Мельничиха из Тихого Омута

Возле колодца сидел парень лет двадцати, и без особого старания вытесывал ручку для ворота колодца. Увидев, что мы подходим, парень насторожился и замер, покрепче перехватив топор. Будто собирался обороняться. Идея пригласить кого-нибудь из деревни для ремонта колеса сразу показалась мне не очень удачной. Что это за работник, если он, того и гляди, отоварит хозяев топориком по голове?

– Олдус, - замогильным голосом позвала парня Жонкелия, - мы решили запустить мельницу, но что-то с колесом. Поможешь? А когда мельница заработает - мы тебе заплатим?

– Можешь даже вернуться на работу, Олдус, - заговорила я как можно приветливее.

– Условия оплаты те же.

– Запустить мельницу?
– уточнил парень.

– Да, - подтвердила я.
– Только всё равно там нужны мужские руки и...

– Ищите дураков!
– Олдус ощетинился, как ёж, и вскочил, бросив недоделанную колодезную ручку.
– А я - ноги моей не будет на вашей проклятой мельнице!

– Ты что орешь?
– сквозь зубы процедила я и оглянулась - не услышал ли кто про проклятую мельницу. Не хватало ещё сыграть на руку господину Закхею, чтобы за мельницу с чертями не дали и десяти серебряных монет.
– Нормальная... в смысле, обыкновенная мельница. Если тебе там что-то показалось спьяну.

– Мне показалось?!
– он вытаращился на меня, а потом напоказ расхохотался, - Хозяйка, а не вы ли бежали пять миль босиком и по снегу, а потом прятались у пастора в овчарне и вопили про демонов?

Даже так? Ничего себе - меленка-вертеленка. Краем глаза я заметила, что из лавки выглянули Савьер и его дочь, а с противоположной стороны к колодцу с ведрами и кувшинами шли три нарядные девицы в разноцветных платьях и белоснежных передниках. Совсем некстати.

– Слушай, Олдус, - начала я ласково, - то, что было - это было просто недоразумение. Сейчас всё под контро... сейчас всё тихо и спокойно. Мне только и нужно, чтобы ты немного посмотрел колесо, оно почему-то не вертится.

– Вот сами и смотрите!
– огрызнулся он, подхватил ручку и торопливо пошел прочь. Оглянулся на ходу - и прибавил скорости.

– Поговорила?
– мрачно осведомилась Жонкелия.
– Никто не пойдет из деревенских. А приглашать мастера из города - у тебя денег нет.

– Заладила, - проворчала я и добавила уже громко: - Ладно, пошли домой. Обойдемся без этих трусов. Перевелись мужики, наверное.

Мы с Жонкелией развернулись в сторону мельницы, но не успели сделать и пары шагов, как на площадь из переулка вывернул судья. Он сидел верхом на вороном коне и сейчас, в черном камзоле и надвинутой низко на лоб остроконечной шапке, как нельзя больше походил на нахохлившегося ворона.

– Его только не хватало, - прошептала Жонкелия, и ускорила шаг.

Я пошла за ней, делая вид, что не замечаю господина Кроу, но он сам заметил нас и направил коня поперек нашего пути.

– Добрый день, мамаша, - поздоровался он с Жонкелией, но смотрел почему-то на меня.
– И вам, хозяйка, добрый день.

Мы с Жонкелией нестройно поздоровались в ответ и остановились, переминаясь с ноги на ногу и не зная, чего ожидать от этой встречи.

– Что это Олдус сбежал от вас, как от огня?
– спросил судья, чуть наклоняясь в седле и упирая кулак в бедро.
– Чем это вы его так напугали?

– Ничем, - ответила я первой.
– Позвали его обратно на работу, но не сошлись в размере оплаты.

Лицо у Жонкелии приняло страдальческое выражение, но она ничего не сказала, и мне пришлось продолжать:

– День сегодня хороший, господин Кроу, но всё равно дождь обещают. Мы пойдем, с вашего разрешения, не хочется потом по грязи тащиться.

– А я вчера искал лодку, - сказал судья так же ласково, как я только что разговаривала с Олдусом, - и не нашел. Представляете?

– Унесло течением, - быстро ответила Жонкелия.

– Утонула, - одновременно с ней ответила я.

Повисла неловкая пауза, и судья заговорил ещё ласковее:

– Так утонула или унесло?

– Мы-то откуда знаем, господин судья?
– ответила я, незаметно ущипнув Жонкелию за локоть, чтобы помалкивала.
– Нас же там не было. Мало ли что могло случиться. А вдруг ее украли? Может, мне заявление о краже написать?

– А вы и писать научились, хозяйка?
– судья удивленно приподнял брови.

Вот блин блинский! Так вляпаться! Я готова была проглотить язык, но проглотить уже сказанные слова было невозможно. Оставалось одно - врать дальше. И как можно правдоподобнее.

– Научилась, - соврала я, не моргнув глазом.
– Оказывается, это не так сложно. Я и читать теперь могу, господин судья. Если прикажете - то даже по книжке.

Жонкелия не удержалась и посмотрела на меня, а я уже подхватила ее под руку, раскланялась с судьей и пожелала ему доброго пути, куда бы он ни поехал:

– А мы - домой, ваша честь, - сказала я на прощание, - чтобы успеть до дождя.

Судья демонстративно взглянул на небо, на котором не было ни облачка, но преследовать нас не стал, а развернул коня и поехал в другую сторону.

Я поглядывала ему вслед, пока он не скрылся за углом лавки. Судья не смотрел по сторонам и поэтому не заметил, какое впечатление произвел на девиц у колодца. Они, бедняги, позабыли про воду и сблизили головы, зашептавшись и прижимая ладони к щекам. Причем, все трое не сводили со всадника глаз. Вода уже вовсю лилась через край, но никому до этого не было дела.

– Ух ты, - сказала я, совсем как Жонкелия.

– Чего заухала, как сова?
– тут же напустилась на меня старуха.
– Болтай поменьше! Грамоту она знает, видите ли!..

– Ну сглупила, бывает, - ответила я примирительно.
– Ладно, идем домой. Сегодня на повестке дня - запуск мельничного колеса. Надо разобраться, что там не так.

– Разбирайся, разбирайся, - заворчала она.
– Моргелюты тебя тогда не съели, отобедают сегодня.

– Сплюнь, - посоветовала я ей.

Разумеется, никакого дождя сегодня не предвиделось, и мы с Жонкелией, прибыв на мельницу, занялись каждая своим делом - старуха начала растапливать печь, потому что я даже не представляла, как это делать, а я остановилась возле мельничного колеса, прикидывая, в чем может быть причина поломки.

Колесо было погружено в воду всего на четверть, но лезть в воду мне очень не хотелось. Выбрав палку подлиннее, я долго тыкала ею в воду, чтобы спугнуть того, кто мог там сидеть (да хоть бы и моргелютов этих!), а потом подвернула подол платья и разулась, приготовившись лезть в воду.

– Не надо нырять, хозяйка, - раздался вдруг голос судьи, и я чуть не свалилась с мостков в озеро.
– Сегодня я туда за вами точно не полезу. Вчера хватило.

Я оглянулась и увидела Рейвена Кроу собственной персоной. Он сидел на вороном коне, подбоченясь и сдвинув шапку на затылок, а рядом стояли два мрачных типа - небритые, в рубашках без опояски, больше похожие на головорезов, чем на мирных крестьян.