Механизм влияния

— Тогда давайте подключим «контроль обратной связи» к их волонтёрской сети. Через мета-анализ комментариев, как мы тестировали в Риге, — предложила Вика.

— Это тот самый фреймворк с текстовой эмпатической фильтрацией? — уточнил Андрей.

— Да. Там мы отслеживаем не смысл, а эмоциональную интонацию откликов — через семантическое ядро и слои.

Август слушал, но уже прокручивал в уме следующий этап.

— Нам нужно, чтобы Echo не просто реагировала. Она должна предугадывать. Синхронизация Refracta с индексами соцнастроений — наша следующая цель.

— Прогностическая петля? — уточнил Савва.

— Именно. Чтобы картинка, которую мы строим, была опережающей.

Он говорил спокойно. Но в голосе ощущалась та самая внутренняя скорость, с которой двигается только человек, уже видевший, что будет, если замедлиться хоть на миг.

И карта, выведенная перед ними, больше не казалась схемой. Она стала контуром нового континента — невидимого, но реального.

— Ты уверен, что мы не торопим события? — спросил Савва, глядя на цифровую проекцию Европы.

— Наоборот. Если мы задержимся — реальность обгонит нас. Нам нужна не защита. Нам нужна форма, — ответил Август.

На экране мерцали точки: Вена, Киев, Тбилиси, Варшава, Цюрих, Баку, Бухарест. Над ними — прозрачная надстройка, в которой отображались параметры: плотность информации, уровень доверия к локальным источникам, динамика цифрового трафика, уровень регуляторной агрессии.

— Мы называем это «зоны устойчивого контроля», — сказал Лёша, подключив систему визуализации.

Он говорил тихо, неуверенно, но каждый его жест был точным. За последние месяцы он построил базу данных, объединяющую поведенческие паттерны, финансовые тренды и политическую температуру.

— Индекс устойчивости здесь, — он ткнул в левый угол. — На базе трёх коэффициентов: индекс доверия, индекс проникновения и индекс обратной связи. Если зона теряет хотя бы два — она выпадает из карты влияния.

— А что потом? — спросила Вика, стоявшая у окна.

— Потом она становится целью. Или плацдармом. Или — ничем, — ответил Лёша.

Вика кивнула. В последние недели она работала над культурной оболочкой влияния — серией программ под видом инициатив по цифровой грамотности, форумами молодых лидеров, лекциями о новых медиа. Все они были якорями.

В это же время, в Цюрихе, фонд Novapuls завершал сделку по покупке доли в региональной сети цифровых издательств. Через каскад юридических оболочек Fortinbras получал полный доступ к новостным потокам. Информация шла не только в цифрах — она распространялась в виде эмоций. И эти эмоции можно было калибровать.

— Нам нужно обсудить следующую фазу, — сказал Савва.

Август кивнул. Он нажал на клавишу. На проекции появилась надпись: PHASE II — Controlled Echo.

— Мы переходим от анализа к редактированию. От сбора к синхронизации. Refracta больше не просто смотрит. Она будет говорить.

— Говорить с кем? — спросил Андрей.

— Со всеми. Но под другими именами.

Внутри сети Fortinbras запускался механизм рассеянного вещания — сотни аккаунтов, профилей, псевдожурналистов, комментаторов. Они не были ботами — за каждым стоял реальный человек. Подобранный, проанализированный, обученный. Им платили не за ложь — за ритм. Их задачей было не убеждать, а резонировать. Поддерживать тот фон, в котором решения Fortinbras выглядели как естественная реакция на мир.

— Мы запускаем «Группу B» — узел в Тбилиси, Скопье, Варшаве, Риге. Цель — тестирование гибридной архитектуры: комбинация онлайн-платформ, медиа и локальных НКО, — отчеканил Савва.

— А Штаты? — спросила Вика.

— Пока — наблюдаем. Через Novapuls мы уже внутри некоторых кампаний. К июлю будем готовы подключать прямую аналитику, — ответил Андрей.

В этот момент на экране замерцали сигналы: новый отчёт Refracta предсказал каскадное снижение индексов доверия в Южной Европе. Программа сделала акцент: Греция, Португалия, Италия. Август всмотрелся в ритм графика и произнёс:

— Время попробовать зубы. Выберите цель — что-то неочевидное, но репрезентативное. Политик, мелкий, с плохим рейтингом и старыми сомнительными связями. Желательно — коррупция и криминал.

— У нас есть такой. Депутат регионального парламента в Неаполе. У него старая история с мафией, недавно попал в медиа по делу о земельной афере. Имя — Джанкарло Морино, — ответил Савва, пролистывая файл на втором экране.

— Отлично. Цель — дискредитация до уровня политического изгнания. Но не напрямую. Запускаем моделирование: какой нарратив оттолкнёт от него собственных доноров и поднимет волну неприятия на уровне улицы.

— Через Refracta? — уточнил Андрей.

— Да. Построим эхо-модель: сначала волна намёков — в комментариях, потом обсуждения в региональных форумах, потом экспертная колонка от фальшивого аналитика, потом подконтрольное НКО запускает расследование, — распорядился Август.

— Завершаем цикл через Refracta Social Sentiment Tracker. Если уровень отторжения понизится ниже 0.4 — удваиваем давление, — добавил Лёша.

— Цель не в том, чтобы его «разоблачить», — тихо произнёс Август. — А в том, чтобы в него перестали верить даже его друзья — и чтобы никто не знал, почему. Он должен стать максимально токсичным.

— Невидимая рука, — пробормотала Вика. — Мы это правда делаем?

Они запустили первую волну через пятнадцать минут. Начали с малого: несколько анонимных пользователей на популярных в Италии форумах начала 2000-х — таких как HWUpgrade, Il Portico, ForumFree — начали вставлять в обсуждения темы о том, как «некоторые депутаты» манипулируют землёй под видом реорганизации парковок. Никаких имён. Только совпадения. Алгоритм Refracta 0.9, адаптированный под парсинг по ключевым паттернам языка (ещё без полной нейросети), собирал реакцию — за ночь было зафиксировано 3,2 тысячи уникальных упоминаний в комментариях.

На второй стадии Лёша переключил трафик через старый RSS-агрегатор и связку с блог-платформами вроде и Splinder. Отдельно была закуплена реклама в баннерной сети ItaliaOnline — с размещением «серых» статей на псевдоэкономических порталах. Через девять часов после запуска начался первый рост по SRI (social rejection index), достигнув отметки 0.51 — достаточной для усиления.

Следующий шаг — инсценировка утечки. Savva передал старую запись телефонного разговора, отредактированную в Audacity, с искажённым голосом: «…через Альдо всё решим, он уже говорил с комиссией…». Запись загрузили на YouTube и встроили в пост на региональном форуме CasertaDigitale. Комментарии пошли сразу: «Мы знали, что он в этом замешан». Отдельно — активация цепочек в IRC-каналах, где сидели журналисты.