Мельничиха из Тихого Омута

– Иди, сама пересыплю, - буркнула она, отбирая у меня миску.
– Потом поможешь притащить другие мешки.

– Зачем носить самим?
– удивилась я.
– Попрошу мужчину, он донесет.

– У тебя голова - как этот жернов, - Жонкелия похлопала по круглому камню.
– Может, он и согласится, но точно больше не придет. Он не батрачить к тебе приехал, а зерно молоть. Мешки с мукой тоже его заставишь таскать? А потом он по деревне поедет, мукой обсыпанный?

Она говорила дело. В условиях средневековья вряд ли стоило ждать галантного отношения к женщине-простолюдинке. Да и про костюмчик старуха верно заметила.

– Ты права, - признала я, быстренько пораскинув мозгами.

– Надо организовать сервис, если мы хотим привлечь клиентов.

– Пропади, - только и отмахнулась от меня старуха, не желая даже комментировать мой сленг.

– Сколько по времени будет молоться мешок зерна?
– деловито спросила я.

– Если колесо крутится так, как сейчас, то за четверть часа справимся, - ответила мамаша Жонкелия и подсыпала в лоток ещё порцию пшеничных зерен.

– Три мешка - сорок пять минут, - быстро посчитала я, и опять удостоилась недовольного взгляда старухи.
– Норм... хорошо. Как раз хватит, чтобы начать работу по привлечению клие... посетителей.

Я взбежала по лестнице, вышла во двор и помогла крестьянину подтащить мешки к входу на мельницу.

– Ну и дорога, - заворчал он, присаживаясь на крыльцо и доставая трубку, чтобы закурить.

– На графскую мельницу ехать дальше, но дорога там - загляденье! А тут чуть ось на колесе не полетела.

– Зато у нас дешевле и быстрее, папаша, - ответила я с улыбочкой от уха до уха.
– Чем платить будете? Мукой или деньгой?

– Мукой, - он выколотил трубку и набил ее табаком.
– Уголек принесите, хозяйка.

Принести уголек оказалось не самым простым делом. Я провозилась минут пять, пока сообразила, что уголек из печи можно принести железными щипцами, которые стояли у стены, перепачканные в пепле.

– Только за смертью вас и посылать, - остался недовольным крестьянин, но когда раскурил трубку, немного подобрел.
– Я думал, вы продадите мельницу, а вы ещё и работать решили. Ну, Бог в помощь. А нам тут мельница точно не помешает. Фуллартон ренту поднял, а Закхей совсем совесть потерял - по пять грошенов за мешок берет, и скидку - только с двадцати мешков. Двадцать мешков! Когда у меня двадцать мешков зерна-то было?!

Я внимательно слушала его, сочувственно кивала, а сама лихорадочно прикидывала - чем привлечь кроме дешевизны? Если графский мельник (а речь, похоже, о нем) берет так дорого, значит, на эту цену идут. А я буду брать зерно на помол только у бедняков, и расплачиваться они будут мукой - прямой путь к разорению. Мука - это замечательно, конечно. Это хлеб, булочки и ещё много чего, но это не деньги. А платить за аренду земли придется деньгами. И одной мукой сыт не будешь. Тут и ёжику понятно.

– Отдохните пока, папаша, - сказала я ласково, хватая второй мешок за углы и заволакивая его на крыльцо.
– Продрогли, поди? Сейчас я вам что-нибудь состряпаю горяченького, чтобы согрелись.

Он одобрительно замычал и выпустил изо рта облако дыма, блаженно закрыв глаза.

К жерновам я перетащила мешки с зерном без особого труда - просто спустила их по лестнице. Чтобы поднять мешки с мукой наверх, придется, конечно, потрудиться. Но вдвоем с Жонкелией справимся. Оставив старуху молоть, я побежала в кухню и задумалась: что бы такое приготовить? Чтобы быстро, сытно, не накладно и сработало, как реклама? Судье и его работникам понравились мои луковые лепешки, но возиться с ними сейчас было бы долго. Надо что-то другое, не менее вкусное и оригинальное. Что-то, чего точно не готовят в деревне Тихий Омут...

Яичница с салом? Да крестьянам она, наверное, приелась до тошноты. Французский омлет, которым я угощала судью в первый день своего попадания в этот мир? Но нет масла, а со смальцом вкус будет не тот.

Думай, Светик, думай.

В корзинке на столе лежали шесть свежих яиц - мамаша Жо принесла утром из курятника. Мы думали пообедать ими, но придется пустить в дело.

Светик, соображай.

И я сообразила. Засучив рукава, я вымыла руки, взяла две миски - одну поглубже и побольше, поставила чугунную сковороду в печь, бросила кусочек смальца, размазав его ложкой. Потом разбила в чашку четыре яйца, присолила, добавила чуть-чуть вина и черенками двух сложенных вместе ложек взбила яичную смесь. Дома я воспользовалась бы вилкой (ни в коем случае не миксером!), но в этом мире вилка оказалась предметом недосягаемым. Ну, ничего. Японский омлет тем и хорош, что яйца не надо взбивать до пены. А вот процедить требовалось. И где-то у Жонкелии было сито.

Я процедила яйца в миску поменьше, и смалец уже шипел, растекшись по сковороде.

Дальше действуем быстро, Света, и клювиком не щелкаем!

Вылить на сковороду, примерно, треть. Подождать, пока яйца немного схватятся, и, помогая деревянными ложками, свернуть яичный блин в рулет. Сдвигаем его на край сковороды, выливаем ещё треть смеси. Потом опять сворачиваем, выливаем остальное.

Когда рулет приготовился, мне было жарко от печи и усердия. Я выложила кушанье в миску, разрезала поперек, чтобы были видны слои, и потащила угощение крестьянину, не забыв плеснуть в кружку немного вина.

– Согрейтесь, папаша, - весело сказала я, подавая ему миску и кружку.

Он уже докурил трубку и с удовольствием принюхался к омлету. Крякнул, выпив вино, и с аппетитом набросился на закуску.

– Надеюсь, вам нравится, - сказала я, глядя, как он уничтожает омлет со скоростью пулеметной очереди.
– Приезжайте к нам снова и соседям скажите, что мельница на Тихом Омуте снова работает. Кстати, откуда вы так быстро узнали, что наша мельница заработала?

– Судья Кроу сказал, - благодушно ответил крестьянин, усиленно жуя, и указал на дорогу ложкой: - А вон он едет сам!

Мне стало жарко, как от печки, когда я увидела знакомую фигуру всадника на черной лошади. Смешная остроконечная шляпа торчала, как вороний клюв, и клюв этот был повернут в нашу сторону.

Определенно, судья зачастил к озеру. Или он и раньше наведывался сюда день-через-день? А может, у них с мельничихой была интрижка? Хотя, нет. Невозможно. В том виде, в каком я сейчас, мною может заинтересоваться только бродяга какой-нибудь. Которому все равно

– что есть, где спать и с кем спать.

Я ждала, что сейчас судья свернет к мельнице, опять спросит что-нибудь каверзное, и придется его покормить, чтобы он не задавал лишних вопросов хотя бы пока ел... Ой! А есть-то нечего! Что же приготовить? Чтобы дешево и сердито.

Пока я лихорадочно размышляла, что можно состряпать из двух яиц, лука и муки, вороной конь прошел мимо. Судья приподнял шапку, приветствуя нас, мы с крестьянином поспешно поклонились.

– Куда это он?
– пробормотала я, провожая взглядом всадника.

– Как - куда?
– крестьянин тоже смотрел ему вслед.
– На работу, в городской суд. Он ведь судья. Каждый утро туда ездит. Или вы забыли, хозяйка?