Меч Баа Ци

И вот за ним уже остается огромная пустота сожранного Мироздания. И он стремится далее, аппетит лишь разгорается с неистовой силой после каждой поглощенной планеты, газового гиганта… всего, что имеет хоть какое-то физическое воплощение. Он смеется. Он торжествует. Он всесилен.

А потом его атакуют огромные стаи космических четырехглазых рыб, насылая волны смертоносной плазмы. Но плазма сожрана, и начинается избиение осмелившихся встать на пути великого Баа Ци. И он пропускает впервые за все время атаку — мощную, смертоносную и хитрую. Сколько в ней скрыто силы и умений! Но то, что в иных вгоняли годами тренировок, все эти умения у Баа Ци давно в крови. Они его мысли и его воля. Баа Ци отыскал взглядом строптивую цель меж рядами странных существ с тремя головами, космическими рыбами, подобиями людей в зеркальной чешуе… Там, среди всего этого воинства уже приговоренного им к неминуемой смерти, стояла обычная человеческая фигурка.

Это была девушка. Она подняла руки ударить, и он ударил ранее, но еще ранее, узнав ее, перевел смертоносный пучок разрушительной энергии с головы в левую руку. Единственное, что сумел.

Перед ним была Тетет. Перед ним происходило то, что случилось в Зиянии много миллионов лет назад, виденное им в памяти Эрферет Тетет — но ее глазами. Сейчас он видел картину глазами твари Изнанки.

Тетет скривилась от боли, кутаясь в черный искрящийся плащ и в это время на Баа Ци дружно насела вся армия — лишь для того, чтобы в мгновение ока превратиться в пепел. И только один боец выжил, стремительно удаляясь прочь. Тетет. Эрферет Тетет.

— Чего-то наш спутничек расстонался во сне, — недовольно сказал Мараш. Вахтер что-то кричал, не просыпаясь, дергал ногой и шлепал по доскам ладонью. — Может, разбудить, может, плохо ему. А, колдун, чего скажешь?

— Пусть дрыхнет, — сказал Восолап, глядя в сторону тракта. — Спящих дурным сном будить всеми науками человекознатными заказано. От неожиданности и помереть может. Сердце остановится и все. А то и Околесица случится.

Неподалеку хрустнула ветка. Спутники разом напряглись и затаились. Раздался еще один хруст. Взоржали с испугу лошади. Потом раздались тяжелые шаги и в предрассветных сумерках Восолап с Марашем увидели большого медведя.

— Сторожевой медведь Ордена! — узнал зверюгу Восолап. — Они по границам шастают и все что мимо тракта движется жрут! Вот и смертушка к нам пришла! Оххх… Как могли забыть про них?

Медведь шумно вдохнул воздух и повел мордой над сучьями засеки, прикидывая, видать, хватить ли прыти преодолеть преграду и ворваться в убежище таких неподатливых, но таких вкусных людишек. Восолап завопил от страха, Мараш начал быстро строгать рогатину. Его сын тоже проснулся от суеты и криков, спросонья рванул прочь, Восолап еле успел его удержать.

Медведь в это время рыкнул что-то осмысленное себе за спину и оттуда к ужасу людей в ответ раздалось еще несколько утробных рявканий. Вахтера попытались разбудить, но он упорно продолжал дрыхнуть, даже словив пару ощутимых пощечин. В итоге Восолап с Марашем ощетинились срубленными на скорую руку рогатинами, намерившись дорого продать свои жизни. Сын Мараша схватился за топор. Лошади рвались и бились в смертельном испуге на поводах, закатив глаза при виде выходящих из сумерек медведей.

— Вахтер, сука! — заорал Мараш. — Просыпайся, а то так и сожрут во сне! Вахтер!

Никакой реакции.

Медведи, не спеша, точно смакуя предстоящую расправу, подходили к засеке. Вот один из передовых обнюхал раскидистую лесину, потом ловко схватил лапой и отпихнул прочь, сразу сделав приличную брешь в круговой обороне. Но туда сразу же уставились две рогатины. Медведь посмотрел на людей, фыркнул — вроде даже насмешливо. Поскольку пока рогатины наставляли на него, еще один косолапый пограничник начал сметать ветки с другой стороны засеки.

— Ааа! — заорал Мараш и попытался воткнуть в медведя перед собой острие рогатины. Но мишка выбил ее из крепких рук лавочника одним движением мощной лапы. А потом Мараш заорал еще — от большего ужаса, и просто рухнул на задницу с подкосившимися ногами. И смотрел он не на медведя, вытаращился лавочник на огромную зловещую тень, что внезапно выросла позади косолапого.

Глава 58. Хомка спешит на помощь

Огромная темная тень медленно и бесшумно поднялась за спиной медведя, теперь в сравнении с ней казавшимся не столь уж и грозным. Косолапый, скорее почуяв, нежели действительно заметив за собой опасность, обернулся к новому противнику. И в этот момент огромная пасть лязгнула мощными зубищами, начисто откусывая его голову. Выплюнув ее сразу же, чудовище взмахнуло лопатообразным хвостищем, припечатывая еще одного мишку, которому не повезло оказаться рядом. От удара тот отлетел прочь, врезался в толстый ствол одиноко стоявшего кедра, проломил его и там остался валяться безжизненной горой мяса и шерсти. Дерево крякнуло, а затем пошло к земле с нарастающей скоростью, хороня под своими ветвями косолапого.

Остальным медведям стало не до людей, и они резвой рысью рванули прочь от разъяренного монстра. Зверюга в свою очередь лениво посмотрела им вслед и, повернувшись боком, присела. Оказалось, что на ее спине все это время сидел всадник — мощный мужик в звериной шкуре с длинной кудрявой бородой. Он соскочил на землю и посмотрел на путников с радушным любопытством.

— Здравствуйте, люди добрые! Чего это вы вдруг решились ни свет, ни заря в лес прогуляться да медведей покормить?

— А… э… — начал было Мараш, более поглядывая на огромную зверюгу, что использовал в качестве коня их гость. Восолап тоже вытаращился на огромное чудовище со страхом и почтением.

— Вы что, совсем онемели от страха? — прогудел недовольный гость. — Хомку испужались, что ли? Так не бойтесь, он у меня смирный.

— Хомка? — переспросил Мараш, его голос дал петуха, и он закашлялся.

— Хомка, — сказал мужик в шкуре, ткнув пальцем в сторону питомца. — А чем не Хомка? Жрет деревья, только хруст стоит. Боевой бобр Хорхета Хоментий Пухлые щеки! Знакомьтесь с господином Хомкой и благодарите за спасение!

— Весьма рад знакомству Хоментий, я Восолап, — послушно поклонился зверюге псевдоколдун. — Примите мою благодарность!

— А я Мараш, уважаемый Хоментий, будем знакомы и спасибо за спасение от лап медвежих да клыков!

— Ну да, — саркастически заметил мужик в шкуре, наблюдая, как путники распинаются в благодарностях боевому бобру. — Юмор в Хвойные селения не завозили никогда, я так понимаю. И шутки выдают под роспись. Ладно, родные да убогие, в какую сторону путь держите?

— От войны бежим, батюшко! — высказался сын Мараша, вынырнув откуда-то из-под повозки. — Орден на Хвою напал! Совсем жутко тама!

— Война, говоришь, — почесал суровый мужик бороду. — Экий вы крюк тогда сделали. Тут как раз триграничье: слева Орден, справа Хвоя, прямо Хорхет. Чего вас так понесло? К Белоталу надо было драпать, робяты!

— Дык сожгли рыцари Ордена Белотал, господин хороший, — мягко сказал Мараш.

— Да ладно! — усомнился мужик. — Там стены высоченные, пока падаешь, умрешь от старости!

— А они его изнутри взяли волшебным образом, — услышав собственную присказку из чужих уст ответил Мараш словами Вахтера.