Меч

Я стиснула кулаки, чувствуя, как усиливается моя злость.

— Я не знала, что было в этом письме! Ты доставил его к нашей двери… как какую-то насмешку! Я не знала про цветы. Я даже не видела их, пока Касс не закончила читать. Я думала, ты пытаешься манипулировать мной… я думала, всё это должно быть угрозой.

— Угрозой? — переспросил он, и в его голос просочилась злость. — Ты думала, что я стану тебе угрожать? Ты моя жена, Элли.

— Ага, — отозвалась я, сердито посмотрев на него. — Мужья же никогда не убивают своих жён и не угрожают им.

— Я не человек, бл*дь! — рявкнул он. — Я сказал тебе, что никогда не подниму на тебя руку. Ты думала, что я тебе солгал?

— Я думала о том, что я только что переспала с другим, — сказала я. — Впервые с момента заключения нашего брака. Откуда, бл*дь, я должна была знать, что ты сделаешь?

— Я даже не знал об этом!

— Я предположила, что ты знаешь.

— Почему я не знал, Элли? — его взгляд встретился с моим, и я вздрогнула от боли в его глазах, когда его подбородок напрягся. — Это было дело рук Балидора? Или это со мной тоже сделала ты? Ты даже не включила меня в свою чёртову измену? Тебе непременно надо было отрезать меня и от этого тоже?

Я покачала головой, стараясь контролировать свой свет и свой голос.

— Я решила, что это и стало поводом для письма. Я предположила, что ты зол…

— Я бы не стал тебе угрожать, Элли!

Я уставилась на него с открытым неверием.

— Джон сказал, что ты угрожал убить любого, кто ко мне прикоснётся. Включая его самого, мать твою, — я крепче сжала колени. — А теперь ты хочешь, чтобы я поверила, что ты не причинил бы мне вреда? И не стал бы мне угрожать? Хрень собачья.

Когда он покачал головой, всё ещё со злостью в глазах, я повысила голос.

— Ревик, между нами всё было туманно. Уже давно. И тебя в последнее время нельзя назвать мистером Ненасильственность…

— Боги, Элли!

Что-то в его голосе заставило меня замолчать.

Я уставилась на него, и это вновь ускользнуло от меня, как только я ощутила рябь, исходившую из его света. Осознав, что мы кричали друг на друга, что я едва следила за своими словами, я издала какое-то подобие хрипа, поразившись боли, которая ударила меня в сердце, как только я её впустила.

Слёзы покатились по моим щекам прежде, чем я успела их сдержать. Затем я вспомнила его в хижине, вспомнила всё, что мы сказали друг другу, каким далёким всё это казалось мне теперь. Я вспомнила его лицо и то, как он смотрел на меня.

— Ты обещала мне! — хрипло сказал он. — Бл*дь, ты обещала мне! — он вновь вцепился в свои волосы. — Боги… я поверил тебе. Я действительно поверил тебе, бл*дь. Ты знала, что это значит для меня. После Элизы. Ты знала. Я рассказал тебе всё. Я говорил тебе, что не смогу с этим справиться.

Я закусила губу, подавляя желание напомнить ему про Вашингтон, напомнить ему все те вещи, что он тоже обещал мне в той хижине. Я задавила это желание, стиснув свои волосы руками, сжав ладони в кулаки. Я постаралась закрыть свой разум, свой свет, своё сердце. Всё болело и ослепляло меня.

— Боги, Ревик.

Я старалась подавить злость в себе и не могла.

— Я пыталась порвать всё между нами, — сказала я, уставившись в пол. — Я практически прямым текстом сказала тебе, что не собираюсь хранить верность. Я сказала тебе… в Дели, — я сглотнула, покачав головой. — Я думала, ты выжил из своего бл*дского ума. Я думала, ты меня бросил. По существу, ты действительно бросил меня. И теперь это дерьмо внезапно оказывается на мне. Это моя вина.

Он посмотрел на меня. Я увидела боль в его глазах наряду с раздражением, беспомощностью, которой я, кажется, никогда прежде за ним не замечала. Вновь стиснув зубы, он на моих глазах отвернулся.

— Да, — горе в его голосе сделалось осязаемым. — Ты мне сказала. Ты мне сказала в Дели, — его глаза светились, глядя на меня в темноте. — Зачем ты вообще пришла сюда, Элли? Зачем не осталась со своим любовником? — он задохнулся на этом слове, и на его глаза навернулись слёзы. — Это чтобы спасти ему жизнь? Так ты откупаешься от меня, находясь здесь? Как это он назвал… «предоставляешь услугу»?

Я не думала.

Я кинулась на него. Я ударила его прежде, чем осознала своё намерение. По груди, по плечу. Он поймал меня руками, стиснул мои запястья, не дал ударить себя по лицу. Он силой повалил меня на диван прежде, чем я сумела вывернуться. На мгновение я высвободила одну руку и снова ударила его, но он поймал моё запястье и придавил мои ноги.

— Я никогда не требовала, чтобы ты ответил за это! — зарычала я на него. — Никогда! Я даже не просила от тебя объяснений. Даже когда ты сделал это снова, и снова…

— Я никогда не трахался на стороне после того, как мы консуммировали брак!

Я перестала бороться, уставившись на него в неверии.

— Что?

Ревик отвёл глаза, стиснув зубы и крепче сжав свою хватку.

— Это не было веселья ради. Я делал это не ради секса.

— А мне показалось, что ты неплохо повеселился.

Он пристально посмотрел на меня, и я прикусила губу, но выдержала его взгляд.

— Я ненавидел ту операцию, — он сверлил меня сердитым взглядом, стиснув челюсти. — Бл*дь, я её ненавидел, Элли. Я за всю свою жизнь никогда и ничего так не ненавидел. Если ты думаешь, что я был там ради кайфа… — остановившись, он покачал головой, и его голос зазвучал холодно. — Я отправился туда ради тебя. Единственная причина, по которой я так возбудился — это то, что я почувствовал тебя в том проклятом здании.

— Иисусе, Ревик, — я закусила язык до такой степени, что ощутила вкус крови. — Это жалкое оправдание.

— Вот как? — его голос зазвучал жёстче. — Хочешь прочесть меня для этого, Элли? Почему бы нам не прочесть друг друга? Сравним записи? Может, мы оба кое-чему научимся.

Я стала сопротивляться, ярость полыхнула в моем свете, но Ревик крепче сжал хватку, навалившись своим весом на мои ноги. Долгое время мы лишь смотрели друг на друга.

Его подбородок напрягся, затем он встряхнул меня, и его свет заискрил.

— Зачем ты здесь? — прорычал он. — Зачем ты сюда пришла, Элли?

Посмотрев на него, я не могла ответить.

Я поймала себя на том, что вспоминаю, как оправдала для себя ситуацию с Балидором. Я говорила себе, что это на самом деле не Ревик. Я говорила себе, что он уже сам не свой. Он не тот мужчина, которого я полюбила. Он не тот мужчина, за которого я вышла замуж.

Но, должно быть, какая-то часть меня знала, что это тоже чушь собачья.

В любом случае, он всё ещё был самим собой, когда переспал с Кэт. Когда он поступил так со мной в Вашингтоне, когда он продал себя той женщине на корабле — он всё ещё был прежним Ревиком.