Майя
Шрифт:
– Что же, я не против. У нас все их любят - согласилась Ида и обе, с увлечением, погрузились в работу.
– Бабушка, как же это евреи, столько веков сохраняли свои традиции, а теперь растворились среди всех?- спросила внучка.
– Видишь ли, Майя, наше молодое государство, сбросив оковы старого мира, пыталось строить новое, свободное от давления религии общество, считая её «опиумом для народа.» Под всесоюзным лозунгом: « Через безбожие - к коммунизму!», разрушались церкви, отправлялись на переплавку колокола, закрывались синагоги, преследовались служители церкви, как священники, так и раввины и массово отправлялись
Майя действительно помнила эти странные события происходящие в упомянутом бабушкой 1938 году, когда газеты пестрели портретами развенчанных кумиров: плеяды высших военных начальников и политических чинов, оказавшихся врагами народа, как на уроках, вместе с другими детьми, заклеивала эти портреты в школьных учебниках. Она помнила, как родители тревожно шептались, обсуждая арест знакомого, как замолкали, переходя на другую тему, при её приближении. Неужели она могла забыть, как однажды ночью в дверь постучали и два человека в военной форме, перевернув всё вверх ногами в доме, ушли, забрав с собой отца, как бледная, словно полотно, бабушка сновала по квартире, не находя себе места, как до утра поседели виски её мамы. Но Бог внял их жарким молитвам и через сутки отец вернулся домой, раздавленный и крайне уставший, он о чём-то поговорил с мамой и бабушкой и тут же уснул. С тех пор, при каждом стуке в дверь, Молтарновские замирали от ужаса.
– Папа, как там Мирьям?- обнимая пришедшего с работы расстроенного отца, спросила Майя- Илюша страшно переживает
– Плохо, детка, плохо. Позови пожалуйста маму и бабушку.
Когда все собрались, Марк обратился к застывшим в тревоге родным: «Мои дорогие, я хотел бы с вами поговорить именно о Мирьям. Помнишь, Эмма, как я засомневался в правильности диагноза, разглядывая рентгеновский снимок?»
– Конечно помню, ты сразу подумал о чём-то другом.
– Я ведь не рентгенолог, поэтому показал снимок Мирьям специалисту из рентгено-радиологического института. К сожалению, он подтвердил мои опасения, у неё рак. На повторном снимке чётко видна большая опухоль.
– Боже праведный,- всплеснула руками Ида- Что же теперь будет, ведь прошло столько времени? Марик, может всё-таки можно бедняжке помочь?
– Ты, как всегда права мама, упущенное время не работает на нас. Если бы тогда, изначально, был поставлен правильный диагноз, её наверняка можно было бы спасти, но теперь я не знаю. Приглашённый мной на консультацию профессор считает, что единственная возможность- это открыть и на месте посмотреть, нет ли метастаз и конечно же попытаться удалить опухоль.
– Она знает?- вкрадчиво спросила Эмма.
– Да, я ведь обещал сказать ей правду. У неё тоже были сомнения ещё при визите к ним домой, но одно дело догадываться и совсем другое, знать наверняка, что именно ты, а никто либо другой болен смертельной болезнью. Это всегда шок. Она расплакалась, а затем посмотрела в окно и сказала:«А помнишь Марик, как мы бродили с Виктором в сосновом бору? Как бы мне хотелось в нём сейчас оказаться. Да, что уж там, я понимаю, что нас поджимает время и ради мальчиков согласна на операцию.»
– Папа, когда же её оперируют?
– В ближайший вторник, детка.
– Марик, ты мог бы вместе с Виктором организовать грибной поход и пикник в лесу, Мирьям было бы приятно, а мы с Майей помогли бы маме приготовить закуски- предложила Эмма.
– Эмма, ты умница, это замечательная идея- поддержала невестку Ида- давай, сынок, договаривайся с Виктором на воскресенье.
– А можно пригласить ребят?- спросила Майя
– Конечно можно.- целуя её в щёчку, отвечал повеселевший Марк, а затем обняв всех троих женщин разом, добавил:» Мои дорогие дамы, чтобы я без вас делал.»
«Майя, если ты думаешь, что я буду сама тащить кошёлки с базара на приглашённую тобой «гоп-компанию,» то ты глубоко ошибаешься. Сколько можно тебя ждать?»- выговаривала завозившейся внучке Ида.
«Бабуля, не шуми, я уже иду»- отвечала, сбегая по ступенькам Майя.
Купив всё необходимое, Ида и Майя столкнулись на выходе с базара с бывшей соседкой Анной Викторовной.
– Ой, Ида Соломоновна, Майечка, как приятно вас видеть! Ну, как вы устроились на новом месте?- сказала, обрадованная встрече, Анна Викторовна.
– Здравствуйте, спасибо, у нас всё хорошо. А вы как поживаете? Как ваша нога?- поинтересовалась Ида.
– Так всё по старому, поболит, поболит, да перестанет, одним словом по-стариковски.
– А как новые соседи?- спросила Ида.
– Те, что в вашу квартиру вселились? Да вроде ничего, спокойные люди, стараются ни с кем не заводиться. А вы помните Федотовну с первого этажа?
– Конечно помню- отвечала Ида
– Так она к сыну в Омск перебралась, а её комнату молодая дама получила, Лизой зовут.
– По моему, это ещё при нас было- вторглась в разговор Майя.
– Может быть, но я была крайне занята переездом и с ней так и не познакомилась-объяснила Ида
– Это же надо, я только про них хотела вам рассказать, а они тут, как тут- удивлённо заметила Анна Викторовна - Ида, вы видите вон ту пару, идущую к нам?
– Да вижу, приятные молодые люди, идут под руку, влюблённо друг на друга поглядывают, как два голубка. Постойте, это ведь Толя, муж Надежды, какой чистенький, ухоженный, сияет, как новая копейка, а с кем это он?- растерянно спросила Ида.
– Так это и есть та самая Лиза, о которой мы говорили- уточнив, продолжала Анна Викторовна- В один из вечеров, Надежда закатила очередной скандал, орала на подвыпившего мужа, громыхала кастрюлями так, что весь дом трясся, как в лихорадке, затем распалившись, побросала Толькин небогатый скарб в чемоданчик и выставила его вон со словами:
«Убирайся, пьяная морда, знать тебя больше не хочу!»
Все соседи из квартир вывалили, на концерт этот посмотреть, а сердобольная Лиза возьми да скажи: