Мечебоец

Разрезав хлеб надвое, половину убрала в мешок, а половину, разделив на двоих, положила на расстеленный у костра плащ.

– Понятия не имею, но думаю что легко не будет, – сказал Слав, откусывая от каменного хлеба добрый кусок.

На удивление ночь прошла спокойно. Слав, первый вставший на стражу, так ни разу и не побеспокоил спящую без задних ног Рысь. Девушка проснулась часа за три до рассвета и заняла место у костра, отправив Слава спать. Парень так устал за день, что решил последовать совету спутницы, и уснул прямо там, где сидел.

Когда Рысь его растолкала, на улице было еще темно. Прижав палец к губам, она прошептала ему на ухо:

– Кто-то за стеной ходит, и кони беспокойны.

Слав быстро протер глаза и потянул из ножен меч. Второй рукой нашаривая щит.

– Подбрось-ка в костер побольше веток, – озираясь, сказал он, изредка настороженно посматривая на верх.

Неожиданно в дверях возникла сухая сгорбленная фигура старика. Он цепко посмотрел на прикрывшегося щитом Слава и застывшую позади него Рысь с занесенным над правым плечом клинком. А затем, ни слова не говоря, не спрашивая разрешения, просто вошел внутрь и сел к костру. Глядя на застывших путников, он хмыкнул и протянул руки к огню. Тот, повинуясь ему, то затихал, то поднимался на несколько метров.

– Ядун, – выдавила из себя Рысь, начиная мелко подрагивать.

Старик глянул на нее и улыбнулся уголком рта.

– Ты права, девица, – старческим голосом сказал он. – Вот решил сам взглянуть на путников, что так нагло на моей земле бьют мох верных слуг.

Наконец со Слава спала пелена оцепенения.

– Мы просто желаем проехать, пусть твои слуги оставят нас в покое, и каждый получит то, что хочет.

– Я хочу, чтобы вы умерли, – выкрикнул колдун. – Никто не имеет права разъезжать по моим землям. Когда этот глупый Витим – средний князек – нашел талисман, которым была запечатана моя темница, я уничтожил его род и все, кроме Славиграда, и отдал эти долины нечисти. Здесь их царство, и только они имеют право ходить по этой земле. Правда, есть еще эти никчемные людишки в горной крепости Славиград. Вот уже четыре сотни лет мои верные слуги атакуют их, но скоро серебряная жила источится, и я сравняю с землей непокорную крепость. А потом мои армии выйдут в большой мир и вскоре все станут вовкулаками, ведьмаками, упырями и прочей нежитью. А людей мы будем разводить для еды. – Ядун так разгорячился, что забыл, где сидит.

Слав наконец-то смог двинуться. Сделав на негнущихся ногах шаг, другой, он дошел до костра и, подняв деревянной рукой меч, ударил злого колдуна по голове. Но черный клинок лишь отскочил от плешивой головы старца.

– Нет такого оружия, которое могло бы принести мне вред, – расхохотался Ядун. – Неужели ты, жалкий человек, мог подумать, что сможешь убить меня этой черной железкой? – В этот момент проем пронзил первый солнечный луч. Старик как-то сразу ссохся и стал таять. Он почти пропал, но по башне продолжали метаться его последние слова. – Я не могу ходить под солнцем, но завтрашняя ночь будет для вас последней.

– Быстрее, надо спешить. Рысь, выводи и седлай коней.

Девушка кинулась к оружейной. Спустя двадцать минут они уже тряслись в седлах по давно неезженой дороге.

– Мне страшно, – неожиданно сказала Рысь.

– Ничего, – улыбнувшись, ответил Слав, – мне тоже не по себе.

– Как мы переживем грядущую ночь? А даже если переживем, то впереди еще одна, – подавлено заметила девушка.

– Не бойся, – пристально вглядываясь в заброшенные дома, сказал Слав. – Что-то должно произойти, я это чувствую.

– В этой долине может случится только плохое.

– Ты не права, Ядун сказал, что где-то есть крепость, в которой живут люди, и уже четыре сотни лет отбиваются от его орд. А значит, они знают, как оградится от него.

– Но мы-то этого не знаем, – справедливо заметила Рысь. – А узнать это можно только у них.

– У нас нет времени искать загадочный Славиград, – сказал Слав и пришпорил коня.

День прошел как обычно. За час до наступления темноты они остановились около сторожевой башни. Эта отличалась от остальных, она была намного больше прежних, в высоту метров двенадцать и рассчитана воинов на тридцать, такая своеобразная маленькая крепость. Войдя внутрь, Слав тут же обнаружил защитников, все они были здесь. Видимо, когда нечисть атаковала, большинство из них спали, выставив лишь двух дозорных. Кого им было опасаться в самом центре родного княжества? Эти двое единственные, кто сжимал в руках оружие. Остальные даже не успели схватится за мечи. Правда, среди людских черепов Слав обнаружил пару очень сильно смахивающих на волчьи. Странно, обычным оружием вовкулака не завалишь, а тут явно двух оборотней забили.

– Мы будем ночевать в этом склепе? – брезгливо глядя на скелеты, спросила Рысь.

– Да, и пока я хожу за дровами, сложи все кости и черепа вон в тот сундук. – И Слав, подхватив боевой топор, найденный еще во время первой ночевки, вышел на улицу.

Дерево отыскалось довольно быстро. Свалить высушенный солнцем ствол не потребовало большего труда, но вот чтобы разрубить его, пришлось приложить некоторые усилия. Перетаскивая дрова, Слав заметил, что Рысь уже без особой брезгливости складывает кости павших защитников в окованный железом сундук.

Через пять минут в башне запылал большой костер, а Слав и Рысь, усевшись у огня, обсуждали, что будут делать, если снова придет Ядун.

– Давай попробуем его вдвоем атаковать? – предложила девушка. – Я буду стрелять по нему из лука, а ты бей мечом. Может, чего и выйдет.

– Не думаю, – раздался от входа мужской голос.

Слав вскинул голову. В дверях сторожевой башни стоял парень, чуть старше его, на плечах кольчуга, в правой руке посеребренный меч, в левой – уздечка боевого серого коня.

– Ни вдвоем, ни втроем, даже если вас будет сотня, вы не сможете причинить ему никакого вреда, – продолжил парень. – Его вообще нельзя убить, – и не спрашивая разрешения, он повел коня в импровизированную конюшню, после чего спокойно расседлал своего скакуна и уселся у костра.

– Кто ты? – спросила Рысь.

Парень улыбнулся.

– Странно, обычно сначала представляются гости, а потом уже хозяева. Ну да ладно, звать меня Радко, и я гонец из Славиграда. Выехал сегодня утром, когда нежить попряталась, к вечеру добрался сюда. А вы кто?

– Просто путники, – убирая руку с рукояти меча, произнес Слав, – держим путь в Новый-град, у нас там дело. Меня зовут Слав, ее – Рысь.

– Так значит, вы повстречали Ядуна? – улыбнувшись девушке, спросил Радко.

– Да, вчера прямо перед рассветом, – кивнула девушка.

– Вам повезло, что вы встретили меня, иначе завтрашнего рассвета вы бы не увидели, – сказал их новый знакомый и, достав из костра ветку шагнул к двери.

Взмах, и огненная линия застывает в воздухе, словно чернила на пергаменте. Еще взмах, ее пересекает другая, затем третья, четвертая. Вскоре перед дверью парит огненный рисунок, очень сильно напоминающий знак солнца. Еще один точно такой же Радко нарисовал на лестнице, ведущей к дозорной площадке.

– Вот и все, – сказал он, бросая почти потухшую ветку обратно в костер. – Не вздумайте пересекать обереги, иначе они пропадут. Зато для Ядуна они хуже солнечных лучей, даже на полет стрелы теперь к башне не подойдет, также как и упыри. А вот вовкулакам все равно, стереть они их не смогут, но пройдут и не заметят, так что будьте на стороже.

– Откуда ты все это знаешь? – спросила Рысь, благодарно глядя на паренька.

– Славиград сражается с нечестью уже четыреста лет. Все началось со среднего князя Витима, когда он стер талисманом такую печать. – Радко кивнул на парящий у входа знак. – И в долину Пяти князей хлынула нечисть. Единственным оплотом людей здесь остается крепость Славиград, там серебряный рудник и высокие стены. В ней правил младший из князей – Ратмир. Там же хранится талисман. Долина пала за несколько дней. Объединенная рать четырех князей была разорвана на части на Поле черепов, оно в двух днях пути отсюда. Там на каменном склоне ветер до сих пор катает выбеленные солнцем и временем черепа. С тех пор Славиград держит оборону, каждую ночь отбиваясь от орд нежити, посылаемых Ядуном. Наши ведуны научились рисовать защитный знак от злого колдуна. Я сам сын ведуна, а потому имею способность рисовать его там, где мне захочется. Правда, это отнимает много сил, но такова цена жизни.