Материнский инстинкт

— На это было жутко смотреть.

Яна привстала на коленях и, не поднимая головы, коротко проинструктировала:

— Свяжите его, я в комнату.

Пока Кеша неумело связывал руки друга брючными ремнями и шнурками, Яна направилась в гостиную и передвинула кресло так, чтобы оно оказалось напротив зеркального шкафа. Взбила подушки и позвала:

— Несите уже свою инъекцию.

Кеша отбросил в сторону оставшиеся ремни и приблизился к женщине. Яна уже закатала рукав и перетянула руку. Иннокентий вынул заправленный шприц и снял с иголки колпачок, аккуратно, выпустил воздух и присел на корточки около кресла.

— Я буду считать до десяти. Вам раньше делали наркоз?

Яна нервно мотнула головой.

— Нет.

Иннокентий поджал губы.

— Плохо. Может, станете тысячной, на кого он не действует.

— Нет времени проверять. Если что, подействует хлороформ. Колите уже!

Женщина откинула голову на спинку кресла и зажмурилась. Почти сразу она почувствовала прикосновение иглы к коже. Это даже не было больно, лёгкий укол и онемение сковало предплечье, словно иней. Где-то на дальнем плане звучали цифры, сначала они отлетали от Кеши, как монетки из-под пресса, быстро, звонко, потом стали тянуться, как карамель и перетекать друг в друга. Потом наступила тишина. Яна открыла глаза прежде, чем почувствовала привычную круговерть пейзажей и какофонию звуков. Её тянуло в воронку этого калейдоскопа, но впервые она сопротивлялась и не позволила себе пролететь через сумасшедший лабиринт острых осколков реальностей. Её пальцы вцепились в кресло, ноги уперлись в пол, не давая телу сдвинуться. Текли минуты, а Яна всё так же сидела, словно и не засыпала, только рукава на обеих руках были опущены, а Кеши не было рядом. Сначала гостиная выглядела почти так же, но постепенно стены комнаты начали меняться и отекать, словно восковая свеча. Мебель тоже стала терять очертания, превращаясь в оплывшие кучи чего-то тёмного. Пол под ногами пошёл рябью и зашевелился, с потолка капала тягучая жидкость с едким запахом. И ни одного звука, даже капли падали на пол без характерного шлепка, всё вокруг двигалось и шевелилось в полной тишине. Яна с опаской встала на подвижный пол и, оглядев странную комнату, позвала:

— Демьян! — Её голос прозвучал приглушенно, словно через слой ваты, но в этом царстве безмолвия буквально резал уши. Яна звала снова и снова, но вместо ответа, комната продолжала перестраиваться и перетекать. Один из силуэтов мебели двинулся в сторону женщины, Яна ринулась вперёд, но ноги завязли в полу, замедляя движения.

— Демьян, это я!

Когда образ приблизился, в нем угадывались черты человека, но размытые и нечеткие, словно послеобеденная тень на волнах моря.

— Как ты меня нашла? — голос звучал словно эхо, но все-таки был узнаваем.

Яна попыталась коснуться руки призрака.

— Ты должен вернуться в своё тело.

Тень качнулась.

— Это возможно?

— Этот призрак как-то же занял твоё место, значит, возможно. Вытолкни его оттуда!

Мрачная улыбка проступила на искаженном лице.

— Это будет не равная борьба. Он очень сильный и очень хочет жить.

— А ты не хочешь жить? — разозлилась женщина. — Этот проклятый сатанист своё отжил и должен гнить в аду! Верни своё тело!

— Я попробую.

Женщина замотала головой.

— Никаких «попробую». Сделай это.

Яна снова попыталась взять тень за руку, но пальцы скользнули мимо и сжались в кулак.

— Возьми ты меня. Я не могу тебя коснуться.

Демьян протянул гротескно длинную тонкую руку, изгибающуюся лентой, и обвил паучьими пальцами запястье собеседницы.

— Как отсюда выйти?

Яна не ответила, она внимательно оглядывала комнату. Предметы продолжали двигаться, но ничего в помещении не напоминало серебряный прямоугольник. Беспокойство стало подбираться к сердцу, когда женщина догадалась рассмотреть пол. В нескольких метрах от них сияла тонкая рамка. Яна осторожно двинулась к проходу, призрак колыхался за её спиной, привязанный, словно полотно к флагштоку. Остановившись на краю, женщина оглянулась на Демьяна.

— Просто иди за мной и не отпускай мою руку.

— Хорошо.

— Ты должен бороться, должен!

Яна шагнула вперёд и тут же провалилась вниз, будто в яму. Ощущение пальцев на запястье тут же исчезло, так же как и жуткое ощущение глухоты. В мир вернулись звуки, первым из которых стал взволнованный голос Кеши.

— Яна, вы здесь, вы нашли его?

Женщина разлепила веки и попыталась сфокусировать взгляд. Голова гудела и к горлу подкатила тошнота.

— Сколько я была под наркозом? — слова с трудом покидали сухой рот, выталкиваясь, словно сухая галька.

— Минут двадцать. Демьян ещё не пришёл в себя.

Яна приподняла голову и тут же пожалела об этом. Комната поплыла, потолок нырнул вниз.

— Пить.

— Нельзя. Терпи. Это был поверхностный наркоз. Скоро отойдешь, и можно будет попить. Демьяну будет хуже, это отключение было безжалостным и с побочными эффектами.

Яна положила голову на мягкий валик вместо ручки кресла и прикрыла глаза.

— Придется ждать, когда он очнётся, тогда будет ясно, кто в его теле. Надеюсь, у него хватит сил на борьбу.

Кеша переместился в коридор и сел на пол рядом с другом. На всякий случай развязывать не стал. С кресла сползла Яна и легла прямо на паркет, подложив под голову куртку с вешалки, голова всё ещё кружилась.

Мужчина не пришёл в себя, но его тело жило неведомой жизнью. Выражение лица менялось, то возвращая прежнего Демьяна, то искажаясь до уродливо-зловещего. Грудная клетка опадала и вздымалась, словно он задыхался, руки скребли по паркету, ломая ногти и оставляя кровавые полосы. Его тело напоминало пластилин, из которого невидимая сила лепила неизвестное науке двуликое существо. Глаза под натянутыми, словно пленка, веками бешено вращались, кожа покрылась испариной.

Яна не могла оторвать взгляд от этого жуткого зрелища, а вот Иннокентий отвернулся и по звукам догадывался, что это ещё не закончилось.

Демьян дёрнулся, его тело выгнулось дугой, вены на шее выступили синими прожилками, верхняя губа обнажила зубы в оскале боли, веки приоткрылись, между ресниц блеснули белки глаз. На мгновенье мужчина застыл, превратившись в жуткую статую, созданную новомодным скульптором, из его горла вырвался хрип. Через секунду тело обмякло, лицо расслабилось. В этот момент Кеша повернулся. Он даже не пытался скрыть слезы и дрожащие губы.

Наклонился к лицу друга, он положил ладонь на его вспотевший лоб.

— Дема, это ты?

Лицо мужчины дёрнулось в судороге и разгладилось, стирая эмоции. Он открыл глаза и сразу же повернул голову в сторону Яны. Губы Демьяна сложились в подобие слабой улыбки, и он четко ответил:

— Это я.

Кеша хотел кинуться обнимать друга, но Яна дёрнула его за штанину и мрачно произнесла:

— Подожди. Сначала пусть скажет, что помешало духовому оркестру нормально выступить, и благодаря каким животным людям известно кофе?

Демьян нашёл взглядом женщину и сказал, выговаривая каждое слово:

— Лимон, козы.

Яна сама не понимала, насколько сильное напряжение сковывало её тело, пока ответ Демьяна не вызвал вздох облегчения. Она опустила плечи, наклонилась, потом снова легла на пол.

— Развязывай его.

Как только мужчина избавился от пут, он приподнялся и затряс головой. Почти сразу пол живописно окрасился рвотой.

— Мебель никуда не плывет, и я, к счастью, не оглох.

***

Яна не стала дожидаться, когда Демьян полностью опомнится от кустарного наркоза и, попрощавшись с друзьями, уехала домой. Теперь она могла позволить себе роскошь подождать.