, пробежавшую по ногам матушки. Теперь Ардан был уверен — Шайи знала. Знала все это время…