Меч Баа Ци

— Да стой ты, тушенка ходячая! Тпрру!

Визирь с изумлением узнал в рыцаре недавнего пленника.

— Да, да, я всегда не дурак пожрать и своровать что плохо лежит, — признал тот, отвечая на немой вопрос, когда только успел превратиться в одного из средневековых рыцарей. — Завалил там одного феодала, что поссать отошел, экспроприировал броненосную шкурку с этой конягой и слился с толпой. Давай ближе к делу. В особняке, где пыточная Абдуллы, остались запертыми два человека. Ты же помнишь, где там у него дальше черный ход, чтобы прямо из особняка бежать за черту города?

— Догадываюсь, что таковой у Абдуллы имелся. — ответил настороженно Визирь.

— Покажи им этот путь. Главный косплейщик этого восстания Желтых повязок… который Сепаратор… Что? Ну да, Суператор, а я как сказал? В общем, он только тебя из города выпускает. Есть подозрение, что остальным выжившим будет хана, если попробуют уйти в открытую. Покажи им путь и пусть валят через черный ход. Понял, Асламбек?

— Понять то понял. Но… — отвечал Визирь, не до конца понимая, для чего ему заниматься судьбой каких-то сторонних людей. Вахтер хорошо знал психологию начальника охраны разгромленной научной лаборатории. Потому сразу добавил:

— Пока дядя тут на митинге речь толкал, ты где был, отходил уши мыть компотом? Тебе, дурню, надо убой-команду собирать и там, в подвале, вполне подходящий первый кандидат! Он за спасение тебе ноги целовать будет и с удовольствием поможет во всех делах. Ты их спасаешь, я пока за Карой присмотрю. Может, что-то и раскумекаю, как ее вытащить.

— С чего такая доброта? — усомнился в добрых намерениях Вахтера Визирь. Тот ответил, заворачивая плохо слушающегося коня:

— Наши интересы совпадают, дорогой мой! Ты мне — я тебе. Так что действуй! А я погнал на внедрение! Там Магистр поди меня уже хватился. Цоб-цобэ, недоразумение с копытами! Как там по-вашему, по-конячьи… алга, алга!

Вахтер с матом вонзил шпоры в бока своего привередливого коня, от чего тот издал тонкий визг и рванул во весь опор, подкидывая в галопе непривыкшего к верховой езде человека. Визирь проследил, как исчезает в облаке поднятой пыли всадник в рыцарском облачении. Затем повернулся, прислушался. Да, где-то внутри особняка раздавался грохот и приглушенные крики «Выпустите нас отсюда!»

Визирь поспешил на помощь.

***

— То есть, Баа Ци имел возможность вернуться в наш мир, ко мне… все дороги к этому были открыты, но он не воспользовался этой возможностью? — спросила Тейлитэ. Скорее всего — себя, поскольку Визирь еще не очнулся полностью. Местами во время видения Тейли умудрялась видеть даже те островки происходящего, где он не присутствовал, и знать про них не знал. Видимо, сказывалась божественная сущность Баа Ци и его духовная близость с Тейли.

Девушка обиженно сдула со лба прядь.

— Прекрасно, очень прекрасно! — сказала Тейлитэ, удаляясь прочь из убежища Визиря. Он только очнулся, захрипел, хватаясь за горло, словно его душили, закашлялся.

Когда хозяин спортзала пришел в себя, гостьи уже не было.

Кажется, теперь Визирь точно понимал, что чувствует апельсин, когда из него полностью выжимают весь сок.

Глава 37. На пиру

Аня легонько постучался в косяк, заходя в огромный рубленый дом, отданный для раненных по распоряжению воеводы. Прошлому хозяину, уверил Мараш, жилище уже ни к чему, но ежели стесняется народ без спроса его поселяться — пусть идет на площадь разрешения спрашивать, там владелец висит.

В покоях на нарах у стен лежали еще семеро человек. Все как один мирно похрапывали.

У постели у раненного рыцаря Золотых знамен сидела Светлана и ее дочь. Они активно перешептывались над телом спящего, стараясь не разбудить остальных.

— Ну что, почтенное семейство, готовы к сделке? — также шепотом спросил Аня. Света ничего ему не ответила. Саша же твердо подняла руку.

— Да. Мы согласны!

— Вот и отлично, — провозгласил Аня. — Тогда приступаем к сеансу госпитальной магии. Раскройте ему раны!

Спустя несколько минут Мечтатель, слегка пошатываясь, вышел из госпитальной избы, возвращаясь к пирующим. Там присел обратно на свое место. Мараш налил ему в кружку вина и подвинул, словно тот и не отходил, продолжил разговор:

— Они там в своей стране вообще возомнили себя превыше всех. Набрали войска, даже не знаю, откуда у них столько. И вот эта стая саранчи ударила сразу по семи ближним княжествам. Хорхет еще вроде остался, остальные все под Золотыми знаменами легли.

Мараш старательно уминал рыбу под сочным сметанным соусом, помогая краюхой хлеба. Вообще, народ за столом подобрался на редкость до еды охочий, оттого первое время пир шел почти в молчании. Лишь слышен был хруст ломаемых лепешек из муки грубого помола, едва уступающих по крепости кирпичу. Да частый перестук ложек. Герди еще удивился, что в первую очередь кормят мужчин, а стариков, детей и женский пол стараются оделить угощением. На что Восолап сумрачно сообщил — подобное принято давним обычаем для воюющего города. Мужа, сиречь — воина, кормить надо хорошо, иначе откуда силы? Остальные и поголодать могут, поскольку если на врага силы мужей не хватит, то и детям да старикам уже будет не до пиршеств. Хорошо еще, просто в рабство угонят. Старых сразу зарубят, кто с ними возиться будет, как и откровенно малых. Бабам некрасивым вмиг хана.

— То-то они у вас все такие красивые, — бросил Аня, степенно отпивая из глиняной чаши кисловатое вино. — Не раз уже ваш город захватывали?

Мараш и Восолап переглянулись с удивлением.

— Ни разу не захватывали. А что, и впрямь все красавицы? Это тебе мерещится с давнего похода, с тоски, так сказать. Девок, значит, ты давно не щупал!

— Никогда не щупал, — нисколько не смущаясь, ответил Аня. — Если не считать анатомических вскрытий. Но там все без эротического удовольствия, особенно, когда дело дошло до исследования желудочно-кишечного тракта.

Мараш опять повернулся к Восолапу. Мечтатель уловил их быстрый шепот: «Че он сказал?». «Да кто его поймет, заумь какую-то несет». «Ну хоть не околесицу». «Ха-ха, да!».

— Так что там с вашей военной историей, Мараш? Итак, Золотые знамена позахватывали все граничные княжества. А потом? Чего Хвою не захватили?

— Хвойному княжеству не привыкать лупить разного супостата по мусалам! Потому наши войска думали и тут дать достойный отпор. Правда, маловато нас и все меньше с каждым днем. А эти дерутся отчаянно, надо отдать должное, умно и умело.

— И колдунов у них куча, — добавил Восолап. — Когда прошлый князь про это услышал, он велел по нашим городам и весям тоже наскрести разных таких, ну знаешь, вроде тебя. Колдунов.

— Наскребли, пустили в бой, а кто откажется — тому копье в бок князь посулил, — добавил Мараш. — Так их первый же колдун Золотых знамен перевел в отбивные котлеты. Делал, кстати, отбивные котлеты хоть раз? Ась?

— Бывало, — нехотя признался Аня и сразу же добавил в оправдание. — Но те баллоты первыми начали!

Восолап с воеводой еще раз переглянулись. Мараш продолжил вводить юного колдуна в обстановку:

— Осерчал князь и велел перевести всех выживших колдунов начисто. Поскольку они лгуны и обманщики.

— Вот я этим и занимаюсь теперь, — расхохотался Восолап. — Ты думаешь, я только врунишек выискиваю? Нет! Ежели какой колдун докажет свою силу, так я его того — к князю на поклон в действующее войско.

— И много таких?

— Ни одного. Хотя подробное распоряжение от князя есть. Но колдуны как прочуяли это дело, даже имея подтвержденные колдунские свойства, готовы называться хоть мошенниками, хоть врунами, наполучать от души плетей и палок, но на войну с Золотыми знаменами совсем не рвутся.