Мечтают ли андроиды об электроовцах?(сборник фантастических романов)
Шрифт:
Каким образом Бастер находил время записывать все свои теле–и ра–диошоу?
Эта мысль озадачила Исидора.
Каким образом Аманде удается быть у Бастера в гостях чуть ли не каждый день месяц за месяцем, из года в год?
Как удается им часами разговаривать без перерыва? Они никогда не повторялись, во всяком случае, насколько Исидор был способен определить. Их реплики, всегда остроумные, всегда свежие, не были заучены заранее. Волосы Аманды блестели, глаза сияли, зубы сверкали. Ни Аманда, ни Бастер никогда не задерживались с ответом, никогда не казались усталыми, легко шутили, острили.
Была произведена попытка осуществить эту передачу для Проксимы Центавра на случай, если колонизация успешно распространится в такую даль. Если бы «Саландер–3» достиг своей цели, то путешественники на борту корабля обнаружили бы, что Бастер Дружби уже поджидает их, и они были бы очень довольны и рады.
Но кое–что в Бастере Дружби раздражало Исидора. Одна деталь. Очень тонко, почти незаметно Бастер высмеивал тех, кто пользовался генераторами эмпатии. Он делал это постоянно, а не от случая к случаю. Собственно, и сейчас он этим занимался.
— …камешки в меня не швыряют, — сообщал Бастер Аманде Вер–нер. — И если я отправлюсь вверх по горному склону, то обязательно захвачу пару бутылочек пива, лучше всего «будвайзер».
Зрители в студии засмеялись. Исидор услышал аплодисменты.
— Потом я сообщу вам наконец про мою грандиозную новость. То, что произойдет ровно через десять часов.
— И я тоже, дорогой, — выдохнула Аманда. — И когда они швырнут в тебя камнем, я тебя заслоню!
Аудитория снова восторженно завыла, и Джон Исидор ощутил, как затылок и шея его деревенеют от гнева.
— Почему Бастер постоянно подкалывает Сострадающего? Как будто никто не замечает этого! Ведь Органы правосудия в Америке и в восточном полушарии публично заявили, что сострадание способствует снижению преступности, делая человека более озабоченным судьбой ближнего своего. Человечеству требуется как можно больше сострадания и сочувствия, так сказал Титус Корнинг, генеральный секретарь ООН. И он неоднократно это повторял. Наверное, Бастер завидует Вилбуру Сострадающему, они конкурируют. Но зачем? — разговаривал Исидор сам с собой.
«Для того, чтобы влиять на ваше сознание, — решил Исидор. — Они сражаются за контроль над нашими психологическими сущностями. С одной стороны — генераторы эмпатии, с другой — Бастер Дружби со своим ржанием и импровизированными остротами. Нужно будет сказать об этом Ганнибалу Слоуту и спросить его, верно ли это. Он должен знать наверняка».
Когда Исидор припарковал фургон на крыше лечебницы Ван Несса, то быстро спустился вниз, в кабинет Ганнибала Слоута, захватив пластмассовый футляр с неподвижным электрическим котом.
Мистер Слоут оторвал взгляд от страницы, которую читал. Его серое, изрезанное морщинами лицо исказилось. Ганнибал Слоут был слишком стар, чтобы эмигрировать, и его обрекли провести остаток дней на Земле, хотя специалом он не являлся. За все эти годы пыль сильно подействовала на него, словно едкая ржавчина, и мысли его и черты лица приобрели серый оттенок. Он сильно осунулся, ноги его превратились в спицы, походка стала неуверенной. Слоут смотрел на мир сквозь стекла, в буквальном
смысле слова, запорошенные пылью. По какой–то причине Ганнибал Слоут никогда не протирал очков. Как будто он сдался. Он принял радиоактивную грязь, как неизбежное зло, и уже многие годы она делала свое дело, постепенно погребая его. Зрачки его уже сейчас словно затуманились.В последующие годы пыль лишит его и остальных связей с внешним миром, пока останется только его птичий, высокий голос. А потом замолчит и он.
— Что там у тебя? — спросил мистер Слоут.
— Кот. У него короткое замыкание в системе питания.
Исидор поставил футляр с котом на стол шефа, заваленный бумагами, документами, бланками и брошюрами.
— Зачем ты его мне притащил? — недовольно поинтересовался мистер Слоут. — Неси его вниз, в мастерскую к Милту.
Тем не менее он задумчиво открыл коробку и вытащил испорченное животное.
Когда–то он сам был очень хорошим мастером по ремонту.
— Мне кажется, — проговорил Исидор, — что Бастер и Сострадающий сражаются за власть над нашей психикой.
— Если это так, — высказал мнение Слоут, — то Бастер побеждает.
Он осматривал кота.
— Он побеждает в данный момент, — уточнил Исидор, — но в конечном счете он проиграет.
Слоут поднял голову и пристально посмотрел на него.
— Почему?
— Потому что Вилбур Сострадающий постепенно возрождается. Он вечен. С вершины холма его низвергают, он погружается в могильный мир, но он все равно поднимается опять наверх, это неизбежно. И с ним поднимаемся мы. Поэтому мы тоже вечные.
Исидору было очень приятно, что он так легко рассуждает. Обычно в присутствии мистера Слоута он смущался.
— Бастер тоже бессмертен, как и Сострадающий. Тут нет разницы.
— Как это так? Ведь он просто человек.
— Не знаю, — сказал Слоут, — но это так. Конечно, об этом не говорят.
— Значит, поэтому Бастеру Дружби удается записывать сорок шесть часов передач каждый день?
— Верно, — согласился Слоут.
— А Аманда Вернер и все остальные?
— И они бессмертны.
— Кто же они — высшая форма жизни из другой системы?
— Мне до сих пор не удалось этого выяснить точно, — буркнул мистер Слоут.
Он продолжал осматривать кота. Слоут снял очки и теперь невооруженными глазами рассматривал полуоткрытую пасть кота.
— Так же, как и в случае с Вилбуром, — закончил он почти неслышно.
Потом он выругался, извергнув длинную цепочку сквернословии.
— Этот кот, — сообщил Слоут наконец, — настоящий. Я знал, что когда–нибудь такое случится. Он мертв.
Слоут посмотрел на трупик кота и снова выругался.
В дверях кабинета появился Милт Ворогов, дородный мужчина, но тоже с седоватой кожей. На нем был его обычный фартук из голубой парусины.
— Что такое? — поинтересовался он.
Увидев кота, он подошел и поднял животное.
— Этот недоумок, — объяснил Слоут, — привез кота.
Он впервые употребил этот термин в присутствии Исидора.
— Если бы он был еще жив, — размышлял Милт, — мы могли бы отправить его к настоящему ветеринару. Интересно, сколько он стоил? У кого–нибудь есть каталог Сидни?