Майя

Взяв город, казаки выкатили из погребов бочки с вином и горилкой и во всю распоясавшись, праздновали победу, пили, жарили мясо, орали песни, делили награбленное.

Хана и Ашер, сидя в кустах, весь день оплакивали и молились за души убитых, а когда стемнело, выбрались из укрытия и пошли по дороге, надеясь добраться и спрятаться в Умани. Они шли всю ночь и к рассвету, крайне утомлённые, добрались до местечка Буки. Несмотря на раннее утро, у придорожного шинка корчмарь с домочадцами очень энергично грузились на подводы, так же намереваясь укрыться от бунтовщиков в Умани. Закупив кое-каких продуктов на дорогу, Ашер и Хана присоединились к ним.

Страх собрал у стен Умани тысячи семей шляхтичей и евреев. Город настолько был переполнен бежавшими со всей округи, что вновь и вновь прибывающим людям не было места в его стенах и они разместились вне стен двумя таборами, польским и еврейским, у Грекового леса.

Умань была резиденцией воеводы Потоцкого и большим торговым центром между Молдавией и Турцией. Это был богатый город с просторным замком, с крепостью, хорошо укреплённой пушками, земляным валом, рвами и частоколом, с василианским монастырём, костёлом, синагогой и естественно ратушей. Сам Потоцкий не поддерживал конфедератов и, на момент описываемых событий, в городе не находился, всем управлял губернатор Младанович. Когда гайдамацкое войско направилось к городу он выслал против них полк, присягнувших на верность надворных казаков, во главе с уманским сотником Гонтой. Евреи города преподнесли Ивану Гонте подношение деньгами и подарками с просьбой защитить их от бунтарей. Сотник был человеком образованным, пользовался уважением не только соратников по оружию, но и воеводы, за что получил от него в собственность село в котором родился. От отряда ушедшего с ним не было вестей три дня, зато бежавшие из местечек Звенигородки, Буков и Соколовки с ужасом рассказывали о захвате этих мест Железняком и в Умани нарастала паника. Вскоре произошло самое ужасное, что могло произойти.

– У Гонты взыграли национальные чувства и он перешёл на сторону гайдамаков- предположила Майя.

– Ты правильно догадалась дорогая. Объединёнными силами гайдамаки напали на оба табора, в которых находилось от 5 до 8 тысяч поляков и евреев.

Завидев несущихся на них конников, Ашер с Ханой бросились в лес, оставляя за собой крики, плач, мольбы о спасении мечущихся в ужасе людей и дикое улелюкивание настигающих их убийц. В считанные минуты в таборах не осталось живой души. Наши беглецы бежали и бежали, пока не выбились из сил и упали на траву возле скалистого нагромождения. За одним из камней Ашер заметил вход. Зайдя внутрь, дети оказались в маленькой пещере, где сумели спрятаться от преследователей. Они вновь усердно молились, благодарили Всевышнего за спасение, умоляли защитить осаждённых.

Глава 4 Пятый день месяца тамуз.

В этот страшный день 18 июня, в 5 день месяца тамуз 1768 года многотысячное войско бунтовщиков осадило Умань. Поляки и евреи стреляли с городских стен в осаждавших из пушек и ружей, не хватало патронов и воды, из- за бегства одних и предательства других отстоять город им не удалось. Ворвавшиеся отряды Железняка и Гонты набросились на евреев, зверски убивали, топтали копытами лошадей, сбрасывали с крыш высоких зданий, детей поднимали на копья пик, мучили женщин. Около 3 тысяч евреев закрылись в синагоге, отражая нападки гайдамаков, тогда последние, взорвав пушкой дверь, ворвались внутрь и вырезали всех. Река крови лилась через порог. Покончив с евреями, принялись за поляков, а затем и за своих украинцев- униатов. Никто, моя дорогая, точно не знает сколько людей тогда погибло в этой дикой резне, предположительно от 12 до 20 тысяч, а может и больше. В память тех страшных событий было составленно много «кинот»- плачей в одном из них говорится:

«Отче небесный! Как мог Ты взирать,

Чтобы евреи украинские претерпели такие бедствия?...

Да предстанут пред тобой злодеяния гайдамаков,

Владыка мира!

Помоги всем, кто за нас заступился,- аминь!»

(Из книги Феликса Канделя)

– Поговаривали, что Гонта помог укрыться нескольким панянкам и детям, среди них сыну и дочери Младановича, еврейских детей он не спасал.

– Неужели никто из осаждённых не попытался скрыться?

– Попытались, детка, небольшая группа евреев всё же смогла убежать и укрыться в Балте, но отряд гайдамаков настиг их и там уничтожил.

Казаки стали обозом под Уманью, так как в самом городе стоял ужасный трупный запах, пировали, стреляли из пушек, празднуя победу, вновь делили награбленную богатую добычу. На казацкой раде Железняк и Гонта, поделив между собой посты, разослали отдельные отряды для захвата следующих городков. Полыхала вся округа, горели барские усадьбы, мельницы и корчмы, слетевшееся, крикливое вороньё кружило над убитыми.

Ашер и Хана отсиживались в своём укрытии, воду пили из ручья. Через день, доев последние хлебные крошки, перешли на лесные ягоды. День шёл за днём и от чувства голода у обоих темнело в глазах. Нежданно-негаданно им улыбнулась удача- в расставленные силки, наверное кем-то из жителей ближайшей деревни, попалась молодая куропатка, но увы, её быстро съели и острая проблема голода возникла вновь. Сразу за лесом, в километрах десяти на север от Умани, располагалось село Войтовка. В надежде раздобыть в нём продукты питания, голодные дети залегли у кромки леса, пытаясь разведать обстановку.

К плетёной изгороди крайней хаты были привязаны осёдланные лошади. Дверь резко распахнулась и из дома, пригнувшись, вышли двое молодых крестьян в сопровождении седого старика.

«Диду, что это вы надумали с нами до Железняка податься, вы небось на коня последний раз садились лет двадцать тому назад, как же вы со своей спиной в седле трястись будете? Лучше оставайтесь дома, за хозяйством приглядите.»- подтягивая подпруги, уговаривали молодые пожилого.

«Вам желторотым не понять, что в душе старика огонь за правое дело бушует не меньше, чем у вас, ещё не иссяк «порох в моей пороховнице». Я гайдамачил задолго до того, как вы на свет появились, а с хозяйством баба Матрёна с Ганусей справятся сами. Давайте, подсобите на коня сесть и гайда в дорогу, небось в отряде нас уже заждались.»

В этот момент на пороге появилась пожилая женщина с девочкой лет семи и, перекрестив отъезжающих, напутствовала:

»Поезжайте, Бог вам в помощь!»

Взбудораженное село, провожая мужчин, ещё долго смотрело вслед густому облаку пыли, поднятому ускакавшими.

«Пойдём, Гануся, скотину покормим, а потом в доме приберёмся»- обратилась к девочке Матрёна и обе скрылись в хлеву.

Ашер и Хана, не теряя времени, пробежали по двору и забрались в пустую хату. Запах только, что испечённого хлеба ударил им в нос. Схватив каравай и все оставшиеся на столе продукты, оголодавшие воришки, под лаянье проснувшегося дворового пса, помчались назад в лес.

Гайдамацкий бунт охватывал всё большую территорию, вызывая крайнее недовольство, как польского монарха, так и русской императрицы, боявшейся, как-бы пламя восстания не переметнулось на левый берег Днепра. В тот период Екатерина хотела видеть рядом с Россией слабую Польшу, а не познавших свою силу гайдамаков, и на подавление восстания были посланы регулярные войска, жестоко расправившееся с бунтовщиками. В одной лишь Лысянке без суда и следствия были повешены 600 человек, вдоль дорог стояли для устрашения виселицы с повешенными гайдамаками.