Медицинский триллер-2. Компиляция. Книги 1-26
Шрифт:
– Тебя подбросить до СК? – поинтересовался Негойда.
– Сегодня мне надо в другое место.
– Так я и туда тебя подвезу, в чем проблема?
– Спасибо, но я лучше на метро: сейчас пробки, а я хочу побыстрее с этим разделаться.
Выглянув из-за ширмы, Алла заметила на лице Дмитрия разочарование.
– Ну не дуйся, – улыбнулась она и ласково клюнула его в щеку.
Однако он не позволил ей отстраниться, схватив за запястье и притянув к себе.
– Не смей! – весело взвизгнула она, вырываясь. – Ты не представляешь, сколько времени я потратила, наглаживая этот пиджак!
– Станешь дергаться, помнешь еще сильнее! – резонно ответил
Алла оценила соотношение сил и пришла к выводу, что сопротивление бесполезно.
Мономах удивился, когда в середине дня позвонил Горин: оказалось, он подъехал к больнице и хочет перемолвиться парой слов.
У Мономаха только что закончилась операция, до следующей оставалось минут сорок, и он решил, что успевает.
На самом деле и у него было что сообщить адвокату.
Тот описал свое авто, и Мономах легко нашел его на больничной парковке: машина выделялась необычным ярко-зеленым цветом.
– Добрый день, – поздоровался он, усаживаясь на сиденье рядом с водительским.
– Добрый, – кивнул адвокат. – Вы уж извините, Владимир Всеволодович, что беспокою в рабочее время, однако мне необходимо кое-чем с вами поделиться!
– Слушаю, Борис Ильич.
– Мне удалось заполучить историю болезни Аркаши – вот, держите. – И он протянул собеседнику тонкую папку. – К сожалению, достать заключение о смерти у меня не вышло: как я ни старался, мне отказали. Вот если бы возбудили уголовное дело…
– Не переживайте, Борис Ильич, у меня есть заключение.
– Как же вы…
– Незаконным способом, само собой: в суде это не прокатит! С другой стороны, кто сказал, что дело дойдет до суда? Может, все, что мы предполагаем, не имеет под собой ни малейших оснований, а является лишь чередой нелепых совпадений!
– Что-то верится с трудом! – пробормотал Горин.
А Мономах подумал: что, если бурная деятельность, которую развил адвокат, результат запоздалого чувства вины за то, что его не было рядом с другом в тяжелую минуту? Не торопятся ли они с выводами?
– И какова причина смерти, согласно выводам патологоанатома?
– Хроническая сердечная недостаточность. Только вот есть один нюансик: такая причина смерти ставится большинству пожилых людей, которым не проводилось вскрытие.
– Вскрытие не проводилось?
Мономах мотнул головой.
– Как такое возможно?
– Возможно, если ближайший родственник напишет отказ и если у патологоанатома не возникнет подозрений, что смерть имела неестественный характер. Как правило, таких подозрений не возникает, если покойный страдал каким-то заболеванием, например болезнью сердца или онкологией.
– Но Аркаша был абсолютно здоров! – воскликнул адвокат. – Вот, посмотрите результаты его последнего осмотра: здесь стоит дата – буквально за месяц до несчастного случая!
Мономах погрузился в чтение, и на некоторое время в салоне воцарилось молчание.
– Да-а, странно! – протянул он, захлопывая папку.
– Что?
– Ну, видите ли, Борис Ильич, я, конечно, не кардиолог, однако и мне известно, что сердечная недостаточность не является самостоятельным заболеванием, а становится следствием других патологий. Наиболее часто к ней приводят ишемическая болезнь сердца, гипертония, клапанные пороки сердца, кардиомиопатия или миокардит. Ничего из вышеперечисленного в истории болезни вашего приятеля нет, а он, как я вижу, трепетно относился к собственному здоровью
и проходил полный медицинский осмотр каждые полгода! Если бы у него были проблемы, их обязательно обнаружили бы!– Да-да, вы правы, Аркаша был именно таким! Несмотря ни на что, он любил жизнь. Когда умерла жена, он стал еще более мнительным – боялся, как бы болезнь не застигла его врасплох, поэтому старался поддерживать себя в форме и вел здоровый образ жизни. Его отец и дед, между прочим, дожили один до девяноста восьми, другой до девяноста трех лет соответственно! Аркаша даже купил себе полис ДМС, причем один из самых дорогих!
– Не вижу никаких причин для развития сердечной недостаточности, тем более хронической, как написано в заключении о смерти. Ни бронхолегочных заболеваний, ни эндокринных… Даже удивительно, что в его возрасте он сохранил такое бычье здоровье! Я мог бы еще понять, если бы патолог установил острую сердечную недостаточность, ведь она может быть связана с травмами, а Аркадий Андреевич получил травму при наезде велосипедиста, но здесь ясно написано: хроническая! Она развивается в течение длительного времени и имеет характерные симптомы.
– Какие именно?
– К примеру, быстрая утомляемость…
– Это вообще не про Аркашу! – тут же перебил Горин.
– Одышка, отеки и так далее, – закончил Мономах. – Не заметить такое невозможно, а ваш друг, испытывая такие симптомы, сразу помчался бы к врачу, я правильно понимаю?
– Абсолютно! И каков ваш вывод?
– Ну, выводы делать рано – надо бы пообщаться с лечащим врачом Аркадия Андреевича. Меня интересует вопрос, почему ему не стали делать операцию по замене сустава: судя по истории болезни, она была ему показана как никому другому!
– Боюсь, тут могут возникнуть препятствия, – вздохнул Горин, откидываясь на спинку сиденья. – Лечащий врач Аркадия не обязан беседовать с нами – более того, он даже не должен этого делать, ведь речь идет о врачебной тайне!
– Это в том случае, если у него самого рыльце, как говорится, не в пушку! – возразил Мономах. – А что-то мне подсказывает обратное!
Он чувствовал азарт – как ищейка, взявшая след. Как ни убеждал себя остановиться, ничего не выходило: «дело Капитана», как он уже начал именовать его про себя, становилось все более интересным!
– Знаете, вы правы! – задумчиво потирая переносицу, проговорил Горин. – Я позвонил Тамаре и сказал, что хочу проведать Капитана. Она вроде бы не встревожилась, но сказала, что птица в данный момент находится на осмотре в ветеринарной лечебнице. Она пообещала, что сегодня вечером попугай вернется в магазин, и я… Не возражаете, если мы сходим в больницу вместе?
– Сам хотел предложить! – признался Мономах.
– Вы занятный персонаж, Владимир Всеволодович! Позвольте спросить, почему вы этим занимаетесь?
– Э-э… понимаете, Борис Ильич, дело вашего друга – если, конечно, мы можем его так называть, – не первое в моем, гм… послужном списке.
– Вы уже занимались расследованиями?
– Так уж вышло.
– Может, вы выбрали не ту профессию?
– Надеюсь, мои пациенты иного мнения!
– Я вовсе не пытаюсь принизить ваши способности как специалиста, поверьте! Наоборот, я уверен, что они выдающиеся, ведь я не зря наводил о вас справки, прежде чем встретиться! Просто вы, как я понял из нашего пока что краткого, но плодотворного общения, человек любознательный, с авантюрной жилкой – такое встречается нечасто. И, как правило, свойственно определенным профессиям – медицина к ним не относится.