Маяк И.Л. Рим первых царей. Генезис римского полиса (1983)

Как видно, и теперь еще картина древнейшего населения Рима носит эскизный характер, но некоторые детали уже вырисовываются в ней достаточно отчетливо. Уточнения, достигнутые в результате исследования, позволяют сказать, что этнический состав будущего Рима оказался действительно чрезвычайно сложным, подвижным и многослойным. Входящие в него элементы имели неодинаковое этногенетическое значение. Этническая динамика характерна и для несколько более поздней эпохи, открывающейся так называемым Ромуловым Римом. Но это время требует уже специального исследования.

Глава Ш

ТР~ИБЫ

И КУРИИ

На всем протяжении долгой римской истории продолжали жить в более или менее модифицированном виде социальные организмы, возникшие в период первобытности: род, триба, курия, семья. Они настолько сохранились (и в повседневной жизни, и в юридическом языке), что мы зачастую встречаемся с ними в разного вида поздних источниках. Это обстоятельство не ускользнуло от внимания ученых. Начиная с конца прошлого века и особенно в текущем столетии ставился вопрос о характере и об отношении названных общественных групп к государству, а также о соотношении одноименных социальных форм в догосударственную и государственную эпохи.

Интерес к этой проблематике постоянно прогрессировал вместе с числом посвященных ей работ, так что понадобилось сделать систематический обзор существующих точек зрения. Он был дан П. Де Франчиши ' в докладе "Примитивная римская социальная и политическая община" на Х Международном конгрессе исторических наук в 1955 г. Ученый верно заметил, чтэ в середине ХХ в. в большинстве случаев отошли от патриархальной теории, господствовавшей в построениях Дж. Вико и Т. Моммзена. Много было сделано для понимания сущности рода. Однако механика взаимодействия между gens и familia разными исследователями понималась по-разному. Так Лранджио-Рюитц уже в начале нашего века подчеркнул значение экономического фактора: переход от пастушества и экстенсивного земледелия к интенсивному усилил семью. Начиная с Е. Де Руджеро, интерес многих исследователей был прикован к политическому аспекту рода и семьи. Среди них П. Де Франчиши справедливо выделил Бонфанте, который, как нам кажется, поставил проблему происхождения римской государственности в ее

' D e Fr а nc is ci Р. La comunita sociale e politica romana primitiva.-- In: Relazioni del Х Congresso Internazionale Й Scienze Storiche, ч. I I.

Firenze, 1955, р. 61 -- 166.

отношении к догосударственным институтам. Он последовательно проводил в своих работах идею о том, что и род, и семья были изначально носителями политической организации, унаследованной затем государством. Своеобразно эта идея преломилась у Эд. Мейера. "Примарной" социальной единицей он считал орду, из распада которой образовались и gentes, и familiae, и в орде видел первоначальный "политический" организм.

Взгляды Бонфанте о "политическом" характере рода оказали влияние на последующую историографию -- на лазера, Веструпа, ,Де Висшера, сопоставлявших власть pater farnilias с властью главы государства. Последователем Бонфанте Де Франчиши по праву называет и Фреццу, который видит в семье и роде политическую организацию, сравнимую со структурой nomen Latinum, где господствовали федеральные порядки. Также по аналогии с италийской, точнее латинской, средой, изучает социальные структуры и образование города-государства в Риме Луццатто. Но Де Франчиши считает его противником Бонфанте, поскольку Луццатто намечает путь образования Рима от распыления некоего латинского "племенного государства", частью которого были паги, через стадию "городской концентрации" в пагальном центре, oppidum, который постепенно доходит до города-государства. В отличие от Бонфанте и его последоВаТеЛей, 1аП1111а g ЛуццаТТО ЛИШеиа ПОЛИ- (монета республиканской эпохи). тических функций.

Далее Де Франчиши выделяет направление, состоящее в определении "юридической" природы "догражданских групп". Представлено оно Парадизи (середина ХХ в.). Исследователь говорит о гетерогенности этих групп, а именно арио-европейцы в период их экспансии на Балканский и Апеннинский полуострова образовывали некие этнические единства, которые были одновременно и политическими единицами. Иммигрировавшая в Италию этническая общность включала в себя семьи, объединявшиеся более прочно лишь в военных целях.

На италийской почве арио-европейцы нашли созданную до них туземным населением, средиземноморцами, организацию пагов, более прогрессивную, чем их арио-европейская этническая общность. В комбинации этих социальных групп паг становился центром политического развития, военной и социальной организацией, переходящей в "гражданское государство". Характеристика, данная Де Франчиши взглядам Парадизи, как вскрывающим "юридические" основы государственных больших и меньших общностей, представляется нам недостаточно точной. Правильнее было бы говорить об установлении Парадизи разницы их социально-экономической природы. Особенно же заслуживает

91

внимания тезис Парадизи о переходе к государству через паг, который, впрочем, четко не охарактеризован.

Особо останавливается де Франчиши на оценке У. 1~оли семейных и гентильных групп и их отношений к государству: первые представляют собой только экономический организм, а вторые -- политический. Синойкизм селений Палатина и других римских холмов приводит к образованию urbs, который в примитивной фазе соответствует не civitas, а regnum -- первой политической форме в Риме.

Соверщенно особняком ставит Де Франчиши концепцию Ф. Де Мартино, который отвергает мнение об орде как о носителе государственных порядков, представление об "этническом государстве" и возникновении Рима из раздробления единого "национального" государства и говорит о предшествовании гентильных устоев государственному образованию. Вместе с тем Де Франчиши относит Де Мартино к последователям "политической" теории. Вряд ли можно уложить концепцию Де Мартино в рамки этой теории. В отличие от всех упомянутых ученых, он стоит на позициях исторического материализма, рассматривает gentes и familiae с учетом всех аспектов этих социальных явлений как ячеек общества, обусловленных его социально-экономическим развитием. Именно поэтому Де Мартино высказывает принципиально значимый тезис о том, что gens исторической эпохи, т. е. эпохи классового общества и государства, является лишь рудиментом того, чем он был в догосударственное время'.

Сам Де Франчиши, показав вклад своих старших и современных ему коллег в понимание первобытных общностей, обратился наряду с gens к другим кардинальным элементам социальной структуры древнейшего и Древнего Рима, в частности к соотношению gens и familia, familia и агнатской группы, а также к характеристике gens и курии. Он принял идущую от Кречмера этимологию curia от coviria. В противоречии с другими исследователями Де Франчиши не считает создание курий одновременным с созданием трех триб. По его мнению, если б курии и три трибы возникли в результате одновременной реформы, синхронно центурии целеров должны были бы набираться от 30 курий" т. е. по одной декурии от каждой курии. Но центурии всадников всегда существовали как единый корпус, из людей, набранных по трибам" в то время как по куриям стала комплектоваться пехота. В связи с этим Де Франчиши выдвигает положение о наличии в древнейшую эпоху римской истории двух в разное время появившихся видов курий, Первые, или древние, существовали до. Палатинской общины, т. е. до Ромула, в качестве "гентильных консортерий". Позднее, около середины VII в. до н. э., когда в результате реформы были созданы три трибы, произошла трансформация курий. Эти новые курии при этрусских царях были источником набора пехоты. В другом своем труде Де Франчиши поясняет эту трансформацию: новые курии стали искусственными подразделениями гентильных триб з. При этом оба вида

' De М a r ti no F. Storia della costituzione romana, /. I. Napoli, 1958, р. 9.

' D e Fr а пс i sci P. Primordia civitatis. Кота, 1959, р. 484 -- 486.

92

курий являлись обозначением и социальных групп, и одновременно места их собраний. В доказательство древности института курий Де Франчиши ссылается на открытие археологом Кальцони на возвышенности Монте Четоне (в Центральной Италии) серии четырехугольных площадок, обрамленных ступеньками, которые датируются эпохой бронзы. Расположены они на юго-восточном склоне террасами. А. Минто истолковал эти площадки как места для собраний древнейших социальных единиц, обладавших сакральными функциями, вероятно с участием авгуров, на что указывает юго-восточная ориентация конструкций 4. Говоря о создании 30 первых курий, Де Франчиши соотносит с ними и число 300 сенаторов, замечая, что всему греко-римскому миру свойственна тенденция параллельно с развитием общины фиксировать число членов в ее органах управления. Наблюдения Де Франчиши послужили импульсом для других исследователей. Стали привлекать внимание и курия, и числовые отношения социальных структур. Конечно, последнее направление не новость в историографии.