Маяк И.Л. Рим первых царей. Генезис римского полиса (1983)

храненное Павлом Отличительным признаком племя пелигнов к илли ий ам

р "цам (Paul., PaeligIIi).

ком иллирийской мате иаль та ется спиральный орнам 4' ент . По-ви им

д мому, спираль представляет "Ostenber g С. Е. Luni sul Mi none. P

1967 204 -- 207 4О Laviosa Zambotti Р. Le origini della civil ' 1. а ч1о з а У. а . е а сиШа й ИНапоча зесопдо lе ш г ' ' '.
– - п:. 1ч1 а еl чегго. Во1одпа, 1960, р. 73 -- 98.

ie i eln der Villanova-Nekro оlоп S. а -- n. СМИа del ferro Bologna 1960 , р. 612.

75

собой схематическое изображение змеи или угря. Согласно античной традиции, эпонимный герой иллирийцев, Иллирий, был связан со змеей. В Веронских схолиях к Вергилию (Леп., I, 248) рассказывается, что Иллирий, сын Гармонии и Кадма, был оставлен отцом близ р. Иллирик. Ребенка обвила собой змея, придав ему силу, позволившую Иллирию впоследствии покорить всю область, названную затем его именем. Сын героя Энхелей выступает в образе змеи или считается правителем угрей -- энхелейцев (Аро11., III, 5, 48; Paus., IX, 4, 1; Арр., Ill., 2). Угря и змею можно квалифицировать как тотемных животных иллирийцев. Видимо, глухим эхом прибывания иллирийцев в Лации могут служить культ змеи в священной роще, посвященной Юноне Ланувийской, а также появление змея в культе Фавны Боны Деи. Оба культа связаны с представлением о воздействии на производительную силу природы4'. Это указывает на их глубочайшую древность.

Вообще, по наблюдению Лавиозы Замботти, характерные черты виллановы -- биконические урны -- связаны с предками венетов и ведут свое происхождение из дунайско-балканского ареала 4З. Предки латинов, венетов и иллирийцев, засвидетельствованные в Лации начала эпохи железа, т. е. протолатины и протовенеты, внедрялись в тоска- но-лациальную зону в эпоху развитой бронзы. Там они застали более примитивное и редкое население, жившее в условиях энеолитической культуры. Эти первобытные племена Лавиоза Замботти называет палеоиндоевропейцами балканского происхождения, или тирренами. Де Франчиши, принимая этот тезис, считает тирренов носителями азианического языка 4'. На правобережье Тибра в их ереду, уже значительно разбавленную латинами и венетами, позднее влились более развитые восточные иммигранты, что, согласно Лавиозе Замботти, в конечном счете привело к образованию исторических этрусков.

Таким образом, результаты современных археологических исследований позволяют говорить об обитании в районе Тосканы и Южного Лация, т. е. именно там, где находится Рим, в период энеолита, бронзового и начала железного века тирренов, по-разному интерпретируемых, но единодушно считающихся выходцами из балкано-дунайских областей, а затем -- венетов, латинов и иллирийцев.

Особое значение имеет для нас установление факта заселения собственно римской территории в эпоху энеолита и бронзового века. В конце 1950-х годов при раскопках под руководством Л. М. Колини, при участии С. Пульизи и Эйнара Гьёрстада на форуме Боариум в районе храма Фортуны и Матер Матуты была найдена керамика апеннинского типа, относящаяся к бронзовому веку 4'. Э. Гьёрстад

4' D e F r а n c i s c i P. Primordia civitatis. Roma, 1959, р. 235, 236.

4З Op. cit., р. 117; L а u r e n z i L. 1 а civilta villanoviana e la civilta del ferro

сlеlГItalia Settentrionale е сlеlГEuropa Centrale.-- In: Civilta del ferro. Bologna,

1960, р. 10, 18.

44 D e F r an c is c i P. Primordia civitatis, р. 51, 52.

4' G j e r s t a d Е. Legends and facts of early Roman history. Lund, 1961, р. 6 -- 8;

Мul 1еr-К а r р е Н. Zur Stadtwerdung Roms. Heidelberg, 1962, $. 78; М оsс а-

$. Archeologia mediterranea. М11., 1966, р. 226; $ qu а r ci ap in о М. F. Rassegna.-- SR, 1969, N 2, р. 135; 1о р р о l о G. 1 reperti ossei animali пе1Гагеа ar-

76

сопоставил эти материалы с наличием на Палатинском холме пещер, в частности Луперкала, а также с традиционными обрядами, вошедшими в религиозную практику римлян, и выдвинул тезис о существовании здесь древнейших поселений, относящихся к 1б00 -- 1500 гг. до н. э. Гьёрстад опубликовал также результаты находок Леона Нардони во время строительных работ в районе Кастро Преторио на Эсквилине, которые оказались еще древнее палатинских, так как восходили к эпохе халколита. Следы энеолитического и бронзового века, по мнению Гьёрстада, составили археологическое соответствие традиции о сикулах и изгнавших их аборигинах. Необходимо обратить внимание на столь высокую датировку, которая утверждается не склонным к "длинной" хронологии Гьёрстадом. Чрезвычайно важно, что среди осколков .апеннинской посуды близ Сан Омобоно найдены черепки более изящных сосудов, восходящих к позднемикенскому времени.

Весьма существенным представляется также изучение прибрежной полосы Лация. Раскопки середины б0-х годов в Пратика ди Маре ;на месте древнего Лавиния, проведенные Ф. Кастаньоли 46, благодаря открытой там керамике XII -- XI вв. 'до н. э. показали несостоятельность мнения о позднем заселении этого места. Можно говорить теперь о поселении конца бронзового века. Судя по домам и алтарям, город с развитой архитектурой существовал здесь уже в VI в. до н. э. К IV в. до н. э. относится примечательный памятник -- героон находящийся к юго-востоку от вытянувшихся в линию алтарей. Найденная ранее в районе Лавиния надпись IV в. до н. э. с посвящением дару Энея4' навела ученых на мысль об отнесении героона к Энею. Внутри каменной ограды кургана видны целла и пронаос героона, на полу которых найдены вазочки и фрагменты кратеров IV в. до н. э., что служит основой для датировки этого сооружения. Правда, тут же имеется и поздняя, III в. н. э., могила, и более древние вещи, так как героон покрывает богатую могилу VII в. до н. э.4'. Последнее обстоятельство опускает вниз датировку существования города. П. Соммелла поднял вопрос о том, почему культ Энея получил в Лавинии развитие именно в IV в. По его мнению, это было связано с политикой укрепления положения Рима среди латинских городов путем подчеркивания генетических уз с Энеем. Ведь латинские sacra principia после ,338 г. до н. э. были идентифицированы в Риме с культом пенатов, доставленных Энеем в Лавиний (с. 73). П. Соммелла подчеркнул также значение лавинийского кургана для дискуссии о происхождении легенды об Энее. Он высказал остроумное соображение о том, что

cheologica di S. Omobono (1962 -- 1964).
– - 1п: Rendiconti della РопИ. Accad. Rom. di Archeol., 1972, v. 44, р. 3 -- 5, 17; R о т а п e11 i Р. Certezze e ipotesi sulle origini di Кота.-- SR, 1965, N 2, р. 157.

'" С а s t а g n о l i F. 1 luoghi connessi con Гarrivo di Enea nel Lazio.-- Acl, 1967, N19, ,f. 2.

~' А. К. Cronache e commenti.-- Rivista di Filologia e di Istruzione classica, N. S. 38, 1960, f. 1, р. 98.

48 Sommel 1 a Р. Heroon di Enea а Lavinium. Recenti scavi а Pratica di Маге.-- 1п: Rendiconti della РопЯ. Accad. Rom. di Archeol., v. 44, Vaticano, 1972, р. 47, 59.

77

первоначально в лавинийской зоне существовал культ местного родоначальника, безличного божества, индигета, подобно тому, как это было в других местах. С этим культом и была связана богатая падкурганная могила VII в. до н. э. В IV в. курган был реконструирован. Там возник героон Энея, образ которого был слит с отцом-индигетом. Таким образом, лавинийские находки выделили новую фазу формирования саги об Энее и вместе с тем показали, что в ней сохранились воспоминания об основании поселения на месте Лавиния, восходящего к концу бронзового века, а также о возможной высадке чужеземцев в устье Нумика, идентифицированного с рекой Фоссо.

Мысль Соммеллы о слиянии Энея с индигетом представляется очень плодотворной. Можно думать даже не о позднем слиянии двух культов, а о том, что издревле Эней считался лавинийским индигетом Анонимный комментатор Вергилия (Georg., I, 498) говорит, что индигеты стоят во главе (praesunt) отдельных государств и становятся богами из людей (ех hominibus facti). Учитывая последнее, можно полагать, что лавинийцы почитали не безличное, безымянное божество, а конкретного обожествленного основателя города, Энея. Это подтверждается и Веронскими схолиями к Вергилию (Aen., I, 259), где говорится, что Асканий посвятил храм Энею Индигету. Сказанное позволяет продвинуть сагу об Энее дальше в глубь веков. Надо, кстати, заметить, что и без применения в исследовании данных археологии С. Мадзарино49 высказался в пользу "углубления" во времени традиции об Энее. По его мнению, главная роль в ее создании принадлежит Дамасту из Сигея в Троаде, из школы которого вышел Гелланик Лесбосский. Дамаст был в курсе западных, в том числе италийских дел, поскольку был близок Диотиму, боровшемуся с варварами-сикулами в Сицилии в середине V в. до н. э., а как уроженец Троады знал историю Трои. Именно от него, как полагает Мадзарино, и пошла версия, рассматривающая Рим как новую Трою. Это соображение Мадзарино кажется нам существенным.

Для решения интересующей нас проблемы важны не только достижения в археологическом изучении собственно Италии. Необходимо учесть и результаты археологического освоения Эгеиды. Весьма интересны наблюдения П. Де Франчиши над аналогами древнеримского фетиша -- щита анциле. Подобные двудольные щиты встречаются на хеттских изображениях Тешуба, на кносской печати, на микенском и пилосском украшениях, на микенском ритоне. Это привело Де Франчиши к мысли о средиземноморских корнях столь почитаемой в Риме реликвии, о давних связях Италии с Эгейским культурным кругом'о.