Мечебоец

Радко кинулся вправо, Рысь влево. Слав остался у стены, нанося мощные удары в различные места, стараясь прежде, чем топор разлетится в дребезги, сделать в скале как можно больше трещин. Вскоре вернулись его спутники, притащив с собой двухметровую сосну. Правда не сухую, а свежую, но за неимением лучшего и это сгодится.

– Смотри, что я нашел, – сняв с головы конусообразный шлем, сказал Радко.

– Это кровь? – указывая на темное засохшее пятно рядом с проушиной, спросила Рысь.

– Да, шлем одного из наших гонцов, он все же добрался сюда, но пройти не смог.

– А где тело?

– Вовкулаки постарались, – с грустью ответил Радко, – даже костей не осталось, только шлем и обломок меча.

– Хватит, потом горевать будешь, – жестко сказал Слав, – этот шлем послужит Славиграду даже после смерти хозяина. – Забрав у Радко шлем он нахлобучил его на обтесанный славиградцем конец сосны, заем постучал по нему обухом топора, стараясь сделать так, чтобы не соскочил, а лег к дереву поплотнее. – Вот так, – осмотрев свою работу, сказал он. – А теперь, Рысь, тащи веревки.

Привязав три отреза к бревну, он взялся за один.

– Ну, долго вас ждать? Хватайте концы, и айда долбить стену.

Первый удар нанесли в достаточно большую трещину, бревно едва не вырвалось из рук, но трещина существенно расширилась.

– Ну-ка, взяли! – громко крикнул Слав, снова раскачивая бревно.

На его плечи была накинута веревочная петля, так он замещал второго человека. Шлем разлетелся через час интенсивного труда. Бревно спустя сорок минут.

– Лошади не пройдут, – сказал Слав, провожая взглядом опускающееся солнце.

– Мы не можем их здесь бросить, иначе не успеем в Новый-град к сроку, – справедливо заметила Рысь.

– Но через полчаса стемнеет, – привел неотразимый довод Слав и взглянул на стену, им удалось разбить метра полтора в высоту и метр в ширину. – Чтобы прошли кони, нужен метр в ту и в другую сторону. Так вы двое за дровами, разведите самый большой костер, который сможете, чтобы вовкулаки от жара даже близко не подошли. И беритесь за оружие, я буду долбить.

Спустя полчаса за спиной у Слава пылало сразу пять костров, поднимая свое пламя метра на три в высоту. Рысь держала наготове лук с наложенной на тетивой стрелой Радко рисовал печать Сварога, она дрожала, готовая распасться, но висела в воздухе.

– Она продержится не больше двух часов, – сказал сын ведуна, покачиваясь от усталости.

Слав тоже тяжело дышал, но продолжал крушить камень, в образовавшиеся щели он забивал выточенные из остатков тарана острые клинья, по которым тут же начинал бить Радко большим обломком скалы. Им не хватило совсем немного, оставалось пробить чуть больше полуметра, когда за полукругом пышущих жаром костров раздался злобный вой вовкулаков.

– Радко, помогай Рыси, я сам справлюсь, – отхлебывая очередной раз из малахитовой чарки, крикнул Слав, затем дал выпить спутникам. – Ну, удачи вам, – бросил он и, схватив топор, принялся остервенело рубить скалу.

За спиной тренькнула тетива лука Рыси, и первый оборотень покатился по земле, пытаясь вырвать зубами торчащую из груди стрелу с серебряным наконечником. Спустя несколько минут подгоняемые Ядуном оборотни как сумасшедшие пытались прорваться сквозь костры. Это удавалось единицам, но их тут же встречал Радко, и скулеж подыхающей твари говорил о том, что сын ведуна рубит быстро и точно.

А Слав все махал топором. От стены отлетали большие и маленькие кусочки. Проход расширялся.

– Слав, у меня кончились стрелы, – крикнула Рысь. – Я возьму твои?

– Бери, но те что с белым оперением, с черным не тронь.

Снова за спиной загудела тетива ее лука. В ответ из-за костров раздавалось злобной завывание нескольких сотен тварей.

– Мне кажется, что Славиград сегодня никто не атакует, они все здесь, – крикнул Радко, уворачиваясь от особо прыткой твари, которой тут же досталось копытом. Это Огнев, конь Слава, решил поучаствовать в битве, зашвырнув вовкулака с расплющенной головой прямо в костер.

Оказалось, что сильный огонь их тоже убивает, во всяком случае, тварь больше не появилась.

– Готово, – заорал Слав, кидая топор в только что преодолевшую пламя костра тварь.

Бросок был сильный, оборотня кувыркнуло в воздухе и зашвырнуло обратно в пламя.

– Рысь, хватай коней и проводи их сквозь проход, – крикнул он, – а мы пока что повоюем.

Девушка кинула Славу с десяток стрел и бросилась к лошадям. Слав же, подняв лук, подаренный Скилом, выпустил стрелу в оборотня, что красиво распластался в могучем прыжке над языками пламени. Потом он спустил тетиву, еще раз и еще.

– Готово, лошади на другой стороне, – просовываясь в прорубленный Славом проход, крикнула Рысь.

– Радко, давай следом за ней, – приказал Слав.

– А ты? – спросил славиградец пятясь прочь от стены огня.

– У меня еще семь стрел, я буду отступать чуть медленней, а вы садитесь на коней и скачите, пока не покинете скалы.

– Я тебя не брошу, – уперся сын ведуна.

– А я и не собираюсь здесь оставаться, – отозвался Слав, выпуская очередную стрелу, но промахнулся, сам уже увидел, что та летит мимо. Но поравнявшись с оборотнем, стрела вильнула оперением и угодила в вовкулака. – Просто уложу еще шесть тварей, и пойду за вами.

Радко кивнул и кинулся в вырубленный боевым топором проход.

Слав медленно отступал. Сразу два оборотня прыгнули через огонь, приземлился только один, правда, почти сразу упал со стрелой в пасти, но дал время еще для троих. За ними костер перемахнуло еще пятеро. Слав выстрелил два раза, затем споткнулся и упал. Приподнявшись на локтях, он понял, что угодил в пролом. Следом за ним сунулись два вовкулака, но, получив по стреле с серебряным наконечником, сдохли, преградив путь остальным. Слав кинулся к Огневу и, не пользуясь стременами, взлетел в седло.

– Ходу отсюда! – заорал он, пришпоривая коня.

Сзади раздался перестук копыт, его спутники спешили следом. Через час они остановились и перевели дух. Как только они выскочили из прохода между горами, вовкулаки оставили преследование, и с побитым видом повернули назад.

– Спать, – свалившись на траву в небольшом овражке, произнес Слав и, накрывшись плащом, уснул.

Его спутники, даже не думая о страже, последовали его примеру. Рысь сняла с седла почти опустевший мешок с провизией и, положив на него голову, мгновенно уснула. Радко же расседлал всех коней и, спутав им ноги, отправил пастись, и, положив себе под голову седло, моментально уснул.